Исцеление - Борис Мишарин

В субботу, как и обычно в выходные дни, Николай встал раньше Аллы и Вики, ушел в свой кабинет и работал часа два. Потом радостно потянулся, налил пива и попросил Машу пригласить к себе Графа, Белецкого, Шумейко и Степанова. Они должны приехать через час, и он пошел к Вике с Аллой. Женщины как раз обсуждали вопрос о поездке на природу, на дачу, или же сходить в музей восковых фигур, считая, что супруг будет целый день занят своей научной проблемой.

— Дорогие мои девочки, — обратился к ним Николай, — через час подъедут Белецкий, Граф, Шумейко и Степанов. У меня с ними состоится получасовой разговор, и я свободен, свободен, как ветер. Так что и меня прошу включить в программу выходных дней. Кстати, что у нас по плану?

— По плану, Коленька, у нас совместный отдых, — обрадовалась Вика, — после встречи мы уезжаем все на дачу — отдыхаем, загораем, купаемся и, конечно, рыбачим. Даже мне хочется посидеть с тобой и мальчиками на зорьке, может, хоть пару рыбок поймаю, если вы мне червячка на крючок нацепите. Пойду, детей обрадую.

Вика выскочила из спальни, а Алла подсела к Николаю поближе, прижалась к нему, взъерошивая его волосы, глядя ласково и нежно, потом положила голову ему на плечо. Когда он работал сутками, Алла скучала, скучала и Вика, и дети, всем не хватало общения. Он был здесь — и его не было…

— Ты так много работал последний месяц, чувствую, что опять сотворил что-то необычное, — она поцеловала его в щечку.

— Ничего особенного, Алла, изобрел я препарат, которому действительно цены нет, но необходимо было потрудиться серьезно, — ответил он, — но ты и вся семья можете поприсутствовать на встрече через час — ничего от вас секретного нет.

Вика с детьми ворвались в спальню, Юля кинулась отцу на шею.

— Папочка, ты закончил! Если бы вы знали, что он сотворил!.. — обратилась она ко всем, — это чудо, которое врачи до сего дня не могли себе и представить! И какой простой подход к существу вопроса — правда, исследования были сложными, но НИИ мог бы решить эту проблему за год, никто не догадался поискать в этом направлении. Еще раз убеждаюсь, что все гениальное — просто! Можно я расскажу?..

Отец кивнул головой, усаживая к себе на колени Бориса и Глеба, старшие уже стеснялись забираться на отца, сели рядышком полукругом всей семьей и приготовились слушать. Юля рассказывала с жаром и увлеченностью, скромничала о своих заслугах, но отец поправлял ее, когда нужно было сказать «я», а она говорила «мы».

Никто из приглашенных не отказался приехать, если Михайлов жертвовал выходным днем, значит дело того стоило. Михайловская семья и гости устроились в малой гостиной. Каждому предложили сок и пиво по выбору и возрасту.

Михайлов обратился в начале к Шумейко.

— Ирина Валерьевна, нам с Юленькой удалось создать лекарственный препарат варанин, одной инъекции которого достаточно для излечения целого ряда заболеваний. Заболеваний, вызванных патогенными микробами и вирусами, включая особо опасные инфекции — чума, холера, оспа, тиф и так далее. Варанин полностью заменяет все виды антибиотиков и сульфаниломидов, другие препараты, подавляющие рост, развитие и размножение болезнетворных микроорганизмов. Препарат не дает побочных эффектов, не вызывает аллергию и не имеет противопоказаний. Его можно вводить грудным детям и взрослым, разница только в дозировке, как и при различных видах болезни. Это сотни вылеченных хирургических, терапевтических, акушерско-гинекологических, стоматологических, детских, глазных, ЛОР и других заболеваний. Банальная простуда, раневая инфекция, грипп, чума, сепсис… все подвластно ему.

Вот здесь вся необходимая информация по препарату, — он передал Шумейко папку, — единственное, что я пока не могу сказать — это как и из чего получен этот препарат, а также причины, вызывающие такое молчание.

Вводите препарат в действие, дерзайте, лечите людей, короче, вы знаете, что делать, Ирина Валерьевна.

Михайлов смотрел на Шумейко, которая не могла вымолвить ни слова, так поразили ее слова академика. С чем можно сравнить его открытие — ни с чем, Шумейко и не думала об этом, она сидела, словно в ступоре от услышанной «фантазии». Он решил не трогать ее сейчас вопросами и не развивать тему дальше, ей нужно опомниться.

— Теперь вы, Виктор Юрьевич, с вами я уже говорил на эту тему. Поэтому к вам вопрос — когда завод выпустит первую партию препарата и какое количество варанина он сможет выпускать, например, за месяц?

Белецкий уже был готов к этому вопросу и ответил четко и ясно.

— У нас все готово, Николай Петрович, выпуск начнем завтра, вернее в понедельник. В течение первого месяца сможем выпустить 600 000 ампул варанина. В последующие месяцы столько же — при существующих площадях заметное увеличение невозможно. Но, если пустить линии в 3 смены, можно и объем продукции увеличить в 3 раза. Самое важное здесь — нехватка квалифицированных кадров. Сейчас еще лето и не все выпускники фармфака устроились на работу, через месяц, если потребуется, сможем набрать вторую смену, «разбавив» ее нашими опытными кадрами. Но это предел, слишком большое «разбавление» отразится на качестве продукции, а этого допустить нельзя. Это перспектива на ближайшее время, для большего увеличения объема продукции необходимо строительство новых цехов.

Михайлов задумался — 600 тысяч мало, слишком мало, варанина потребуется много, очень много, он лечит болезни, которыми каждый из нас болел или будет болеть. Кто не болел гриппом, ОРВИ или хотя бы ОРЗ? Не знал таких людей Михайлов.

— Виктор Юрьевич, начинайте набирать кадры на вторую смену, месяц я вам дать не могу — две недели максимум, детали продумайте сами. Через 2 месяца открывайте третью смену и никаких отговорок на качество. Возьмите себе заместителя по строительству, пусть с понедельника очень плотно займется строительством нового цеха или цехов, а вы занимайтесь основным производством.

Вы, Александр Анатольевич, — продолжил Михайлов, — в свете нашего последнего разговора, обратите особое внимание на кадры. Ни один человек не должен быть принят на завод без соответствующей проверки, поддерживайте связь с Борисом Алексеевичем, он поможет вам в этом вопросе. Все, о чем я вам говорил ранее, остается в силе, забот и хлопот у вас прибавится. Генерал выделит человека, который от его ведомства станет курировать завод, держи с ним постоянную связь. С этого дня любая информация о заводе закрыта наглухо для всех, если возникнут вопросы, например, у прокуратуры, УВД, фармкомитета, комитета здравоохранения — ссылайся на запрет УФСБ, они сами разберутся, кому и что можно сказать.

— Война что ли? — усмехнулась оправившаяся Шумейко.

— Не война, Ирина Валерьевна, но некоторые подонки, так их назовем, намереваются сорвать план завода, вывести из строя его оборудование. Есть такая информация в ведомстве генерала Степанова, но, к сожалению, я и так вам сказал через чур много… Поэтому временно и принимаются жесткие меры безопасности, пока не устранена возможность диверсий.

Ну, а свою задачу, я думаю, Борис Алексеевич понял правильно. Выпуск варанина жизненно необходим больным людям, и нельзя дать возможность плохим дядям и тетям, — Михайлов улыбнулся впервые за весь разговор, — сорвать его производство.

— Ишь чего захотели, — всплеснула руками Шумейко, — сорвать такое производство — совести у них нет! Это наверняка конкуренты… И не задумаются даже сволочи, извините за выражение, что варанин и им потребуется когда-нибудь. Такой препарат! Фантастика! А экономическая выгода — сотни миллионов рублей: не надо производить кучу уже не нужных лекарств, вот они и злобствуют, бестии. А эффект от выздоровления — тысячи неоткрытых больничных листков, тысячи людей, производящих товар вместо лежания в больницах и амбулаторного лечения. За всю историю человечества еще не было открытия такой масштабности и величины, открытия, приносящего столько пользы. Это же новая эпоха в медицине! Сотни болезней лечатся одним препаратом! И как лечатся — быстро и эффективно! В мечтах невозможно представить ничего подобное, а уж создать такой препарат…

Шумейко еще долго говорила в мажорных тонах, нахваливая Михайлова и его дочь, пока не поняла сама, что пора прекратить. Она замолчала, но внутри у нее все кипело от возмущения, что кто-то хочет встать на пути Михайловского открытия, кипело от величия свершенного открытия. Гордость и радость перемешивалась с гневом, создавая необычный конгломерат чувств.

После разговора, когда все разъехались, Михайловы тоже долго не задержались в доме, на даче можно оставаться одним, и никто не побеспокоит даже звонком.

Михайлов сразу же ушел на речку, устроился рядом с пляжем на травке, наблюдая, как резвятся дети в воде. Алла и Вика вскоре присоединились к нему, легли рядом на травку и тоже стали наблюдать, как веселятся в воде дети.