О том, что видел: Воспоминания. Письма - Чуковский Николай Корнеевич

Не можешь ли ты приехать на побывку сюда?

Если есть у тебя копия твоих «Летчиков», пришли сюда. Здесь весна. На деревьях почки. Зеленая трава. Скоро зацветет урюк.

Целую тебя крепко. Привет Н. С. Тихонову и Вам всем.

Твой отец.

171. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

7 марта 1942 г. Ленинград

Милый папа!

Из Устюжны мне сюда переслали твое письмо от 15-го января. Как я обрадовался ему! Я так соскучился по вам всем. Милая мама, вот бы повидать ее. Вы так далеко от меня и живете такой странной непохожей жизнью.

Я очень скучаю по Марине и детям. У меня мало надежды повидать их в скором времени. Если со мною что-нибудь случится, папа, не забудь о них.

Пока я не хочу, чтобы они ехали в Ташкент. Краснокамск все же ближе ко мне. Вдруг летом так повернется судьба, что мы с Маринкой встретимся. Если она уедет в Ташкент, эта надежда пропадет окончательно.

А вы не собираетесь домой? Ты ничего мне об этом не пишешь. Вообще, какие у тебя планы на ближайшее будущее? Если вы поедете в Переделкино, захватите с собой Марину с детьми.

Что ты пишешь? Я пробую писать, да времени нет, ничего не получается. И обстановка неподходящая, и мысли не те.

Отсюда все мои знакомые уехали, я здесь совсем один. Я здоров, только похудел немного.

Нашлась ли твоя машина? Как Лида и дети? Попроси ее мне написать. Скажи ей, что дом ее в порядке.

От Бобиной Лидочки получил на днях две телеграммы. От Бобы у нее вестей нет. Она в Москве.

Пишите мне, пожалуйста, почаще. Для меня такое счастье — письма.

Ваш Коля.

Целую всех.

7 марта 1942 г.

Мой адрес: Краснознаменный Балтийский Флот, военно-морская почтовая станция № 1101 почтовый ящик № 924.

172. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

9 марта 1942 г. Ташкент[750]

Дорогой Коля.

Я обратился к тов. Щаденко[751] с личным письмом по поводу Бобы. Получил немедленно такую телеграмму:

«Приказанию заместителя наркома обороны о вашем сыне запрошено фронтовое командование. По получении ответа сообщим. Генерал-майор Беляков».

Наряду с этим я попросил Наркомат сообщить мне о тебе — ведь я даже адреса твоего не знал. Здесь у меня много друзей среди высшего комсостава, они обещали установить с тобой связь; мне и маме страстно хочется помочь Марине и детям повидаться с тобой. Марину я зову сюда; хлопочу о переводе сюда всего лагеря; привлек к этому делу Ал. Толстого и Пешковых, которые, когда я ближе пригляделся к ним, оказались очень милыми людьми. Здесь сейчас солнце, трава, теплынь, — как будто конец мая. Но скоро наступит жара — и вот я боюсь, не вредно ли будет Гуленьке и Таточке попасть сразу в этот азиатский климат.

Здесь у меня неплохие заработки. Я пишу сказку в стихах[752]! Много читаю лекций! Знаешь ли ты, что тов. Лозовский вызывал тебя в Москву еще в сентябре?

Твои письма до востребования все получены. Я тоже верю, что мы еще увидимся. Чагин — в Москве. Здесь есть отделение «Советского писателя». Не пришлешь ли книгу о летчиках сюда? Редакторы: Ал. Толстой (который живет за углом), Тихонов и Лежнев.

Кому писать о тебе, о твоих детях, о Марине, о Марии Николаевне, об Иннике, об Идином сыне Матте? Как бы мне хотелось оказать им какую-нибудь помощь!

Кланяется тебе Леля Арнштам (он в Алма-Ата), делает сценарий о Джамбуле[753]; кланяются Толстые, кланяется Анна Ахматова, которая только что закончила чудесную поэму[754].

Ах, если б ты знал, каким чудесным мальчиком — оригинальным, поэтичным — стал Женя.

От Гуленьки я получил письмо: «Дед, мне хорошо. Я прекрасно живу. Я живу в Краснокамске в интернате. Учусь в школе и мне скоро 9 лет. Гука».

Мама целует крепко — Лида пишет тебе особо.

Твой отец.

Узбеки — очень хороший народ — среди них, как среди своих. В Москву мы сейчас не собираемся. Но, м.б., поедем к лету. Как твоя нога? Не хотел бы ты полечить ее?

173. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

22 марта 1942 г. Ленинградская область

Милый папа.

Я в командировке за городом. Ночую в землянках, мороз, сосны, снег, мартовское солнце. Через неделю вернусь в город.

Постоянно думаю о вас всех. Ваша жизнь кажется мне невероятной, я смутно ее представляю, вы так редко пишете мне. Поздравляю тебя с шестидесятилетием. Увы, Маринке на этот раз не удастся прислать тебе наполеон. Что ты делаешь? Что пишешь? Собираешься ли ты в Переделкино? Умоляю тебя, если поедешь туда, захвати с собой Марину и моих детей. Как бы хорошо это было! У Маринки достаточно денег, я ей выслал свой аттестат, и она не будет тебе в тягость.

Как мама? Как Лида? Целую их. Как их здоровье? Почему они мне не пишут?

Бесконечно тоскую по Марине и детям. Не хочу, чтобы они ехали в Среднюю Азию — пусть будут поближе ко мне.

Вот в Переделкино — другое дело.

Как хотелось бы мне сидеть за столом и переводить «Янки».

Твой Коля.

Краснознаменный Балтийский Флот, военно-морская почтовая станция № 1101, почтовый ящик 924.

Неужели от Бобы так до сих пор ничего?

22 марта 1942 года.

174. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

3 апреля 1942 г. Ленинград

Милый, милый мой папа!

Разом получил три твои письма. Даже рассказать не могу, как взволновал меня твой почерк. На адрес Марьи Николавны писать больше не надо — я отправил ее, еле живую, вместе с Ириной к Марине — и теперь туда не хожу. Мой адрес: Краснознаменный Балтийский Флот, Военно-Морская почтовая станция № 1101, почтовый ящик № 924.

Телеграмм от Лозовского я не получал. Да и вряд ли они могли бы мне помочь. Здесь нужно действовать через самые высокие военные инстанции. И не в смысле приезда к Вам, а в смысле перевода меня в любое другое место.

Твой привет через армейского комиссара мне передали. Благодарю.

Книжонку свою о летчиках кончаю. Она получается сырой и поспешной — совсем нет времени работать над ней, слишком много другой работы. И всякие другие причины. И все же в ней есть мысли и наблюдения свежие, никем не высказанные, и она может быть живой и интересной. Когда кончу, попытаюсь переслать тебе рукопись.

Как бы хотел я повидать и тебя, и маму, и Лиду! Неужели из нас четверых остались только двое — я и Лида. Я очень рад, что здоровье ее лучше. Передай ей привет, попроси написать мне. Скажи ей, что дом ее в порядке.

С бобиной женой я переписываюсь. Вчера получил письмо. Она о Бобе ничего не знает.

Имущество мое пропало окончательно — разграбили. Пропала библиотека, пропали твои милые умные письма, которые ты писал мне всю мою жизнь.

Папа, скоро ли ты поедешь в Москву? Если поедешь, захвати с собой Марину и моих детей. Я хотел бы, чтобы Марина подыскала в Москве или под Москвой для нас какое-нибудь жилье. Здесь я больше жить не хочу. Да и негде.

Не хочу я также, чтобы Марина ехала в Ташкент. Если она заберется в такую даль, я не увижу ее до конца событий. Да и перенесет ли Гулька летнюю среднеазиатскую жару. Вот разве осенью. Но к осени, надеюсь, вы все уже будете дома.

Пиши мне почаще. Попроси писать маму и Лиду. Целую вас всех.

Ваш почти тридцативосьмилетний сын Коля.

3 апр. 1942 г.

175. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

9 апреля 1942 г. Ленинград

Милый папа!

Очень тороплюсь и потому пишу только о делах.

А дел два.

Ты написал мне, что хочешь мне помочь. Вероятно, сделать это ты можешь, но не знаешь как. А суть вот в чем. Я работаю на Балтике в газете. Я хотел бы работать в какой-нибудь другой военной фронтовой газете, в другом месте. Здесь мной руководит Пубалт. Мной мог бы руководить и кто-нибудь другой. Решить это может только высшее командование. Подумай и помоги.