Пора убивать - Джон Гришем

Приподнявшись, он потянулся за новой банкой. В этот момент на него набросились трое. Нанли прижали к стене, начали безжалостно избивать руками и ногами. Затем его связали, вбили в рот кляп, выволокли наружу и потащили через дорогу на поляну, ту самую, где принимали в члены священного братства. После того как Тима привязали, содрав одежду, к столбу, был зажжен крест. Охотничьим хлыстом его стегали по спине, плечам, рукам и ногам до тех пор, пока они не превратились в сплошное кровавое месиво.

Стоявшие вокруг человек двадцать куклуксклановцев с ужасом наблюдали за тем, как столб и самого Тима окатили из ведра керосином. Перед привязанным встал человек с хлыстом в руках. Выдержав долгую, бесконечную паузу, он зачитал смертный приговор и бросил спичку.

Микки-Маус замолчал навсегда.

Сняв церемониальные одежды, они разъехались по домам. Большинство из них никогда больше не вернутся в округ Форд.

Глава 43

Среда. Первый раз за неделю Джейк проспал более восьми часов. Заснул он на диване у себя в кабинете, а проснулся в пять утра от раздававшихся из лагеря национальных гвардейцев звуков, готовя себя к самому худшему. Он чувствовал себя отдохнувшим, однако мысль о том, что сегодняшний день станет, видимо, самым большим днем в его жизни, напомнила Джейку, что нервы у него все-таки на пределе. Спустившись вниз, он принял душ, побрился, проглотил две таблетки купленного накануне в аптеке транквилизатора. Затем облачился в лучший костюм Стэна Эткавэйджа: темно-синий, чуточку коротковатый и чуточку просторный, но вполне подходящий для той ситуации, в которой находился Джейк. Тут у него перед глазами встал сгоревший дом, потом Карла - и внезапно он почувствовал ужасную слабость. Овладев собой, он побежал за газетами.

С первых страниц всех трех изданий на него смотрел Карл Ли: стоя на балконе с Тони, он махал рукой многотысячной толпе. Про дом Джейка не упоминалось ни словом. Напряжение спало, внезапно Джейк почувствовал голод.

Делл заключила его в объятия - так мать обнимает свое дитя. Она сняла фартучек и уселась напротив Джейка в угловой кабинке. Входившие в кафе завсегдатаи задерживались на минуту у столика, чтобы дружески похлопать Джейка по спине. Люди были рады видеть его вновь. По нему соскучились, за него переживали. Выглядит он изможденным, сказала Делл, так что Джейку пришлось заказать почти все, что было в меню.

- Скажи-ка, Джейк, толпа черных сегодня опять будет здесь? - спросил у него Берт Вест.

- Возможно, - проговорил Джейк, расправляясь с блинчиками.

- Я слышал, сегодня их понаедет еще больше, - поддержал соседа Энди Ренник. - Все радиостанции черномазых призывают их с самого утра ринуться в Клэнтон.

"Тем лучше", - подумал Джейк, добавляя томатный соус в яичницу.

- И присяжные слышат их вопли? - задал новый вопрос Берт.

- Само собой. Стала бы в противном случае толпа так орать. Да и выбрали в присяжные не глухих.

- Это должно действовать им на нервы.

Джейк искренне надеялся на то, что так оно и есть.

- Как твоя семья? - негромко спросила Делл.

- Думаю, у них все нормально. Я звоню Карле каждый вечер.

- Она напугана?

- Просто в ужасе.

- Какие-нибудь еще выходки по отношению к тебе были?

- С утра воскресенья ничего.

- Карла знает?

Прожевав, Джейк покачал головой. Делл смотрела на него с сочувствием.

- Я очень на это надеюсь. Бедный ты, бедный.

- Я в полном порядке. О чем у вас тут говорят?

- Вчера мы закрылись в обед. На улице было так много народу, мы опасались беспорядков. Да и сейчас мы готовы прекратить работу в любую минуту. Джейк, что будет, если его осудят?

- Может что-нибудь начаться.

Он просидел там еще час, отвечая на разные вопросы. Когда в кафе стали заходить чужаки, он извинился и вышел.

Делать было нечего - только ждать. Он сидел на балконе, пил кофе, курил и наблюдал за гвардейцами. В голове лениво шевелились мысли о бывших клиентах, об уютном офисе с секретаршей и очередью записавшихся на прием. О деловых звонках, о вызовах в тюрьму. О таких простых и таких важных вещах, как семья, дом, церковь по воскресеньям. Как ему всего этого не хватало!

Первый автобус с чернокожими прибыл в половине восьмого и на подъезде к площади был остановлен солдатами. Дверцы раскрылись, и на лужайку хлынул показавшийся бесконечным поток людей с раскладными столиками, стульями и корзинками в руках. Примерно час Джейк выдувал дым в знойный воздух, с удовлетворением глядя на то, как площадь постепенно заполнялась шумной, но безобидной темноликой массой. Мелькали сутаны или строгие костюмы священников, отдававших распоряжения и страстно убеждавших Оззи и полковника в том, что люди вовсе не стремятся устраивать какие-либо беспорядки. Оззи и сам это видел. Полковник нервничал. К девяти часам все близлежащие улицы были плотно забиты приехавшими. Кто-то издалека заметил продвигавшийся к площади автобус с присяжными. "Едут!" - прокричал преподобный Эйджи в свой рупор. Толпа подалась к перекрестку Джексон-стрит и Куинси, где солдаты вместе с полицией сдерживали ее напор, давая автобусу возможность подъехать к задним дверям здания.

Юла Делл Ейтс плакала, не пытаясь скрыть слез. Клайд Сиско сидел рядом, держа ее руку в своей. Остальные члены жюри с ужасом смотрели на толпу в то время, пока автобус объезжал по периметру площадь. Вооруженные гвардейцы образовали узкий проход от автобуса к задней двери суда. Автобус остановился, в салон поднялся Оззи. "Ситуация полностью находится под контролем, - уверил он присяжных зычным голосом, перекрывавшим шум толпы. Не задерживайтесь на проходе, постарайтесь быстрее дойти до здания суда".

Когда все расселись вокруг стола с кофейником в центре, Пейт закрыл их на ключ. Опустившись на стул у окна, Юла Делл негромко всхлипывала, вздрагивая каждый раз, когда с улицы доносилось "Свободу Карлу Ли!".

- Мне все равно, что бы мы ни решили, - сказала она. - Правда, все равно, просто я не могу больше этого выдержать. Я восемь дней не была дома, я схожу с ума. Ни одной ночи я не провела нормально. - Всхлипы стали громче. - Еще немного, и я грохнусь на пол. Давайте уйдем отсюда!

Клайд сунул ей бумажную салфетку, участливо погладил по плечу.

Джо Энн Гейтс, собиравшаяся признать Карла Ли виновным, уже готова была на что угодно.

- Эту ночь я тоже провела без сна. Мне и вчерашнего дня хватило по горло. Я хочу вернуться домой, к детям.

Стоя у окна, Барри Экер размышлял о том, что произойдет, какие страшные силы придут в движение, если присяжные вынесут обвинительный вердикт. Да в центре не останется ни одного целого дома, здание суда тоже сровняют с землей. Он весьма сомневался в том, что, после того как такой вердикт будет объявлен, кто-то сможет обеспечить присяжным безопасность. Похоже, они не смогут даже добраться до автобуса. Слава Богу, жена и дети успели вылететь в Арканзас!

- Я чувствую себя заложницей, - проговорила Бернис Тул, убежденная сторонница обвинительного приговора. - Они же бросятся на штурм, если мы его осудим. Нас запугивают.

Клайд вручил ей пачку бумажных салфеток.

- Мне все равно, что мы решим, - в отчаянии повторила Юла Делл. - Нам нужно как-то выбираться отсюда. Честное слово, мне нет никакого дела до того, осудим мы его или отпустим на свободу. Надо что-то предпринять. Мои нервы этого не выдержат.

Сидевшая в самом конце стола Ванда Уомэк медленно поднялась со стула, нерешительно откашлялась и попросила выслушать ее.

- У меня есть предложение, - робко проговорила она, - которое, надеюсь, приведет нас к какому-нибудь решению.

Всхлипы стихли, Барри Экер вернулся к столу. Одиннадцать человек не сводили с Ванды глаз.

- Этой ночью, когда я лежала без сна, мне пришла в голову одна мысль, и я хочу, чтобы над ней подумали и вы. Это может быть очень больно. Возможно, вам придется внимательно и честно всмотреться в собственное сердце, в свою душу. И все-таки я прошу вас сделать это. Если каждый будет искренним с самим собой, мы покончим с нашей задачей еще до полудня.

Тишину в совещательной комнате нарушал только доносившийся с улицы рев толпы.

- Сейчас наши голоса разделились поровну. Можно, конечно, сказать судье Нузу, что мы в безвыходном положении. Он назначит новый процесс, и мы отправимся по домам. Но через несколько месяцев этот спектакль повторится. Мистера Хейли опять приведут в этот самый зал, где другими будут только присяжные. Но изберут их из наших сограждан - из наших друзей, наших родителей, мужей, жен. В этой комнате будут сидеть такие же люди, как и мы, и столкнутся они с той же проблемой, а ведь они ничуть не лучше и не умнее нас. Решать нужно сейчас, нам. А потом, просто непорядочно с нашей стороны пытаться увильнуть от ответственности, спихнув ее на плечи другого жюри. В этом вы все со мной согласны?

Одиннадцать человек молча признали ее правоту.

- Так. Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу, чтобы вместе со мной вы на минуту отрешились от ваших мыслей. Я хочу, чтобы вы заставили работать воображение. Я хочу, чтобы вы закрыли глаза и не слышали ничего, кроме моего голоса.