Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов

Сколько же лицемерия у наших чиновников, которые громогласно плачутся, что в казне нет денег, а сами отказываются от сотен миллионов прямо идущих к ним в руки долларов!

* * *

Не раз меня спрашивали: не проще ли было для сохранения престижа прокуратуры добровольно уйти с поста Генпрокурора?

Уверен, что нет. Я прекрасно понимал, что мой добровольный уход сыграет на руку преступникам, шантажистам, которые и сейчас близки к власти. Если я уступлю – то как же действовать тем, кто рангом ниже – областным, городским прокурорам, на которых тоже «давят» изо всех сил? Я просто предам их.

Если я уступлю – это будет крахом для прокуратуры. Каждый сможет сказать: «Значит, и Генерального сломали». Как можно будет тогда требовать стойкости и законопослушного поведения от какого-нибудь следователя в далеком Урюпинске, испытывающего многочисленные трудности и давление со стороны местных бандитов? Я защищал не только свою честь, я защищал прокурорскую систему. Тем не менее, правоохранительной системе России был нанесен колоссальный урон. Кто же, глядя на пример Скуратова, будет возбуждать теперь подобные дела? Сто раз подумает и поостережется… «Дело Скуратова» наглядно продемонстрировало, как далеки мы еще от правового государства. Оно показало, что государство может сломать любого человека, в том числе и достаточно высокопоставленного, что в России бороться за справедливость – себе дороже.

* * *

Особенно печально, что был разрушен кадровый корпус прокурорских работников, хорошо подготовленных профессионально и способных работать в режиме законности, невзирая на давление. По разным причинам Генеральную прокуратуру покинули сотни людей: они либо были выдавлены как «люди Скуратова», либо ушли сами из-за несогласия с политикой нового руководства.

Все это не замедлило сказаться и на общей ситуации с преступностью, и на показателях прокурорско-следственной деятельности. Если в 1998 году (последний полный год работы нашей команды) в стране было зарегистрировано около 2 миллионов 600 тысяч преступлений, то с 1999 года и в последующем эта цифра вплотную приблизилась к 3 миллионам. Резко возросло число убийств, а раскрываемость их снизилась приблизительно на 5 %, что составляет тысячи нераскрытых преступлений.

А сколько следователей – опытных, умных и добросовестных – оказались сломленными в «новых» условиях. Не сумев или не захотев возразить высокому руководству, они тем самым сделали свой выбор: ведь не возразишь раз, не возразишь второй, а в третий тебя и спрашивать ни о чем не будут.

Многим маленьким и большим чиновникам Генеральной прокуратуры сегодня кажется, что, угодив начальству, они увернулись от неприятностей. На самом же деле неприятности с этого только начинаются.

Саморазрушение – так можно охарактеризовать процесс, который уже несколько лет разъедает «государево око».

Уверен: деградация российской прокуратуры началась именно 2 апреля, когда ее руководство – Чайка, Демин, Розанов – совместно с Кремлем пошли на ночную фабрикацию уголовного дела против меня. Именно тогда она оказалась раздавленной – не выдержали мои бывшие коллеги давления Кремля. Законники, стоящие на самой вершине российской юридической пирамиды, вместо охраны закона стали его грубо попирать.

Нелестные, но откровенные слова о состоянии закона в нашей стране высказал в газете «Сегодня» Борис Уваров: «При всем тоталитаризме социалистического строя законности тогда было все же больше. Да, было «телефонное право», я могу привести десятки примеров. Но не сотни… Сверху звонили, влияли на отдельные дела, но не на все. А сейчас что делается? Сейчас все дела, связанные с высокопоставленными персонами, – «звонковые». «Криминальная революция» победила окончательно. Говорить о торжестве законности в нынешней ситуации наивно…»

Не менее откровенно о российской прокуратуре высказался в интервью газете «Собеседник» и швейцарский прокурор Бертосса: «Общее впечатление от российской прокуратуры таково: за последние 12 лет ничего не изменилось в плане независимости прокуроров. За исключением времени, когда это ведомство возглавлял Юрий Скуратов. Устинов действует точно также, как вели себя предшественники Скуратова. У нас ощущение дежа вю. Это сегодня главная проблема в сотрудничестве с Россией: нет уверенности в независимости прокуроров. Что касается Скуратова – это был случай, когда Россия получила настоящего Генпрокурора. Когда Скуратов приехал сюда, мы поняли: наконец у вас что-то начнет меняться. И мы были крайне разочарованы, когда его вышвырнули с поста… А следом пришел Устинов. Я никогда не встречал его и ничего не могу сказать. Но я видел письменное решение, которое Тамаев написал по делу «Мабетекса». Это несерьезно…» Буду объективным: моя борьба закончилась не в пользу Закона. Кремль, «семья», взяли в этой борьбе верх. Путем попрания закона, с использованием продажной прессы, прямого подкупа и посулов «семье» удалось сначала отстранить, а затем и освободить строптивого Генпрокурора от должности, приручить прокуратуру. Сопротивление Совета Федерации было нейтрализовано, а вскоре его и вовсе расформировали. Наконец, как известно, была реализована операция «преемник», сохранившая политический статус-кво.

* * *

Меня всегда интересовало, почему Соединенные Штаты всего за 250 неполных лет своего существования превратилась в богатейшую и процветающую страну? И почему такой страной не стала Россия, имеющая уникальную историю, высочайшую культуру, огромную территорию и ресурсы? Мы не добились этого, на мой взгляд, потому, что не поняли главного, того, в чем очень хорошо разобрались американцы – нужно уважать Закон, нужно жить по Закону.

Мы так и не поняли, что Закон свят, и если ты его нарушил, то должен за это ответить независимо от того, каков твой социальный статус. У нас же один закон – для президента, другой – для рабочего, третий – для дворника, четвертый – для милиционера, пятый – для судьи…

Глава 12 Борьба продолжается

Как я не стал президентом

Зачем я стал баллотироваться в президенты? Я не имел политических амбиций, когда работал Генеральным прокурором, но жизнь поставила меня в такие рамки, что я понял: без изменения существующей политической власти Россия дальше не может развиваться.

Я на собственной шкуре убедился, что у нас нет ни независимой уголовной юстиции, ни независимой прокуратуры, ни честной и принципиальной судебной системы. И все это из-за того, что у власти находятся люди, многие из которых имеют серьезные проблемы с законом. И чтобы выжить и сохранить власть, им нужно обязательно взять под контроль уголовную юстицию России.

Этот порочный круг невозможно разорвать без решения вопроса о политической власти, о президентской власти. А если мы не победим коррупцию, то будущего у России просто не будет.

Вступая в борьбу за высокий пост, я очень не хотел сводить свою роль в качестве кандидата в президенты лишь к функции разоблачителя. Поэтому у меня была программа, было свое видение развития ситуации: и в политико-правовой сфере, и в сфере борьбы с преступностью, и в сфере конституционной реформы. Я понимал, что если мы не сумеем очистить страну от коррупции, то разговор о каких-то экономических или социальных программах абсолютно бессмыслен. Деньги, выделяемые на эти цели, в том числе и выделяемые Западом, просто разворуют, и ни одна социальная программа так и не будет выполнена.

Конечно, в стране с развитым гражданским обществом, где ценятся идеи, а не жесты и лозунги, у меня было бы куда больше шансов оказаться понятым и услышанным. Но Россия – это моя страна, я знал тревоги и нужды ее граждан, и я надеялся, нет, – был уверен, что найду среди своих соотечественников необходимую поддержку.

Мой сын как-то горько заметил: «Ты вроде не последним человеком был в стране, все понимал, что происходит… Почему же сейчас мы все, граждане бывшего Союза, оказались как бы в разных квартирах – ведь от этого пострадали все, за исключением разве националистов во власти? Бедствуют все, даже Украина, которая громче других кричала о том, что кормит Россию. Что же оказалось на самом деле? Сейчас эта некогда действительно богатая республика жива во многом тем, что, извините, ворует российские энергоносители…»

* * *

Говорят, процесс распада Союза был вызван объективными причинами. Но, увы, субъективных причин было значительно больше. Вспомните поведение Горбачева, его нерешительность, метания. Ему явно не хватило политической воли и честности. Когда начались события в Нагорном Карабахе, Прибалтике, Тбилиси, он должен был твердо сказать: да, это я направил туда военнослужащих, это моя конституционная обязанность – обеспечить единство государства, в том числе и силовым путем. А он начал изворачиваться, лгать.

То, что происходит сегодня в Чечне, – прямое следствие гигантского катаклизма, произошедшего почти 10 лет назад на одной шестой части планеты.