Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya

Довольно ухмыльнувшись, мэр сказал нам, что было бы разумно и дальше подчиняться бывшему главе храма, поскольку, хотя он и ушёл на покой, но он всё ещё оставался дядей герцога.

Наконец, встреча закончилась, и я смогла уйти. Я так боялась, что Фердинанд взорвётся, что по мне катился холодный пот. К счастью, ситуация не дошла до той точки, когда мне бы пришлось стать свидетелем внезапного убийства. Вернувшись в монастырь, я смогла почувствовать, как напряжение спало с меня.

— А теперь, Розмайн, я намерен внимательно проследить, что же ты собираешься сделать с этим наглым, невежественным, недалёким, презренным идиотом, которого уже не спасти. Его жизнь уже не имеет значения, а потому воспользуйся им для своего обучения, — выплюнул Фердинанд.

Судя по той длинной цепочке уничижительных слов, которыми Фердинанд описывал мэра, и по распространяющейся леденящей атмосфере, я могла понять, что если бы мэр не был учебным материалом для меня, то был бы уже мёртв. Но пусть спланировать отстранение мэра и было сложно, это всё же лучше, чем внезапно попасть под кровавый дождь… Эх, мне кажется, что мэр только что сильно усложнил мне жизнь. У меня нет уверенности, что я смогу оправдать ожидания Фердинанда.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы изолировать мэра и выстроить хорошие отношения между Хассе и монастырем. Прямо сейчас Марк с энтузиазмом распространяет слухи. Уверена, что всё пройдёт по плану, поэтому я прошу вас подождать до весны, — заявила я.

Но как бы я ни надеялась, что гнев Фердинанда утихнет к весне, я очень в этом сомневаюсь…

Собрав находившихся в монастыре служителей, мы сообщили им о планах на праздник урожая, на подготовку к зиме, а также о том, что вскоре должны прибыть Лутц и Гил, чтобы заняться изготовлением клея из шкур. Закончив с объяснениями, мы с Фердинандом вернулись в храм Эренфеста.

Том 3 Глава 209 Праздник урожая в Хассе

Утром в день праздника урожая из храма выехали кареты с Эллой, Розиной, Николой, Моникой, а также предметами первой необходимости, такими как сменная одежда и посуда. Вместе с ними отправились и кареты со слугами и вещами Экхарта и Юстокса.

Беспокоясь о моём здоровье, Фердинанд всё же решил, что я отправлюсь в Хассе на своём ездовом звере. Дамуэль и Бригитта полетят впереди меня, а Экхарт и Юстокс будут следовать за мной. Таким образом, Фран — единственный, кто полетит со мной на ездовом звере. Поскольку Фердинанд доверил ему лекарства, Фран будет сопровождать меня на протяжении всего праздника урожая.

Так как Элла уже уехала, Фердинанд пригласил меня на обед, на котором также присутствовали Экхарт и Юстокс.

— Розмайн, обязательно следи за тем, чтобы не перенапрягаться, — предостерёг меня Фердинанд.

— Хорошо, — ответила я.

Закончив обедать и выслушав последние предупреждения Фердинанда, мы начали собираться к отъезду.

— Экхарт, Юстокс, я рассчитываю на вас. Ни в коем случае не спускайте глаз с Розмайн.

— Есть!

Когда я создала свой пандомобиль, Экхарт и Юстокс отступили на шаг.

— Розмайн, это твой ездовой зверь?

— Да. Брат Экхарт, разве он не милый? — ответила я, смеясь.

Экхарт издал сдавленный звук, переводя взгляд то на мою малую панду, то на меня.

— Милый? Но разве это не грюн?

— А-а? Это не грюн. Это пандомобиль.

— В-вот как… — ответил Экхарт.

Его напряжённое лицо напоминало то, какое было у Фердинанда, когда тот впервые увидел мой пандомобиль. Похоже, что среди дворян подобный ездовой зверь не будет пользоваться популярностью… Впрочем, даже если он им и не понравится, я считаю, что он милый и удобный. Со временем привыкнут.

Когда я открыла дверь, и мы с Франом сели внутрь, у Юстокса заблестели глаза. Похоже, мой зверь его очень заинтересовал.

— Леди Розмайн, могу ли я спросить, что из себя представляет этот ездовой зверь? И я определённо хотел бы на нём прокатиться.

— Юстокс, ты серьёзно хочешь сейчас покататься?! Держи эти глупые идеи при себе и поскорее создай своего ездового зверя, — упрекнул его Фердинанд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Юстокс слегка опустил плечи, после чего создал своего зверя. Такого ездового зверя я не видела ни у кого из рыцарского ордена. Он представлял собой нечто вроде крылатой коровы с несколькими рогами на голове, которые сильно бросались в глаза. Один рог был длинным и острым, как у единорога, в то время как два других — раскидистыми, как у лося. Они казались настолько большими, что я начала волноваться, видит ли хоть что-нибудь Юстокс, когда летит на нём. Лапы были как у льва или тигра — толстые и мускулистые, с острыми когтями.

— Как и твой грюн, ездовой зверь Юстокса создан по образу магического зверя, известного как бахорн, — пояснил Фердинанд.

— Моя малая панда не магический зверь!

— Для всех он выглядит магическим зверем. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Тебе нужно поторопиться — праздник урожая не начнётся без тебя, — сказал Фердинанд и махнул рукой, приказывая Дамуэлю и Бригитте взлетать.

После того, как их ездовые звери взлетели, я последовала за ними на своём пандомобиле. Фран спокойно сидел рядом со мной на пассажирском сиденье. Раньше он бледнел и готовился к смерти каждый раз, когда ему приходилось лететь со мной, но сейчас уже воспринимал это вполне нормально.

Когда мы мчались по небу вслед за пегасом Дамуэля, я напомнила Франу о важном поручении, которое он должен будет выполнить.

— Фран, не забудь связаться с Рихтом во время праздника урожая.

— Понял. Я должен намекнуть ему, что мы не будем посылать священников в Хассе для проведения весеннего молебна. Главный священник по-прежнему злится на них, а вы тем временем пытаетесь его успокоить. Всё верно?

— Не намекнуть. Я хочу, чтобы ты сказал ему это прямо, — ответила я.

Поскольку мы использовали в письме мэру дворянские эвфемизмы, он всё ещё не знает, что бывший глава храма мёртв. Вряд ли его можно в этом винить, ведь фраза «поднялся по высокой лестнице» была довольно двусмысленной, и любой простолюдин наверняка бы подумал, что тот получил повышение или что-то в этом роде. Это похоже на то, как в мою бытность Урано о умерших говорили, что они «покинули нас» или «приказал долго жить». Никто бы не понял, если бы не знал заранее, что означают эти фразы.

Фран слегка нахмурился и опустил глаза.

— Понял, — сказал он с явно ощущаемым в голосе несогласием.

— Я знаю, что мэр был близок с предыдущим главой храма. Я понимаю гнев Фердинанда из-за грубости мэра и понимаю, что ты очень уважаешь главного священника, а потому тоже разгневан. Но я не хочу, чтобы все люди в Хассе умерли вместе с мэром.

— Но разве жители Хассе не напали на монастырь? Вы слишком мягко относитесь к ним, — ответил Фран со вздохом.

Вот только, лучше уж быть мягкой, чем позволять мэру, не понимающему, что бывший глава храма мёртв, и дальше демонстрировать подобное «lèse majesté». И лучше сообщить это ему до того, как он ещё больше рассердит Фердинанда, сделав тем самым мою работу ещё тяжелее.

— Хорошо, Фран. Я скажу иначе. — Я прочистила горло и попробовала подражать речи Фердинанда. — Сообщив мэру, что его единственный союзник — бывший глава храма — мёртв, и что ни один священник весной не будет отправлен в Хассе, мы заставим его и всех жителей города дрожать от страха. Я хочу заморозить их сердца и толкнуть их в долину ужаса. Фран, ты понял меня?

Конечно, при этом я не забыла состроить серьёзное лицо, сильно нахмурив брови, чтобы между ними пролегла морщинка. Говоря, я старалась не выглядеть «мягкой», вот только сидящий на пассажирском сидении Фран почему-то зажимал рот рукой, отчаянно сдерживая смех.

— Как пожелаете, госпожа.

* * *

В центре Хассе находилось большое П-образное деревянное здание, похожее на старую начальную школу, которую я видела в учебнике по обществознанию. Часть здания, выходящая на дорогу, выступала в качестве особняка мэра, а оставшуюся часть занимали столярные мастерские и кузницы, а также находящийся в дальнем конце так называемый «дом для зимовки», который, как и следует из названия, использовался только зимой. Крестьяне из соседних деревень собирались там, чтобы провести вместе холодные месяцы.