Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Из домика на краю сада показалась заспанная эйнитская девица. Задвигались оконные створки, распахнулись двери, высыпали небрежно одетые женщины, зевающие мужчины.

Колин подошёл к одному из домов. Его обступили эйниты.

Видно было, что он о чём-то говорит с Айяной и Тоо, но генерал Абэлис не рискнул приблизиться.

Что он мог им сказать? «Привет, это я закрыл глаза на очередное бесчинство экипажа „Персефоны“. Мне доложили, что они едва не устроили диверсию на алайском полигоне, но раз уж всё обошлось…»

Абэлис покачал головой. Так не могло быть, но так было.

Большая часть его людей просто запамятовала, с какой миссией они прилетали на Кьясну прошлый раз. Похороны Тоо стёрлись у них из памяти. Но он-то — помнил!

Над лесом поднялось солнце.

Колин Макловски бросил взгляд на реку и не спеша зашагал к капсуле. За ним потянулся эйнитский «хвост».

— Погода-то сегодня какая хорошая, — улыбнулся Локьё.

Симелин дёрнулся, как от пощёчины.

Из медшлюпки, всё ещё висящей над храмовым садом, легко, словно опираясь на ветер, выпрыгнул Хаген. Лицо его светилось улыбкой человека, славно поработавшего руками.

— Пошли, что ли? — не выдержал Мерис.

Абэлис кивнул, но продолжал стоять.

— Кому-то надо, — пробормотал Локьё и первым пошёл к медкапсуле.

Следом двинулся Линнервальд, потом — Имэ.

Колин Макловски, казалось, ждал именно недорегента. Дождавшись, он легко обогнал Локьё и первым коснулся прозрачного корпуса капсулы.

В капсуле, под куполом из кремнеорганики лежал человек.

Это был мужчина, рослый, плечистый. Он лежал на спине в позе, которую не увидишь у взрослых. Ноги и руки его были полусогнуты, кисти сжаты в кулаки.

— Тут будем открывать? — спросил Мерис.

Колин молчал.

Капсулу уже окружило молодое население храма. Старшие сдерживали любопытство и стояли чуть поодаль.

Прозрачный купол полз вверх словно бы сам собой, но Абэлис оглянулся и понял, что капсулу открыл Дерен. Видно, ему сбросили коды доступа, пока он перемещал эту махину.

Эйниты оживились, разглядывая странного пациента. Посыпались вопросы.

— А что это была за операция?

— Мозг спит?

— Мы проводили формальную стимуляцию процесса рождения, — пояснил Хаген. — Потом доращивали тело в искусственном сне, стимулируя по необходимости мышцы. Но прежде, чем мы начнём работу с мозгом, он должен созреть, а его носитель — окрепнуть и научиться ходить. Это важно для целостности восприятия. Сейчас его мозг такой же, как и мозг новорожденных. Он будет видеть мир перевёрнутым, и ещё много других специфических моментов.

Толстый купол всё-таки искажал реальность, потому что только теперь стало ясно видно выражение лица спящего. Оно не было выражением лица взрослого человека: мышцы оказались вялыми и расслабленными, их кривила младенческая гримаса.

— А он что-то видит во сне? — тихо спросила совсем юная девушка.

— Сны он видит пока как младенец, — Хаген отвечал на вопросы с удовольствием. Похоже, ему всегда не хватало такой заинтересованной аудитории. — Мы подвергнем его неоправданному риску, если сразу попытаемся пробудить имплантированные участки мозга, уцелевшие от прошлой личности. Сначала он должен научиться координировать движения. У его взрослой личности невладение мелкой моторикой может вызвать излишний стресс, а может, и шок. Есть и естественные регидные участки. Потребуется массаж и движение. Всё почти так же, как и с обычными младенцами. Просто этот несколько… перерос. — Хаген изобразил улыбку.

— А почему он не просыпается? — спросила рыженькая эйнитка.

Она стояла едва ли не ближе всех к спящему в капсуле «младенцу», а на руках держала малыша, который сосал грудь. Любопытство эйнитской молодёжи не имеет ничего общего со скромностью.

— Действие снотворного отменено, Йана, он просто спит, — сказала Айяна, тихонько протолкавшись поближе. — Можно попробовать разбудить его, как обычно будят детей.

— А рефлексы у него такие же? — любопытная Йана заглянула в капсулу.

Она потянулась и коснулась пальцем щеки спящего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да, рефлексы были. Наверное, в какой-то другой ситуации присутствующим могла показаться смешной попытка спящего мужчины поймать губами женский палец. В другой. Но не здесь и не сейчас.

Одна из девушек вдруг сдавленно всхлипнула и, оттолкнув стоящего у неё за спиной парня, бегом бросилась к низенькому учебному корпусу.

Остальные замерли неуверенно, но любопытство взяло своё, и на Хагена снова посыпались вопросы.

Слёзы душили Лиину. Она знала капитана весёлым и сильным. Мир ложился тогда перед ним безвольной лентой, играя в послушную путнику дорогу. И вот теперь…

Она забилась в кусты и плакала, плакала, не в силах сделать из двух миров один.

Выучка позволяла ей сейчас жить двумя мирами. В одном она лила слёзы, в другом смотрела, как капсулу медленно перегоняют поближе к дому Айяны.

Лиина вернулась мрачная и решительная.

Разбуженный гигантский «лаки», младенчик, открыл мутные глаза и расфокусированно уставился на родовитых экзотов, парней с «Персефоны», эйнитов.

— Пожалуйста, пропустите! — к капсуле протиснулся опоздавший к сладкому доктор Есвец и беззвучно зашевелил губами, силясь что-то сказать. Но не говорил, понимая, что его всё равно сейчас не услышат.

«Ребёнок» блуждал глазами и улыбался. Его лицо не было ни лицом взрослого, ни лицом идиота. Просто сознанию лежащего в капсуле человека было всего несколько дней от рождения.

— Возможно, он будет учиться быстрее младенца, возможно — медленнее… — Говорил в основном Хаген. Он один не был впечатлён торжественностью момента. — Нужно отнестись к обучению максимально внимательно. Имплантат может давить на кору мозга. Ему нужен доброжелательный уход. С ним нужно много общаться. Желательно всё его время бодрствования. Ему необходим телесный контакт, только не всякий сумеет взять на руки такого младенца.

— Ничего, — сказал Колин и кивнул на высоченного сержанта. — Найдутся и те, кто сумеет.

Сайсен Айим, десантник, прошедший огонь и воду, морщил лоб, вглядываясь в лицо своего капитана. Глаза его подозрительно блестели.

Пользуясь тем, что всеобщее внимание собравшихся приковано к капсуле, Колин тихо спросил у доктора Есвеца:

— Ну, как?

— Нам удалось удержать культуру вируса, извлечённую из головного мозга одного из сотрудников. — Я сделал так, как вы говорили. Мы смоделировали ситуацию контакта и пообещали его выпустить.

— Вы готовы проделать это ещё раз?

Есвец кивнул, напряжённо вглядываясь в лицо капитана.

— Ну так что? — спросил Локьё излишне бордо. Разговор доктора и Колина он, разумеется, прочитал по губам. — Можно сказать, что первый этап операции «восемьдесят пять кило младенца» завершён успешно?

— Думаю, да, — отозвался комкрыла, которого в борусную историю не посвятили. Он посмотрел на голограммку над спецбраслетом. — Раз уж все в сборе, может быть, обсудим и кое-какие территориальные вопросы?

— Ну редкий зануда, — улыбнулся эрцог, апеллируя к Симелину. — Я точно не буду говорить с ним до завтрака!

Завтрак организовали быстро. Столы для гостей поставили прямо в саду, тут же пока оставалась и капсула с неожиданно спокойным младенцем. Он хорошо реагировал на голос Айяны, что было ожидаемым, но охотно улыбался и любым девичьим лицам.

Всё время завтрака молоденькие эйнитки суетились вокруг «малыша», ворковали, пытались завлечь его немудрёными игрушками.

Лучшей игрушкой оказалось яблоко. Могучий кулак тут же сомкнулся на сладкой добыче и потащил её в рот. Но укусить не получалось — не хватало координации и навыка.

Дарайя, чуть позже Айяны вернувшаяся с местной храмовой сходки, решительно отобрала обмусоленный плод, разрезала его пополам, вернув более податливый кусок возмущённому телу имперского капитана.