Русская литература XVIII векa - Григорий Гуковский

Существенным моментом идеологической направленности комедии Фонвизина было и ее заключение: Правдин берет под опеку поместье Простаковых. Вопрос об опеке над помещиками-тиранами, о контроле над действиями помещиков у себя в деревне был, в сущности, вопросом о возможности вмешательства правительства и закона в крепостнические отношения, вопросом о возможности ограничения крепостнического произвола, о введении крепостного права хоть в какие-нибудь нормы. Вопрос этот неоднократно выдвигался передовыми группами дворянства, требовавшими законодательного ограничения крепостничества. Правительство отвергало проекты закона об опеке. Фонвизин ставит этот вопрос со сцены.

Простакова, озверелая от злобы, хочет мучить, бить всех своих слуг. «А за что вы хотите наказывать людей ваших?» – спрашивает Правдин. – «Ах, батюшка, это что за вопрос? Разве я не властна и в своих людях?» Простакова не считает нужным отчитываться в своих действиях перед какой бы то ни было властью.

Правдин. – А вы считаете себя в праве драться тогда, когда вам вздумается?

Скотинин. – Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?

Правдин. – Нет... сударыня, тиранствовать никто не волен.

Г-жа Простакова.– Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен? Да на что же дан нам указ-от о вольности дворянства?*

* Глубоко понял это место в «Недоросле» В.О. Ключевский, который писал: «Все дело в последних словах г-жи Простаковой; в них весь смысл драмы и вся драма в них же. Все остальное ее – сценическая или литературная обстановка, не более: все, что предшествует этим словам, – их драматический пролог, все, что следует за ними, – их драматический эпилог. Да, г-жа Простакова мастерица толковать указы. Она хотела сказать, что закон оправдывает ее беззаконие» (Ключевский В. О. «Недоросль» Фонвизина. Опыт исторического объяснения учебной пьесы//Ключевский В. О. Очерки и речи. М. Т. II). В блестящей статье В.О. Ключевского рассыпано немало тонких замечаний, ценность которых не снимается даже общей тенденцией историка осветить эпоху Фонвизина с консервативной точки зрения.

Здесь спорят о границах власти помещиков; Простакова и Скотинин настаивают на ее безграничности; Правдин требует ее ограничения. Это – спор о крепостном праве: быть ли ему рабством, или оно изменит свои формы. Но самое важное здесь то, что практически были правы, правом победителей, именно Простаковы и Скотинины. На самом деле, жизнь была за них; за них было и правительство. Между тем у Фонвизина Правдин, именно в результате этого разговора, объявляет об опеке над имением Простаковых, т.е. он, стоя на точке зрения, противоположной той, которую защищала практически императрица совершает правительственный акт. Он лишает власти тех, кто эту власть на самом деле имел. Он отменяет ту программу дворянской политики, которую приняло и проводило правительство Скотининых и Потемкиных. Развязка «Недоросля» – это изображение не того, что фактически делает власть, а того, что она должна делать – и не делает*.

* В дореволюционной науке было общераспространенным мнение о том, что Фонвизин был верным помощником Екатерины II и ее правительства, что якобы выразилось и в заключении «Недоросля». Однако явная неправильность этого взгляда приводила ученых к затруднениям; так например, А.П. Пятковскийв своей статье «О жизни и сочинениях Д.И. фон-Визина» писал об авторе «Недоросля»: «Сторонник правительства, замышлявшего многие важные реформы, он склонен был расширять круг его влияния и задавать ему задачи, лежащие на самом обществе при более нормальных отправлениях общественной жизни. Обе комедии фон-Визина оканчиваются вмешательством власти» (П я т к о в с к и и А. П. Из истории нашего литературного и общественного развития. Ч. 1. СПб., 1889. С. 42; ранее статья была напечатана в издании «Сочинений, писем и избранных переводов Д.И. Фонвизина», СПб., 1866 г.). Тенденция изобразить отношения Фонвизина и правительства Екатерины как сотрудничество единомышленников, зародившаяся еще в начале XIX века, привела и к созданию легенды, изложенной уже в «Словаре русских светских писателей» Евг. Болховитинова (1845; раньше – соответствующее место Словаря – в «Друге просвещения» 1805 г., сентябрь): «Говорят, что при первом представлении сей комедии [«Недоросля») на придворном театре покойный князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический, выходя из театра и увидев сочинителя, с обыкновенным ему просторечием сказал ему шутя: «Умри теперь, Денис, или хоть больше ничего уже не пиши; имя твое бессмертно будет по этой одной пиесе». В статье о «Недоросле» в «Русском Вестнике» 1808 года (№ 8) эта же легенда, так же без уверенности в подлинности сообщаемого факта, изложена несколько иначе, и слова Потемкина приведены в более двусмысленной редакции: «Говорят, что после первого представления «Недоросля» князь Потемкин сказал Денису Ивановичу: «умри, Денис» (то есть не пиши более). – «Недоросль» тебя увенчал». Легенда эта, невероятная уже вследствие враждебных отношений друг к другу Потемкина и панинского секретаря Фонвизина, и того, что «Недоросль» был непосредственно направлен против потемкинской политики, падает сама собой: в сентябре 1782 года Потемкина не было в Петербурге, он был на юге России.

Защищая Правдиных и стремясь победить Скотининых, Фонвизин подчеркивал культуру первых и бескультурье вторых.

Воспитание для Фонвизина, так же как и для его учителей, – это основа и оправдание дворянских привилегий. Дворянское воспитание делает человека дворянином. Невоспитанный дворянин недостоин пользоваться чужим трудом. Русские дворянские мыслители XVIII в. усвоили теорию Локка, который учил, что сознание каждого человека от рождения – лист белой бумаги, на котором воспитание и воздействие среды вписывают характер, содержание этого человека. Тем более они придавали значение воспитанию в социальной практике русского дворянства. Уже Сумароков считал, что именно «учение», образование, воспитание добродетели и разума отличают дворянина от его подданного-крестьянина. Херасков, ученик Сумарокова и отчасти учитель Фонвизина, также много писал о воспитании. Он требовал, чтобы дворянских детей не давали пестовать нянькам, мамкам, дядькам из крепостных слуг. Так и в «Недоросле» крепостная «мама» Еремеевна только вредит делу воспитания Митрофанушки. В пятом действии «Недоросля» Стародум нападает на дворян-отцов, «которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу-крепостному».

Для Фонвизина тема воспитания – основная в его литературном творчестве. О воспитании дворянских детей писал Фонвизин в комедии «Выбор гувернера», в статьях для журнала «Друг честных людей или Стародум», о недостатках своего собственного воспитания скорбел в «Чистосердечном признании в делах моих и помышлениях»; о воспитании должна была идти речь в неоконченной комедии «Добрый наставник». И «Недоросль» – прежде всего комедия о воспитании. В первом ее наброске, написанном за много лет до того, как закончен был обще-известный текст комедии, это в особенности видно. Воспитание для Фонвизина - ид только тема общих нравоучительных рассуждения, а животрепещущая злободневная политическая тема.

Фонвизинский Стародум говорит: «Дворянин, недостойный быть дворянином подлее его ничего на свете не знаю». Эти слова направлены непосредственно против Простаковых и Скотининых. Но самое главное то, что эти слова направлены и против всего помещичьего класса в целом, как против него направлена, в сущности, вся комедия. В пылу борьбы с угнетателями отечества и народа Фонвизин перешел грани дворянского либерализма и специфически дворянского мировоззрения вообще. Смело бросив вызов самодержавию и рабству, Фонвизин сказал такую правду, которая была нужна еще декабристам, еще Пушкину, еще Белинскому и Чернышевскому.

Фонвизин в «Собеседнике». 1783 год был последним годом полноценной литературной и политической жизни Фонвизина. В этом году был напечатан «Недоросль» и было написано «Завещание» Панина. В этом году Никита Иванович умер; в этом же году Фонвизин перенес литературный бой на территорию неприятеля. Он печатал свои статьи в «Собеседнике любителей российского слова», в журнале, в котором участвовала и который направляла сама Екатерина. Уже в первой книжке журнала Фонвизин поместил «Опыт российского сословника», отрывок словаря синонимов.

Здесь, определяя значение ряда русских слов, он помещал такие примеры: «Проманивать есть больших бояр искусство»; «Сколько судей, которые, не имев о делах ясного понятия, подавали на своем роду весьма много мнений, в которых весьма мало м ы с л е и»; «Не действуют законы тамо, где обиженный притесняется»; «Сумасброд весьма опасен, когда в силе»;

«Глупцы смешны в знати»; «В низком состоянии можно иметь благороднейшую душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек»; «Презрение знатного подлеца к добрым людям низкого состояния есть зрелище, ужасающее человечество».