Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

Внезапный порыв благодарности к Татьяне вылился в ощущение собственного бессилия — в очередной раз сомкнув в кисти её ладонь, Виталий с досадой скосил глаза на прикреплённые к телу датчики суточного мониторинга. Будь его воля, не лежал бы он сейчас здесь, на этой больничной кровати — слабый, обросший четырёхдневной щетиной…

Воля… Будет ли она когда–нибудь, его воля?.. Всё в его жизни подчинено каким–то обстоятельствам… Да, он многого добился. Но что стоят сейчас все его достижения, если он даже не в силах встать?.. Высокий пост, деньги, квартиры, дома, почти неограниченные возможности… Всё это осталось там, в прошлой жизни, где он был молодым и здоровым…

Даже здесь, в этой оборудованной по последнему слову медицинской техники больничной палате, все эти блага не имеют никакого значения… Зачем они, если ими нельзя воспользоваться?.. И всё, что ему сейчас необходимо — поддержка близких людей… Но где они, эти близкие люди?.. Рядом одна только Таня… Пришла, несмотря на их не сложившееся прошлое.

…Виталию вдруг до боли стало жаль себя. Он как будто увидел себя со стороны — больного, немощного, лежащего на больничной койке уже не молодого мужчину… Встанет ли он с неё когда–нибудь?! Его прежняя болезнь, увы, прогрессирует… А после инфаркта вряд ли он сможет продолжить лечение…

— Почему ты больше не придёшь?.. — он смотрел на Татьяну повлажневшим взглядом. Сейчас она казалась ему родной и близкой — как никогда…

— А зачем? — она пожала плечами. — Я тебя увидела… Ты меня увидел.

— Боишься?.. — он нервно сглотнул, задышал взволнованно, тяжело. — Мужа своего боишься?.. Не бойся… Он сам — трус…

— Нет, не боюсь… — услышав про мужа, Татьяна осторожно вытащила ладонь из его руки, попыталась встать, но Виталий вновь вцепился в её кисть. — Мне и правда, пора… К тебе могут зайти…

— Ну, подожди… Таня!.. — он снова попытался оторвать голову от подушки. — Ведь мы больше никогда не увидимся!..

— А нам и не нужно… — Татьяна слегка покачала головой. — И сейчас не нужно было, да так вышло…

— Я знаю, я виноват…

— Я давно тебя простила, Виталик… Давно.

— Как–то у нас всё не так получилось… — снова упав на подушку, он сжал пересохшие от волнения губы. Захотелось пить, но почему–то просить Татьяну было неловко.

— Да ты ведь не о том говоришь… — Таня едва заметно улыбнулась — улыбка получилась с горчинкой. — Ты ведь ни о чём не жалеешь… Да и я теперь не жалею, что ничего не получилось. Ну, а то, что свиделись… Так тому и быть.

…Его задел её переменившийся тон. Ведь не просто так пришла!.. Хотела же увидеть, а теперь — упрекает. А у него нет сил — ни оправдываться, ни в ноги кидаться. Все силы остались там — за порогом квартиры Анны…

…И стоило ехать сюда, в этот город?.. На свадьбу к Мишке не попал… Подарок мог сделать и без этой дурацкой поездки. А что выездил?.. Все встречи принесли только разочарования, и — как следствие — вот эту больничную палату и ещё большую неопределённость в плане выздоровления.

…А наследника как не было, так и нет… И уже не будет. Ни–ког–да.

— Постой… — она вновь вставала со стула, когда он остановил её слабым жестом. — Хочу тебя спросить… Может, знаешь…

— О чём?.. — Таня всё же поднялась, и теперь стояла перед ним, сцепив кисти рук.

— Помнишь, у Олега была секретарша?.. Юля…

— Помню… — мелькнувшее в глазах Татьяны удивление сменилось настороженностью.

— Ты не знаешь, что с ней случилось?.. — Виталий не стал уточнять подробности, спросил в общих чертах. — Ну, мало ли… может, слышала что… Хотя, конечно, много лет прошло.

Судя по изменившемуся лицу Татьяны, она сразу догадалась о предмете его вопроса, более того, она знала ответ, но отвечать не спешила. Её молчание говорило само за себя — решение раскрывать или нет известные ей обстоятельства, было не из лёгких. Наконец, она вновь подняла глаза на Виталия.

— Если ты по поводу её беременности… То она сделала поздний аборт.

— Вот как… — он тоже не стал делать вид, что его интересует что–то другое. — Странно… Она ведь не собиралась…

— Её заставили.

— Олег? — взгляд Мясникова потяжелел.

— Да… — Таня произнесла это слово нехотя, но твёрдо, не умаляя вины мужа. — Олег.

— Вот с-сука… — не удержавшись, Виталий наградил своего бывшего партнёра оскорбительным эпитетом. Последняя, слишком слабая, но всё же надежда, рухнула вслед за всеми остальными. Мрачно усмехнувшись, он поднял на Татьяну болезненный, потухший взгляд. — Откуда ты знаешь?

— Это неважно. Она помогла тебе добыть содержимое его сейфа. За это он её уволил, а потом подставил. У неё был выбор — тюрьма или…

— Или пойти в проститутки?

— Ты, оказывается, в курсе…

— Я в курсе только этого… — на бледном, небритом лице Виталия отразилась презрительная гримаса. — Всё–таки он — подонок… Никогда не понимал, как ты с ним живёшь.

— Сначала у меня не было выбора… — Татьяне стоило немалых трудов сохранить спокойный тон. — А потом…

— Что — потом?.. — он смотрел на неё недоверчиво, с долей иронии. — Хочешь сказать, что он изменился?

— А потом я поняла, что у каждого человека должен быть шанс на прощение и спасение.

— Спасение… — новая усмешка исказила лицо. — Это его–то спасать?!

— Я спасала в первую очередь себя. Может, тебе трудно понять, но… Прощая других, мы спасаем в первую очередь себя. Олег простил меня… Я простила его.

— Не сравнивай свой грех и его грехи… На его совести столько!..

— Дело не в количестве грехов. А в том, чего стоит нам это прощение. Один прощает легко… Другой — тяжело… Я знаю, чего стоило Олегу простить меня.

— И за это ты простила его… — Мясников мрачно хмыкнул.

— Простила… И мне от этого легко… Поверь.

— Не верю.

— Я молюсь за него все эти годы.

— Думаешь, ему это поможет?..

— Я и за тебя буду молиться…

* * *

После ухода Татьяны Виталий долго не мог прийти в себя. Ещё во время разговора ему казалось, что Таня хочет что–то сказать… но не решается, боится обидеть. Да, он разозлился, когда она начала говорить про Олега… С одной стороны, она была слишком откровенна, и не скрывала его подлого поступка в отношении Юли… Но с другой — она как будто намекала и на него, Виталия… только открыто ни в чём не обвиняла. А эти рассуждения о прощении… Кого ему прощать?! Дзюбу?! Он и так жив и здоров, в отличие от него, Виталия, который валяется сейчас, как овощ, на больничной койке.

Он вдруг вспомнил своё видение… Всё же что это было — сон?.. Бред?.. Или…