Грозная опричнина - Игорь Фроянов

210 О времени составления Царственной книги в литературе нет единого мнения. Одни исследователи полагают, что она была составлена в 1560-е годы, другие — в конце 1570-х — начале 1580-х гг. — См.: Шмидт С. О. Становление российского самодержавства… С. 42; У истоков российского абсолютизма… С. 50; Филюшкин А. И. История одной мистификации… С. 77.

211 ПСРЛ. Т. XIII. Продолжение. М., 2000. С. 524.

212 См.: Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 20.

213 Веселовский С. Б. Последние уделы в Северо-Восточной Руси // Исторические записки. Кн. 22. М., 1947. С. 106.

214 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 258.

215 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 283.

216 Там же. С. 284.

217 Попутно заметим, что С. Б. Веселовский в другой своей работе изображает Сильвестра в качестве царского опекуна, которым тяготился Иван, не зная, как избавиться от него. Историк готов назвать Сильвестра временщиком, но только не узурпатором (Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С.97, 98,106,107). Опекун и временщик — лицо, конечно, влиятельное, обладающее большой властью. Но автор твердит свое: «Влияние Сильвестра на царя и на дела управления тенденциозно преувеличено самим Иваном и официальным летописцем» (Там же. С. 108). Но тут же мы узнаем, что удаление Сильвестра и Адашева «было первым этапом на пути царя Ивана к свободе действий и независимости от совета думных людей». Иван, по признанию С. Б. Веселовского, боролся за «неограниченное самодержавие» (Там же). Следовательно, царь Иван не имел свободы действий, находился в такой зависимости от советников, что власть его была ограничена. Но, согласившись с этим, мы должны согласиться с тем, что часть властных полномочий государя оказалась отторгнутой и сосредоточенной в руках его временщиков — Сильвестра и Адашева.

218 И. И. Смирнов, затрагивая данный сюжет, «поймал» летописного рассказчика на собственном противоречии: «Нарисовав образ «всемогущего» правителя государства, автор рассказа переходит к описанию столкновения между Сильвестром и боярами, получившегося в результате того, что Сильвестр сделал попытку добиться пропуска Владимира Старицкого к больному Ивану IV (к которому его не пускали бояре). Казалось бы, всемогущему Сильвестру не могло стоить никакого труда заставить бояр подчиниться его воле, но в действительности бояре категорически отказались следовать совету Сильвестра — в разительном контрасте со всем тем, что говорится о Сильвестре в общей его характеристике» (Смирнов И. И. Очерки… С. 249–250). И. И. Смирнов не учитывает должным образом того обстоятельства, что отказ верных царю бояр следовать настояниям Сильвестра имел место в чрезвычайных условиях открытой борьбы двух придворных группировок — сторонников и противников Ивана. Это, безусловно, сказалось на отношении преданных государю бояр к Сильвестру, представлявшему враждебную им партию. И они отказались повиноваться Сильвестру. Но в обычных условиях дворцовой жизни власть Сильвестра, насколько явствует из приписки к Царственной книге, была непререкаемой уже потому, что за ним, как знали люди, стоял Иван IV, у которого благовещенский поп бмл «в великом жаловании». Во время мартовских событий 1553 года Сильвестр не ассоциировался с Иваном, поскольку оказался в лагере противников царя. В результате власть его была поколеблена непослушанием части бояр, а затем все более слабела во «вражде» с ними.

219 Митрополит Иоанн (Снычев). Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб., 1995. С. 143.

220 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. С. 39.

221 См.: Альшиц Д. Н. 1) Иван Грозный и приписки к лицевым сводам его времени // Исторические записки. Т. 23. М., 1947; 2) Происхождение и особенности источников, повествующих о боярском мятеже 1553 года // Исторические записки. Т. 25. М., 1948; 3) Источники и характер редакционной работы Ивана Грозного над историей своего царствования // Труды Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Т. IV. 1957.

222 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 255–256.

223 Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 44.

224 Альшиц Д. Н. Происхождение и особенности источников, повествующих о боярском мятеже 1553 года. С. 291–292.

225 Там же. С. 292.

226 Смирнов И. И. Очерки… С. 248–249.

227 Там же. С. 249.

228 Там же. С. 250.

229 Там же.

230 Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного… С. 253, 387.

231 Там же. С. 375, 406.

232 РИБ. Т. 4. Стб. 1440.

233 Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI века. М., 1958. С. 157–166.

234 Там же. С. 168.

235 Рекомендация Сильвестра была единственной и решающей, хотя вопрос о назначении игумена в такую прославленную обитель, как Троице-Сергиев монастырь, являлся весьма значимым и потому предполагающим участие в этом назначении митрополита Макария. Но царь Иван и Сильвестр обошлись здесь, похоже, без митрополита, что лишний раз свидетельствует о большом влиянии Сильвестра на государя.

236 Смирнов И. И. Очерки… С. 250.

237 Там же. С. 251.

238 Там же.

239 Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. II. Первая половина тома. М., 1997. С. 770 (прим.).

240 Смирнов И. И. Очерки… С. 251.

241 Там же. С. 251–252.

242 Случилось это в 1553 году, о чем речь ниже.

243 Смирнов И. И. Очерки… С. 250.

244 «Алексие! взял я тебя от нищих и от самых молодых людей… и ныне взысках тебе выше меры твоея, ради помощи души моей». — Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. II. Примечания к VIII. М., 1989. Стб. 29.

245 «Вручаю тебе челобитныя приимати у бедных и обидимых, и назирати их с разсмотрением. Да неубоишися сильных и славных, восхитивших чести на ся…». — Там же.

246 Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 1999. С. 59.

247 Оспорить это едва ли возможно. Не случайно Р. Г. Скрынников в своей ранней книге, более объективной, чем позднейшие его работы, писал: «В известных приписках к летописи царь Иван ярко живописует правление Сильвестра. «Некий священник», служивший в церкви Благовещенья у царского двора, «бысть яко всемогий, вся его послушаху и никто не смеяше ни в чем же противитися ему ради царского жалования: указывающее бо и митрополиту… и бояром, и дияком» и т. д. Впадая в полемическое преувеличение, царь утверждал, что поп-невежа склонен был «спроста рещи, всякия дела и власти святителския и царския правяше, и никтоже смеяше ничтоже сътворити не по его велению, и всеми владяше, обема властми, и святителскими и царскими, якоже царь и святитель…». Могущественный временщик, объединивший в своих руках духовную и светскую власть, — таким предстает Сильвестр в рассказах Грозного. При всей тенденциозности подобных рассказов в основе их лежит несомненный факт: во второй половине 50-х гг. Сильвестр оказывал всестороннее влияние на управление государственными и церковными делами» (Скрынников Р. Г. Начало опричнины. Л., 1966. С. 116). Другой разговор в книге со специфическим названием «Царство террора»: «Сведения приписки (к Царственной книге. — И.Ф.) поражают своей пристрастностью. К тому же царь противоречит себе, как только начинает излагать конкретные факты, доказывающие рассуждения о всесилии Сильвестра. В дни болезни царя священник лишь однажды подал голос, советуя допустить Старицкого к постели царя. Но на его слова никто не обратил внимания. При всей тенденциозности Грозный верно указал на два источника влияния придворного проповедника. Во-первых, «никто не смеяше ни в чем противитися ему ради царского жалованья» и, во-вторых, он был «чтим добре всеми». Будучи не столько политиком, сколько церковным пастырем, Сильвестр пользовался большим моральным авторитетом» (Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 122). Сравнение этих разновременных высказываний Р. Г. Скрынникова убеждает в том, что и сам историк может впадать в противоречие с собой, а также быть пристрастным и тенденциозным.