Высота в милю - Лиз Томфорд

те, что касались меня.

— Я предупреждал тебя, что это случится. Твердил тебе об этом весь сезон, — продолжает Рич.

Эти слова вызывают тревогу в моем сознании. Слишком много связей. Слишком много совпадений.

— Рич, как репортеры узнали, где я живу?

Он на мгновение колеблется.

— Фанаты ночевали в палатках у твоего дома в течение нескольких недель. Ты думал, что слухи не распространятся?

— Да, но так подгадать время, и они прятались. Похоже, все было подстроено.

— Думаешь, это я сделал? — он выдыхает снисходительный смешок. — Я хочу прямо противоположного. Я хочу вернуть старого ЭЗа. Мне нужен парень, которого легко продать «Чикаго». Это последнее, чего я хотел.

— Мне нужно, чтобы ты удалил фотографии из сети.

— Слишком поздно.

— К черту, Рич! Комментарии о ней чертовски жестоки. Сделай это. Сейчас же. — Отчаяние в моем тоне не остается незамеченным.

— Это слишком широко распространилось. Это невозможно. И я бы меньше беспокоился о комментариях, касающихся твоей маленькой подружки, а больше — о тех, что адресованы тебе. Лучший совет, который я могу дать тебе сейчас, это вернуться к парню, которого люди любят ненавидеть.

Подняв глаза к потолку, я откидываю голову назад в знак поражения.

— Я больше не хочу, чтобы меня ненавидели.

— По крайней мере, они говорят о тебе. И мы наконец-то привлекли их внимание. Это то, чего мы хотим. Это то, что нужно для нового контракта. Честно говоря, на данный момент «Чикаго» похоже не заинтересованы. Я начинаю думать, куда еще мы можем тебя перевести.

— Это хрень какая-то. — Мои слова торопливы, неистовы. — Я играл свой лучший хоккей. Мы в одной серии от финала.

— Тогда почему я ничего не слышал от них? Я весь сезон говорил тебе, какой парень им нужен. У них уже есть Мэддисон — их золотой мальчик. Им нужен дуэт, который продавал билеты последние пять лет. Если ты не собираешься этого делать, они найдут кого-то другого. Кого-то подешевле, я уверен.

— Мне плевать на деньги. Я просто хочу остаться здесь.

— Если так сильно хочешь остаться в Чикаго, то ты знаешь, что нужно сделать. И на это у тебя осталась всего пара недель.

Если бы мне было разрешено самому обращаться к высшему руководству «Рэпторс», а не через своего агента, я бы позвонил им прямо сейчас и спросил, что, черт возьми, происходит. Но, к сожалению, по юридическим причинам я не могу.

— Мне нужно идти, чтобы разобраться с этим бардаком. — С этими словами Рич вешает трубку.

Тревога гудит в моем теле, когда я сажусь на диван рядом со своей собакой. Рози опускает голову мне на колени, но они не перестают подпрыгивать, поэтому она ложится на диван рядом со мной.

Сайты, на которых я провел несколько часов прошлой ночью, те же самые, которые сегодня снова появляются в топе.

Интернет пестрит нашей фотографией, на которой мы со Стиви сзади, вбегаем по ступенькам моего дома. Мое лицо повернуто через плечо, я похож на ребенка, которого только что застукали за тем, что он не должен был делать. Каштановые кудри Стиви подпрыгивают, как это обычно бывает, а ее длинное пальто скрывает рубашку на пуговицах и форменную юбку. Но пальто все равно подчеркивает ее фигуру.

Комментарии не перестают поступать. Они бесконечны. И очень жестоки.

Слова, которыми хейтеры описывают ее, вы бы не пожелали прочитать своему злейшему врагу, не говоря уже о человеке, о котором больше всего заботитесь.

Это все из ревности и ненависти. Я знаю это, но не знаю, понимает ли Стиви. Она даже не может понять, что ее собственная мать завидует ее жизни. Как, черт возьми, ей расшифровать это от незнакомцев в интернете? И это не просто несколько комментариев. Тысячи и тысячи людей оскорбляют ее, обзывают, высмеивают.

И все потому, что она со мной. Люди всегда говорили обо мне гадости, а теперь, когда Стиви связана со мной, они как будто считают, что имеют право поступать так и с ней.

На этой фотографии только ее спина. Просто фигура в пальто. Они не видят ее сине-зеленых глаз, от которых у меня слабеют колени всякий раз, когда в их уголках появляются морщинки от ее смеха. Они не видят веснушек, украшающих ее щеки, тех самых, которые создают узоры и формы, которые я запомнил. Они не могут видеть ее улыбку, от которой я таю каждый раз, когда она появляется на губах Стиви.

Кроме того, ни одна фотография никогда не покажет ее остроумие. Чувство юмора. Необузданное очарование или ее непомерно открытое и доброе сердце. Ни одна фотография никогда не покажет, какая она милая.

Но это не имеет значения, потому что бесконечная ненависть в ее сторону вызвана тем, что она со мной. Сегодня утром я видел, как тускнеет ее свет, потому что она со мной.

Она не должна была испытывать этого.

Переключаю свое внимание на другие комментарии, вызывающие беспокойство, и у меня сводит живот от одного их прочтения. Они в геометрической прогрессии хуже, чем были прошлой ночью. Изначально в комментариях были только догадки, задающиеся вопросом, не здесь ли я был весь сезон, комментируя изменения, которые они заметили.

Но, конечно, интернет тролли питаются друг от друга, и то, что они говорят теперь, становится все хуже и хуже.

«Неудивительно, что Зандерс такой мягкий в этом сезоне. Он занят игрой в долбаный дом».

«Единственное, что мне в нем нравилось, это видеть, какую горячую цыпочку он трахает, но нет, теперь все в прошлом».

«Неудивительно, что Чикаго не переподписал его. Все кончено. Он — старая новость».

«Такая маленькая сучка».

«Чикаго не собирается продлять его контракт, и я не хотел бы, чтобы он переходил в мою родную команду».

Я ошибался. Я думал, что могу получить все. Думал, что смогу играть на обоих концах, быть засранцем, которого жаждет хоккейный мир, и в то же время оставаться самим собой за дверью. Но это не сработало, и теперь из-за этого я потеряю свой контракт.

В глубине души