Единственная сверхдержава - Анатолий Уткин

Значимость России для боевых действий вооруженных сил США стала почти общепризнанной. Как оценил ситуацию английский политолог А. Ливен, «Россия совершенно очевидно является центральным элементом в определении будущего «коалиции против терроризма» и пост-11 сентября международного порядка. Она играет ключевую роль в определении событий в Центральной Азии и Афганистане; ее разведывательные службы вносят значительный вклад в проводимую Америкой военную кампанию; она имеет очень большое собственное мусульманское население – между 1996 и 1999 годами мятежная российская республика Чечня стала важной базой международных суннитских исламистских радикалов; и если Соединенные Штаты попытаются улучшить отношения с Ираном – или усилить давление на него – политические и экономические связи России с этой страной будут для США главным фактором. Если «война с терроризмом» заставит Соединенные Штаты вывести свои войска с Балкан, то и тогда Россия будет играть заглавную роль в оказании помощи Европейскому Союзу по поддержанию мира – или в реализации противоположного курса. Это и другие факторы увеличили значимость России»*.

Это испытание скрепило личную дружбу президента Путина и Дж. Буша. После сентября американцы стали в отношении президента Путина воистину «смертельно вежливыми». В риторике взаимная теплота в российско-американских отношениях достигла «невозможного» пика в совместном заявлении президентов Путина и Буша во время встречи в Шанхае 19 ноября 2001 г.* Американцы приглушили критику Российской Армии в Чечне – критиковать Российскую армию в свете массированных бомбардировок Афганистана было сложно. «Американцы ощутили сложность различить ведущих боевые действия от неведущих в подобных войнах; и, что оказалось более важным, нежелание нести людские потери американских регулярных войск, что потребовало опоры на полудиких союзников, вовлекающей косвенно Соединенные Штаты в их жестокости. Более того, многие из американских комментаторов правого политического крыла, столь громкие в обличении российской тактики в Чечне, стали столь же громко призывать Соединенные Штаты следовать столь же крайне безжалостной тактике в Афганистане и повсюду, где началась битва с исламским фундаментализмом»*. Многим из американских обозревателей Чечня второй половины 1990-х годов стала видеться неким повтором Сомали, государства, разрушенного исламским экстремизмом. Поддержать выталкивание России с Северного Кавказа стало видеться в Америке безумным курсом.

Кроуфорд

Во время встречи президентов Буша и Путина в Кроуфорде (Техас) в ноябре 2001 г. были заложены основания сближения, когда во время первых дискуссий тет-а-тет двух президентов российская сторона пошла на весомые уступки.

Во-первых, президент Путин определенно смягчил свое противодействие расширению НАТО на восток вплоть до прибалтийских стран. Буш не предлагал отложить на некоторое время процесс роста Североатлантического Союза за счет прежних союзников России и бывших республик СССР, но давал знать, что «все возможно» в свете совместной борьбы двух стран в центре Евразии. Неудачный опыт Постоянной комиссии Россия-НАТО был отмечен, но замены ему в деталях пока обсуждена не была.

Во-вторых, несмотря на все предшествующее противодействие, президент Путин сказал, что может представить себе «новую форму соглашения», которая, как настаивает американская сторона, должна заменить Договор 1972 г. Президент Буш выразил готовность сократить ракетный арсенал США практически вдвое.

С американской стороны наметилось смягчение тона официального осуждения операций российской армии в ходе операций в Чеченской республике. Американцы частично согласились признать наличие связи между чеченскими сепаратистами и международными террористами. И все же даже тогда, в Кроуфорде, требование переговоров в Чечне прозвучало отчетливо. Что качается экономической помощи, то члены администрации Буша (которые прежде с презрением отзывались как о «потерянных» суммах помощи предшествующим московским правительствам), с Россией, борющейся против Талибана начали говорить несколько иначе — хотя конкретных предложений американская сторона не сделала. Даже в условиях согласия Москвы на американское военное присутствие с Центральной Азии Вашингтоном был сделан лишь глухой намек на помощь России при вступлении в Всемирную торговую организацию.

Оценивая уступки Москвы, американская газета «Крисчен сайенс монитор приходит к выводу: «Русские превзошли себя в демонстрации своей готовности установить взаимоотношения сотрудничества с Западом. Они согласились с предложением президента Буша о значительном сокращении стратегических ядерных арсеналов. Они даже приглушили свою критику решения Буша о выходе Соединенных Штатов из Договора об ограничении систем противоракетной обороны»*.

Влиятельная английская газета «Файнэншл таймс» оценила ситуацию так: «В то самое время, когда Россия приспосабливалась к глубоким вклинениям в на территорию бывшего советского блока и, как она считает, своей «сферы влияния», логикой политики своего президента она была обречена на другие уступки Соединенным Штатам — и даже на некоторые компромиссы. В декабре (2001 г. — А.У.) без серьезных протестов согласились на план Соединенных Штатов выйти из договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) и создать национальную систему противоракетной обороны (НПРО)... Изменившиеся отношения с Западом вынудили также Россию изменить свою позицию в вопросе расширения Организации Североатлантического договора (НАТО) на восток, которое она прежде критиковала как главную угрозу своей национальной безопасности. После 11 сентября она прекратила подобные разговоры, вместо этого сфокусировав усилия на получении для себя возможностей высказываться и голосовать при обсуждении и принятии касающихся НАТО решений».*

Споры в России: общество и элита

Перегруппирование встретило жесткое внутреннее противодействие в России. Для нее встал вопрос о международной ориентации государства. Многое случится в будущем такого, что просто ныне невозможно себе представить. Перед Россией стоит грандиозная задача модернизировать свою политическую систему, фундаментально изменить свою политическую культуру, переосмыслить свое представление о власти, о взаимоотношениях государства и общества. Единственное, что можно сказать определенно, это то, что успех придет очень медленно, если придет вообще. Два лагеря сформировались в смятенной России, беря за точку отсчета проблему отношений с США, степень сближения с Западом, возможности отказа от привычной исторической суверенности. Они выработали два подхода.

Прозападные силы поддержали поворот Путина. Как велики эти силы? По оценке заместителя председателя комитета по вооруженным силам Государственной Думы – от 10 до 15 процентов всей российской элиты. Так лидер союза правых сил Б. Немцов выразил ту точку зрения, что возник уникальный час вхождения России в Запад, шанс, упущенный в 1945 и 1989 г. А последний министр иностранных дел А. Бессмертных считает, что «происходящее может быть использовано в интересах России. Альтернативой союзу с Западом является создание проблем Западу посредством поддержки Ирана, Ирана, Северной Кореи и Кубы, либо ей придется отстраниться от международных дел вовсе – чего наше географическое и геополитическое положение не позволяют».*

Но важно отметить, что поддержка Америки оказалась популярной в Москве: 85 процентов москвичей выразили ту точку зрения, что «нападение на США равнозначно нападению на все человечество… Русские присоединились, — пишут Т. Болтон и М. Макфол, — к Америке в час ее нужды».* Не только словесные выражения соболезнования (телефонный звонок президента Путина, первого выразившего готовность помочь), но весьма конкретные действия России осенью 2001 г. привели к определенному изменению взгляда американцев и ряда их союзников на Российскую Федерацию, ее роль в мире, на ее потенциал и возможную важность для Запада в будущем.

То, что своего рода эйфория была, в этом нет сомнения. В России стали полагать, что там, где не помогли прежние шаги навстречу (согласие на объединение Германии, ликвидация превосходства СССР в обычных вооружениях над НАТО, развал Варшавского договора, запрет КПСС, вывод российских войск их Центральной и Восточной Европы), поможет общий страх и общий враг. Россия, потрясенная драматическими событиями сентября, снова пошла по проторенной Горбачевым и Ельциным дороге. Абсолютное большинство опрошенных службами общественного мнения в России выразили симпатию к подвергшейся нападению Америке. Только 6 процентов опрошенных посчитали, что «Америка понесла справедливое наказание». А 79 процентов опрошенных осудили подобную точку зрения, говоря о солидарности с американцами.*