Мой друг тролль (сборник) - Александр Мазин

Думать о таком не хотелось. Лучше умереть, чем такое. Дима знал, что сломанный позвоночник – это всё. Жуткая боль, полная беспомощность и медленное умирание на больничной койке.

Когда ударила «эльфийская стрела», Диме было очень больно. Но сейчас боли не было. Хорошо это или плохо?

Дима не знал.

Умирать нельзя. Дима не имеет права умирать. Ведь он предал Карлссона. Не по злому умыслу, а по глупости, но какая разница? Теперь эта сволочь сид поймает Карлссона в ловушку и опять будет пытать. Один раз такое уже случилось, но тогда Диме с Лейкой удалось вытащить Карлссона из клетки. Теперь спасать тролля некому. Ротгар замучает его и Хищника, а потом доберется до Кати…

Уныние, ощущение беспросветности и бесполезности собственного существования сковывали сознание и волю – единственное, что у Димы оставалось.

«Надо разозлиться», – подумал он.

Но разозлиться – не получилось. Апатия овладевала Димой.

«Сосредоточься, – велел он сам себе. – Ты еще жив. И вполне возможно, этот паралич – всего лишь гипноз. Если это гипноз, то можно заставить себя двигаться. Воля человека сильнее злого колдовства. Воля и вера».

Веры у Димы было маловато, он это понимал. Но сдаваться нельзя. Гипноз – это всего лишь внушение. Они заставили Диму думать, что он парализован. Он представляет, что парализован, хотя на самом деле ничто не мешает ему встать.

Сейчас он встанет и пойдет…

Ничего не получилось. Дима по-прежнему лежал на ковре и глядел в потолок, не в состоянии пошевелить даже глазными яблоками.

«Ладно, – подумал Дима. – Попробуем постепенно».

Начнем с дыхания.

Сейчас Дима не чувствовал, что дышит, но он определенно дышал, иначе уже умер бы.

Итак, представляем себе дыхание. Представляем, как расширяется грудная клетка, как воздух втекает внутрь, наполняет легкие, всасывается в кровь…

Дима по-прежнему ничего не чувствовал, тем не менее что-то происходило. Апатия немного отступила, зато очертания светильников на потолочной панели почему-то начали расплываться.

Дима не знал, хорошо это или плохо, но продолжал свой аутотренинг и даже внес в него поправку. Теперь вместо «спокойного дыхания» он представил более интенсивное. Мощный плавный вдох, короткая задержка, резкий выдох… Такому дыханию учили на тренировках. Концентрация и пробуждение боевого духа…

Источники света совсем расплылись, превратившись в концентрические размытые круги. Эти круги «плавали» над Димой, вызывая нечто вроде головокружения (хотя какое может быть головокружение у того, кто не чувствует головы?), и тут Дима мигнул. По собственной воле.

То есть он не сразу понял, что мигнул. Просто «картинка», которую он видел, вдруг снова стала резкой. А потом сдвинулась, захватив кусочек стены. Это была победа. Его глазные яблоки снова двигались…

Сколько времени потребовалось Диме, чтобы снова научиться опускать и поднимать веки, определить было трудно. Много. Но он ощущал душевный подъем. Дело пошло, пошло… Минута ликования… И невероятная усталость. Дима попытался воспротивиться нахлынувшей слабости, но сознание заволокло туманом, и он вырубился.

* * *

Карлссон поднимался по узкой каменистой тропке. Он крался так осторожно, что его не заметил бы и леший, случись такой в Скансене. Разыскать сидов в этом огромном холмистом парке оказалось проще простого. След был настолько отчетлив, что Карлссон насторожился. Два варианта: либо Ротгар твердо уверен, что его никто не станет выслеживать, либо он готовит какой-нибудь пакостный сюрприз. Зная Ротгара, Карлссон скорее ожидал второго. Он мельком пожалел, что не взял Хищника. Но нельзя было бросить Катю без защиты. Придумав разные сложные машины, человечки, сами того не зная, дали сидам огромное преимущество. Это хитрое племя, само не способное придумать даже тачку, мгновенно усваивало любую чужую придумку. И пользовалось ею даже успешнее самих изобретателей. Тролли же воспринимали новое с недоверием и неохотой. Тролли всегда были консервативны.

Даже гномы, и те приспосабливались лучше, чем неторопливое племя огров. Вот почему Ротгар мог в считаные часы оказаться в Санкт-Петербурге, а Карлссон ни за что не согласился бы подняться в воздух на железных машинах человечков. Даже не потому, что тролли исконно не доверяли железу, – за последние века они вынуждены были к нему привыкнуть. Но оторваться от матери-земли… Что может быть страшнее для тролля? Пожалуй, только сам тролль, обезумевший от того, что земли под ним нет!

Подвергать Катю риску встретиться с Ротгаром один на один Карлссон не мог. Малышка не должна достаться сиду. И все-таки жаль, что с Карлссоном нет Хищника. Вдвоем им не страшен самый хитрый, самый могучий Туат’ха’Данаанн. А Ротгар, надо отдать ему должное, сильнейший и опаснейший из всех сидов, с которыми когда-либо сталкивался Карлссон. Хотя бы потому, что, в отличие от остальных представителей Туат’ха’Данаанн, Тил’вит’Тег и прочих, Ротгар все еще не стал пищей…

А может, это и к лучшему, что Хищника сейчас нет рядом. Карлссон с огромным удовольствием уничтожит этого сида сам. Считается, что съесть врага такой силы – большая удача, ведь жизненная сила сида переходит к тому, кто его съел. И все же Карлссон не станет есть Ротгара. Вдруг вместе с силой к Карлссону перейдет и его подлость. А более подлого, гнусного и коварного сида на земле попросту нет. Последние триста лет Карлссон был в этом абсолютно уверен. Нет, он не станет есть врага. Он разорвет его собственными руками. Втопчет в землю. Превратит в кучку слизи и грязи. Такое даже черви не станут жрать. Вот это будет месть, когда бестелесная часть сида увидит, во что превратилось его прекрасное тело.

Могучий и грозный, Охотник стелился над землей, тень среди теней. Ночь – его время. Впрочем, сиды тоже предпочитают ночь дню.

Двойной след уходил в дальнюю часть парка, на вершину холма. Теперь уже не только след вел Карлссона. Охотник чувствовал близость добычи.

Вопрос: зачем Ротгар прихватил с собой полукровку Карину? Как партнера для своих поганых обрядов? Или чтобы в случае опасности пожертвовать ею, как он пожертвовал Селгариным?

Запах усилился, Карлссон стал двигаться еще осторожнее, согнувшись, по-звериному, уже не на двух, а на четырех конечностях. А когда в плотной стене елей наметился просвет, тролль и вовсе припал грудью к земле. К прогалине он подобрался ползком, залег на опушке, укрывшись под низкими еловыми лапами, и замер. Только когда его внутренние токи растворились в живых эманациях земли и растений, тролль позволил себе чуть-чуть приподнять голову и посмотреть на своего врага.

Да, это был он, Туат’ха’Данаанн Ротгар, старинный недруг Карлссона. В непринужденной позе стоял он в центре заросшей мхом поляны, а вокруг него, как цепь сигнальных огней, светилось кольцо грибов шагов пяти в поперечнике. В этом дурном свете Ротгар казался бледным, как обескровленный труп. В воздухе висел сладковатый грибной запах, настолько сильный, что почти заглушал все остальные запахи. Карлссон расширил ноздри, принюхиваясь… Где же второй сид? Что задумал Ротгар? Зачем он торчит на этой лужайке среди напоенных колдовством поганок? И что это за колдовство? Похоже на дурной круг сидов. Такими они ловят и калечат человечков. Но вокруг на расстоянии двух тысяч шагов не было ни одного человечка. Сид должен это чувствовать.

Ротгар топтался на месте. Никакого оружия при нем Карлссон не видел. Сид казался таким беззащитным, доступным… Он был так близко…

Нет, сказал себе Карлссон. Это Туат’ха’Данаанн. Туат’ха’Данаанн всегда опасен. А если кажется, что он не опасен, значит, он опасен вдвойне. И еще эти поганки. Они торчат здесь не просто так!

Карлссон уставился на грибной круг.

Конечно, он много раз слышал о кругах сидов. Нет такого тролля, который бы о них не знал. Среди троллей о кругах сидов рассказывали разные байки. Говорили, что круг возникает сам собой, когда сиды желают высосать пару-тройку людишек. Говорили, что сиды выращивают его из своей собственной крови для каких-то мерзких обрядов. Еще ходила байка, что никакое это не колдовство, и всё дело в поганках. Круг – просто плантация грибов, из которых сиды делают особое масло, свой эльфийский деликатес. Были и совсем невероятные истории: будто круг – это не что иное, как сидова танцплощадка. А если в такой круг угодит смертный, то его ноги сами пустятся в пляс, и он не сможет остановиться, пока сиды его не высосут досуха. Одно было бесспорно: для людишек такой круг опасен. И еще один факт: среди известных Карлссону троллей не было никого, кто видел бы сидов круг собственными глазами.

В какой-то момент Карлссон даже забыл о своей ненависти. Любопытство пересилило. Зачем Ротгар соорудил этот круг? Для кого и для чего? Во всяком случае, танцевать он явно не собирался.