Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

передать?

Решение вопросов заняло от силы минут десять. За это время Ваня несколько раз поворачивался, чтобы убедиться, что она тут. Она была тут. Переходила от стены к стене, рассматривала. У дальней стены, почти на том самом месте, где он обернулся, почувствовав ее взгляд, Иван прервал это Дунино занятие.

– Пойдем!

Не дождавшись ответа, крепко взял правой рукой царскую ладонь, а левой уже на ходу прихватил с табурета ветровку.

Дверь зала щелкнула замком у них за спиной, Иван сделал еще несколько шагов и остановился. Развернул Дуню лицом к себе.

Смотреть – не насмотреться. Пусть бледная, пусть глаза с темным кругами, пусть впали щеки, пусть… Нет, не пусть. Где его румяная царица с горящим от азарта взглядом? Ее надо срочно вернуть. Наконец-то включилась голова.

– Ты когда приехала?

Дуня смотрела на него так, будто не совсем поняла вопрос. Но потом все же после паузы ответила:

– Час назад, наверное. Я сначала была в вашей студии, но мне сказали, что ты здесь.

– Выехала из Москвы сегодня утром?

– Да, – кивнула, улыбнулась. Почти настоящей улыбкой. – И ни одного автостопщика по дороге, представляешь? Осень.

– Потому что ты точно знаешь места, где они обитают, – теперь он смог улыбнуться в ответ. А потом нахмурил брови: – Не заговаривай мне зубы. Когда и где ты ела в последний раз?

Дуня напротив него непонимающе моргнула пару раз. А Иван поймал себя на ощущении, что он сейчас с ребятами в студии. Что он взрослый, старший, умный и за всех отвечает.

– Дома, – наконец перестала хлопать ресницами Дуня.

– Ясно.

Яснее ясного просто! Несколько часов в дороге, а потом… тут… это все. Неудивительно, что на девочке лица нет.

Снова поймал в плен ее ладонь и потащил за собой. На другой стороне, почти напротив, есть кофейня. Иван там пил кофе пару раз. В ней всегда пахнет свежей выпечкой. И шоколадом. Все, что Дуне сейчас нужно, – большая чашка капучино и шоколадный пончик. Или даже два пончика. Очень надо.

И через десять минут все это стояло перед Дуней.

* * *

Это были самые необыкновенные пончики в ее жизни. С тех пор вкус пончиков, густо политых шоколадной глазурью, ассоциировался у Дуни со счастьем. Она никак не могла прийти в себя, не до конца осознавала реальность происходящего, не всегда понимала смысл сказанных Иваном слов. Но все это было неважно. Он сидел напротив – совсем рядом – и смотрел на нее, медленно помешивая ложкой кофе. И это было такое счастье – сумасшедшее, пьянящее, не умещающееся в груди. Оглушающее.

Дуня послушно ела пончики, пила капучино и думала о том, что вся их история просто соткана из разных кафе в разных городах. Шацк, Рязань, Москва, теперь Владимир… и каждый раз она смотрела на его руки. Те самые, мальчишеские. И очень теплые. Только на запястьях на этот раз ничего, кроме часов. И часы были не старые – дедовские, а те, в которых Ваня проделал путь от Владивостока до Москвы. Дуня удивилась своему открытию. Ей казалось, что она не помнит много о майских днях, но вот увидела часы – и признала их. Не хватает только ремешков и фенечек. Но это поправимо.

Она отставила свою чашку и полезла в сумочку.

– Вот, – на стол между ними лег браслет с красными бусинами.

Иван какое-то время смотрел на выложенную Дуней вещь, а потом улыбнулся:

– А я все гадал, где его потерял.

И Дуня почувствовала, что начинает краснеть. Ваня протянул руку и выжидающе посмотрел на нее. Сомнений быть не могло – он хотел, чтобы Дуня возвратила на место пропажу. Сначала она растерялась, ведь браслет был сломан – ремешок перетерт, но потом заметила, что кончик, отходящий от бусины, не совсем короткий и, возможно, его все же хватит до узелка.

В этом было что-то очень волнительное – как она завязывала на его запястье ремешки, долго и старательно, потому что с первого раза не получилось, и пальцы сначала немного дрожали, и очень хотелось прикоснуться к его ладони. И снова ощутить, какая она может быть крепкая, когда Ваня берет решение на себя.

Узелок наконец получился, Дуня на мгновение замерла, а потом почувствовала прикосновение. То самое – желанное. Пальцы встретились с пальцами и начали свое собственное молчаливое общение. И на несколько секунд закрыть глаза. Чтобы все вокруг исчезло – чужой город, торговый центр, кофейня, чтобы рядом только он. И испытать стремительный проезд по американским горкам, когда сначала стрелой вверх, а потом резко вниз, и внутри все замирает, а в голове туман…

и сплетенные пальцы, и его большой тихонько гладит ее запястье.

Дуня открыла глаза. Произнесла тихо:

– Я тебя люблю.

Он долго молчал, может, не расслышал, а потом вдруг перегнулся через стол, коротко поцеловал в губы и сказал:

– Пошли.

Но быстро уйти не получилось, потому что Дуня никак не попадала в рукава плаща, и Ивану пришлось помогать ей, а потом он снова тащил ее куда-то за руку и, уже стоя на ступенях эскалатора, съезжавшего вниз, объяснял:

– Я живу в гостинице. Мы сейчас поедем туда. Нам надо нормально… поговорить. Где твоя машина? На какой парковке?

– Перед торговым центром.

Он кивнул головой.

Коко приветственно подмигнула фарами, когда Дуняша нажала на кнопку замка. Но на этом везение закончилось. Туман в голове не проходил, и почему-то никак не получалось попасть в замок зажигания, потом ключ и вовсе выпал из рук, Дуня наклонилась, чтобы поднять его, и стукнулась затылком о руль.

– Прости, – пробормотала, – я сейчас. – Она откинулась головой на спинку сиденья и закрыла глаза. Необходимо успокоиться. Надо что-то делать с нервами.

– Вылезай из-за руля и отдай мне ключи. Я поведу, – послышалось справа.

Дуня повернула голову:

– А ты умеешь?

– У меня даже права есть. И даже с собой. Езжу не так часто, как ты, но, думаю, справлюсь. Так что слазь, – и добавил: – Кончилась ваша царская власть.

Точно так же, как тогда, когда права забрал. А теперь претендует и на машину. Дуня вдруг улыбнулась.

– Ладно, – сказала, открывая дверь, – посмотрим, на что способны автостопщики.

Они поменялись местами, он, как настоящий Дон Кихот, закрыл за ней дверь, и на какое-то время возвратилось то – забытое, озорное, что было между ними в теперь уже далеком мае.

Ваня сел на водительское место, легко повернул ключ, машина тут же отозвалась. Только он почему-то медлил – смотрел на приборную панель. Пристально. Словно что-то там увидел. Что не так? Бензобак заполнен на