Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все было готово, когда мне сообщили, что Госкомимущество вдруг отказалось от участия в этом проекте. Почему? Не его профиль связываться с Домами прессы. Пусть, дескать, Мининформпечати полностью берет на себя управление.
Пусть так пусть! И тем не менее, мне бы насторожиться и плюнуть на ими же придуманную затею. Баба с возу — кобыле легче: забот у меня хватало и без РДП. Но, честно говоря, мы с нашими юристами не почувствовали никакого подвоха: какая разница — между двумя государственными ведомствами распределять управление Домом или оно достанется одному. Я только поручил своим работникам добиться на распоряжении визы Чубайса (ее тут же получили) и выдал документ за своей подписью.
Зачем столько подробностей? Детально останавливаюсь на берлинском эпизоде, поскольку в прессе вокруг него было много неясности и предположений. Акция-то затевалась неординарная: разобраться в частностях со стороны было не просто, а растолковывать публично суть задуманного не имело резона, чтобы не спровоцировать активное противодействие соседей по СНГ. И потому некоторые издания освещали эту историю по принципу: слышали звон, да не знали, где он.
А сухой остаток от нее таков: Берлинский дом науки и культуры с 1992 года является собственностью Российской Федерации (по решению Земельного суда) и принадлежит сейчас Управлению делами Президента России.
Перевод зданий под юрисдикцию нашего государства прошел без лишней огласки, а когда мне доставили выписку из Поземельной книги Берлинского суда (официально подтверждающий факт передачи), я направил в Германию группу министерских специалистов во главе с заведующим секретариата Владимиром Володиным. Они должны были посмотреть, кто и на каком основании занимается автобизнесом в Доме (сам я там не бывал ни разу), провести ревизию и дать конкретные предложения по созданию РДП.
Тут и поднялся шум. Московские крышеватели автоспекулянтов из Берлина кинулись к Руцкому с Хасбулатовым. А те, мстительно потирая руки, зазвенели на всю Россию: попался, голубчик, — на партизанщине. И поручили Генеральной прокуратуре потрясти меня основательно, как боксерскую грушу.
Интересными были беседы со следователями этого органа по спецзаданиям. Они предъявили мне обвинение в превышении полномочий и сами не знали, как выкрутиться из нелепого положения. Мы сидели с ними в тесной комнате допросов, пили чай с бутербродами и прощупывали друг друга. Я спрашивал, нашли ли они в моих действиях корыстные интересы? Нет, не нашли. Нанес ли я государству материальный ущерб? Нет, не нанес, наоборот, перевел Дом под юрисдикцию России. А в чем тогда превышение полномочий? «Но у вас же не было полномочий решать судьбу зарубежной собственности, — твердили следователи. — Вы их присвоили, залезли в чужой огород». «Залез, чтобы защищать интересы государства». «А это не имеет значения — закон беспристрастен, ему все равно». И дальше шли в ход другие приемы казуистики.
(Еще до встреч со следователями, когда поднялась шумиха, я аннулировал свои распоряжения по созданию РДП («Плетью обуха коррупции не перешибешь») — пусть ведомственную подчиненность новой российской собственности определяет правительство. И в конце концов с меня сняли обвинение «за отсутствием состава преступления». Гораздо позже, успев позабыть о берлинской истории, я узнал, что избавленные от всякого контроля чиновники затевали в Земельном суде дело о возврате Дома под юрисдикцию несуществующего СССР, добиваясь его бесхозного статуса. И что немецкие дельцы пробовали воспользоваться этой циничной возней московских чиновников и прибрать к рукам нашу собственность. Не вышло. Дом, как уже говорилось, навсегда остался за Россией.)
Я спросил следователей, зачем они, квалифицированные юристы, потея от услужливости, выполняют политический заказ? И услышал в ответ: «Мы, народ подневольный, приказали — делаем». Других вопросов к ним быть не могло.
Нам, романтикам от политики первой волны, долго чудилось, что достаточно установить в России режим демократии и люди перестанут ощущать себя бездумными шестеренками Системы, «подневольным народом». Мы объясняли наивно: это тоталитарная система подминала порядочность, это она насаждала повсюду рабскую психологию. И не всегда задавали себе вопрос: а откуда растут ноги авторитарной, тоталитарной системы.
Пример современной России наглядно показывает: не общественный строй делает людей шестеренками, а бездумные шестеренки даже нормальную Систему без труда превращают в репрессивную. И дают дорогу бесчинству самовластья. Не может ничтожная кремлевская группировка, вцепившаяся намертво в царские кресла, за годом год выкорчевывать в стране демократию, отнимать у населения его законные права и свободы, если ей не способствует бессчетное количество бездумных шестеренок — губернаторы, мэры, депутаты, судьи, прокуроры, милиционеры, журналисты, режиссеры и проч. и проч. Каждый из них преследует свои низменные цели, а все вместе они — навоз для подкормки всходов диктатуры. Так было всегда.
В России выгодно и безопасно быть бездумной шестеренкой. Во всем придерживаться Основного закона — такая позиция иногда требует мужества, напряжения мысли. Гораздо проще сгибаться в позу «чего изволите?» и действовать по команде сверху, по указующему звонку. Потом можно прикинуться овечкой и свалить свои грехи на вождей: виноваты Сталин, Брежнев или Ельцин, но не бездумная шестеренка.
И общество удовлетворяется этими оправданиями. Вот и в будущем пронырливые функционеры «Единой России» начнут вытирать ноги о Медведева с Путиным, жалуясь на свое якобы подневольное положение.
У нас можно сделать еще хоть десять прыжков в демократию, но все попытки укоренения народовластия будут заканчиваться воцарением на троне изворотливых узурпаторов. Пока не замаячит над бездумными шестеренками неотвратимость наказания за их личную сволочную позицию.
После смерти Сталина его пособники по мокрым делам процветали. После смерти Брежнева врачи, томившие несогласных в психушках, становились академиками, а свирепые тюремщики получали генеральские звания. После Горбачева его подельники по подготовке страны к сдаче в загребущие руки Всепланетной Олигархии восседали в Совете Федерации и во главе российского правительства. «Мы народ подневольный», — лепетали они, если им о чем-то напоминали.
Я не веду речь о люстрации: она, как правило, выливается в войну новых властей с политическими противниками. Разговор всего лишь о соскабливании беспринципных «липучек». Но за все десятилетия общество не провело ни одной акции по десволочизации государственного аппарата, правоохранительной, масс-медиа и иных систем. Не очищало обслуживающие себя структуры от фарисейской накипи, а всепрощенчеством только поощряло мразь с рабским нутром. Поэтому с каждым новым поколением ее становилось все больше. Теперь возникла реальная угроза самодостаточности нации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса - Михаил Полторанин - Биографии и Мемуары
- Как отравили Сталина. Судебно-медицинская экспертиза - Сигизмунд Миронин - Биографии и Мемуары
- Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля» - Йоганн Мюллер - Биографии и Мемуары
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары
- Дети Кремля - Лариса Васильева - Биографии и Мемуары
- Их именами названы корабли науки - Алексей Трешников - Биографии и Мемуары
- Идея истории - Робин Коллингвуд - Биографии и Мемуары
- Слезинка ребенка. Дневник писателя - Федор Достоевский - Биографии и Мемуары
- Время вспять - Анатоль Абрагам - Биографии и Мемуары
- Время вспять, или Физик, физик, где ты был - Анатоль Абрагам - Биографии и Мемуары