Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - Хэнсон Болдуин

На «Хеерманне» малиновая краска вражеских снарядов смешивается с кровью и окрашивает мостик и надстройки в красноватые тона. Снаряд попадает в холодильник и разбрызгивает бурую массу по палубе. «Хеерманн» принимает удары, но, несмотря на огонь, продолжает жить.

Не так обстоят дела у «Джонстона». Он до самого конца отплевывается огнем, окруженный фактически всем японским флотом. Его забивает лавина снарядов, и он тонет через час после «Хоэла».

Четыре маленьких и более медленных эсминца проводят вторую торпедную атаку. «Рэймонд» и «Джон Батлер» остались целы. У «Денниса» выбило пушки. Но «Сэмюэль Б. Робертс», весь в дыму, окруженный всплесками разрывов, погибает в сумасшедшей схватке. В него попадает много крупных бронебойных снарядов, скорость его падает и к 9:00 залп 14–дюймовых орудий, как консервный нож, вскрывает его правый борт, корежит машинное отделение, вызывает сильный пожар. «Робертс» от носа до кормы выглядит как «инертная масса искореженного металла». У него не осталось сил, и он без движения застывает на воде.

Но расчет орудия № 2 заряжает, досылает, целится и стреляет в ручном режиме. Он знает, чем рискует: без сжатого воздуха для очистки ствола от горящих остатков предыдущего снаряда мягкие пороховые мешки могут «подгореть» и взорваться до того, как будет закрыт затвор. Но, несмотря на опасность, выпускают шесть снарядов. Седьмой «подгорает» и убивает почти весь расчет. Но артиллерийский капитан Поль Генри Карр, у которого тело разорвано от шеи до паха, еще держит 54–фунтовый снаряд в руках, а его последними прерывающимися словами перед смертью были слова с просьбой помочь зарядить орудие.

Дым заволакивает небо, стучит дождь. Торпедные атаки не спасают медленные, неуклюжие, маленькие авианосцы. Курита направил свои корабли в сторону открытого моря. Медленно бои перемещаются с юга на юго – запад. Авианосцы Спрейга, растянутые на мили океанского пространства, плывут, раненые, в залив Лейте, а вражеские эсминцы подходят близко к их левому флангу: линкоры – сзади, а крейсеры – впереди.

Авианосцы увертываются и идут между столбами воды высотой в 150 футов, которые вздымаются от разрывов крупнокалиберных японских снарядов. Они дают залпы из пятидюймовых пушек. В «Фаншоу – Бэй» попадает пять снарядов и один восьмидюймовый разрывается рядом, повреждая катапульту и пробивая корпус. Начинается пожар. В «Калинин – Бэй» попадает 15 снарядов. «Уайт – Плэйнс» изрешечен от кормы до носа; большинство огромных бронебойных снарядов проходит насквозь через небронированные авианосцы и не разрывается. «Гэмбиер – Бэй», незащищенный с подветренной стороны, где дымовая завеса его не скрывает, получает удар по взлетной палубе. Рядом взрывается еще один снаряд, который выводит из строя машину. Скорость его снижается до 11 узлов, прерывается электроснабжение – он обречен. В течение часа, далеко от поля боя, «Гэмбиер – Бэй» погибает в агонии, получая от противника каждую минуту по снаряду. Он тонет около 9:00. Пламя вспыхивает при взрывах топлива, а японский крейсер все еще преследует его, находясь от корабля всего лишь в 2 000 ярдах.

К 9:30 сражение все больше приближается к заливу Лейте, где ведутся неистовые приготовления. Оно захватывает северную группу авианосцев сопровождения; центральная группа находится под огнем, а 16 малых авианосцев уже потеряли 105 самолетов.

Наблюдатели считали, что поражение двух групп – лишь «вопрос времени».

Два эсминца, эсминец сопровождения и авианосец потоплены или тонут; два авианосца, один эсминец и корабль сопровождения получили сильные повреждения.

На борту «Киткан – Бэй» офицер саркастически отмечает: «Осталось немного, парни. Мы втягиваем их в досягаемость наших 40–миллиметровок».

Внезапно в 9:11 вице – адмирал Курита выходит из боя, поворачивает корабли на север и завершает надводную фазу сражения у Самара.

«Черт возьми, – говорит моряк. – Они ушли».

Действия Куриты, неожиданные для того момента, имели, хотя и не полное, оправдание. Атаки американских «малышей», которые стали одним из самых волнующих эпизодов в длинной истории морской войны, и отчаянная отвага летчиков авианосцев сопровождения, наносивших импровизированные и нескоординированные воздушные атаки, возымели свое действие. У побережья Самара американские летчики с авианосцев CVE постоянно надоедали Курите, сбили более 100 самолетов противника, базировавшихся на суше, сбросили 191 тонну бомб и 83 торпеды. Корабли противника поворачивали и совершали отчаянные маневры, чтобы избежать попадания торпед. Эффективная дымовая завеса смутила японцев. Интенсивность и эффективность воздушных атак нарастала, когда взлетали самолеты с авианосцев сопровождения центральной и южной группировок и когда изменили задачу самолетов поддержки сухопутных сил и перебросили на новое срочное задание. Летчики храбро атаковали японские корабли, сбрасывали глубинные и противопехотные бомбы, жужжали над японскими мачтами без боеприпасов и без оружия, чтобы выиграть время и отогнать японцев.

Торпедные атаки надводных кораблей и самолетов нанесли урон японским кораблям; и флот Куриты, состоящий из кораблей, имеющих различную скорость, растянулся на мили океанского пространства. Торпедированный крейсер «Кумано» сбавляет скорость до 16 узлов, крейсеры «Чикума» и «Чокай» подбиты, палубные надстройки, штурманские рубки и оборудование связи на других кораблях повреждены пятидюймовыми корабельными снарядами и огнем с воздуха. Японцы потрясены. Курита, который потерял тесный тактический контроль над командованием [15], не осознал свою близость к победе. Он посчитал, что столкнулся с несколькими крупными быстроходными авианосцами 3–го флота, а не с авианосцами сопровождения 7–го флота. Радиоперехват американских сообщений убеждает его, хотя это не так, что взлетные полосы Лейте действуют [q]. Он считает, что остальные мощные силы Халси где – то рядом. Курита знает, что южная часть клещей Нишимуры разбита в проливе Суригао. Он не получил ни одного сообщения от Озавы, который был намного севернее, об успехах его отвлекающей миссии. Поэтому Курита отзывает свои корабли и собирает разбросанные силы – и шанс упущен.

Адмирал Спрейг отмечает (в рапорте после сражения) в благодарном замешательстве: «То, что противник… не уничтожил полностью все суда оперативного подразделения, произошло благодаря эффективности нашей дымовой завесы, нашим торпедным контратакам и, частично, Всемогущему Богу».

Результаты

Далее был спад.

Решение Куриты сопровождалось усилением американских атак. Находясь лишь в двух часах хода от мест десантных высадок в заливе Лейте, что было его первоначальной целью, Курита потерял время, собирая свои разбросанные силы и оказывая помощь подбитым кораблям. Его флот долго стоял почти на одном месте. Крейсер «Судзуйя» получил смертельные повреждения после воздушной атаки, и в 10:30, в двух – трех часах полета восточнее, оперативная группа–38,1 адмирала Маккейна (которая была отправлена на Улити для отдыха и дозаправки, а затем спешно отозвана и поспешила на помощь) нанесла сильный удар[16]. Колокол звонил по Курите, а японское солнце прошло зенит. А далеко к северу Бык Халси, нанося удары по отвлекающим силам Озавы, наконец был встревожен неистовыми призывами Кинкайда о помощи и, в частности, запросом от Нимица. Большая часть его флота переменила курс, находясь в 40 милях от решительных надводных действий, и Халси отпустил несколько своих быстроходных линкоров на юг, но было уже поздно, и они не могли вмешаться [16].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});