Цитадель (Тамплиеры - 3) - Октавиан Стампас

- Убьем, - убежденно сказал вожак.

- Но если мы попробуем городские лекарства, он не умрет.

- Где твои городские лекарства?

- В городе, - вздохнул "лекарь". - За ними надо кого-нибудь послать.

Вожак огляделся выбирая, кого бы.

- Нужен тот, кто хорошо знает город, - сказал де Труа.

- Мой брат пойдет, - решил, наконец, вожак и подтолкнул к шевалье крепкого парня одетого более менее сносно по здешним меркам.

- Его не пустят м-м... в аптеку, у вас есть чистая одежда.

Общими усилиями гонца кое-как экипировали.

- Найдешь дом барона де Бриссона, он живет у шпионских ворот, знаешь?

- Знаю.

- Повтори: барон де Бриссон.

Абориген повторил довольно удовлетворительно.

- Передашь ему вот это, - де Труа передал ему свой тамплиерский перстень. Дорогая вещица странно смотрелась на дне этой выгребной ямы.

- Что он должен сказать? - спросил вожак.

- Чтобы барон немедленно ехал сюда. Он возьмет с собой все лучшие лекарства. Только скажи ему, чтобы он поспешил. Покажешь ему дорогу.

- Иди! - скомандовал вожак и гонец сразу же стал карабкаться вверх по мусорной куче.

- Скажи ему, чтобы спешил изо всех сил, иначе будет поздно, - крикнул ему вслед де Труа.

Шевалье остался сидеть рядом с больным, держа его за руку. Мальчику было плохо. Время от времени тело сотрясалось от сильного, внутреннего кашля, на губах выступало несколько больших белых пузырей и он что-то быстро-быстро начинал бормотать. Ни слова нельзя было разобрать, не было понятно на каком он языке бредит.

Все родственники болеющего собрались рядом, обсели "больницу" кругом. Сидели на пятках, уперев локти в колени и положив подбородки на руки. Они не желали пропустить ни одной секунды развлечения. Все происходящее с больным подробно комментировалось, сообщали они друг другу и свое мнение о методе лечения "чужого доктора". Насколько мог разобрать их болтовню де Труа, они оценивали его действия в целом положительно и были уверены что Сети, так звали мальчика, выживет. Те, кому приспичивало отойти по нужде, старались сделать это быстро и при этом не упуская из виду арену публичной болезни. Им сообщали о том, что Сети, например, пустил пену, что нога его делает "вперед-назад".

Мужчины с копьями тоже очень заинтересовались городской медициной, они уселись в задних рядах публики, как и положено взрослым, и не выпускали из рук оружия. Внимательнее всех был отец больного, он в основном молчал, раздувая ноздри.

У де Труа затекла рука, которой он сжимал руку Сети, и он был вынужден сменить ее. Это действие произвело фурор среди присутствующих. Вот как оказывается можно лечить по-городскому! Сети перестал пускать пену, и все были уверены, что это произошло от перемены лекарских рук. Они даже стали подбадривать шевалье, давай, мол, давай, видишь, ему становится лучше. Они кричали и Сети, наклонившись к его уху, чтобы он держался, отец нашел хорошего лекаря и скоро привезут городские лекарства. Мальчика вновь стали изводить приступы кашля, потом они сменились крупной непрерывной дрожью. Пена на его губах стала краснеть. Де Труа понял - это все. Еще немного и он умрет. Он тоскливо оглядел вершины мусорных куч, окружавших становище. Что, если де Бриссона нет дома? Пульс у Сети исчез, собственно он был уже мертв. Но что было его душой, неохотно отлипало от грязного тельца. Шевалье лихорадочно соображал, что ему делать. Он понимал, что не проживет и нескольких мгновений после смерти этого парня. Он наклонился к его воспаленной голове и сделал вид, что что-то шепчет ей на ухо. Мальчик наконец умер, но выглядело это так, будто "лекарь" уговорил его заснуть. Де Труа оглядел окружающих.

- Он спит. Пока не привезут лекарства.

Толпа зрителей возбужденно загалдела, обсуждая сообщение.

- Тише, вы разбудите его.

- Тише! - приказал вожак, - Сети спит.

Следующие несколько часов напоминали бесконечный дурной сон. В полном молчании, среди густой дымной вонищи разлагающихся отбросов, под взглядами десятков пар любопытствующих глаз, рука об руку с быстро холодеющим трупом, де Труа продолжал сжимать своими пальцами кисть мальчика - в этом был символ осуществляющегося лечения.

"Даже если барон дома, он может просто отказаться ехать на эту помойку".

Наконец наступил момент, когда де Труа показалось, что эти глазастые статуи начали о чем-то догадываться. Особенно дети. Где же этот дьяволов гонец! ?

Один какой-то мальчишечка, по детской невинности своей, презревший строгое приказание "чужого доктора" не приближаться к месту лечения, как-то прополз за кучами тряпья и лизнул брата любопытным языком в мочку уха и тут же вскочил с веселым объявлением.

- А Сети сдох! А Сети сдох!

Жители Тофета соображают медленно. Вожак и другие мужчины медленно поднялись с корточек, выставляя свои копья. Де Труа не знал, что им говорить. Вернее знал, что говорить, что бы то ни было, бессмысленно. Сейчас они сообразят, что их обманули и тогда...

Копья поднялись в руках дикарей.

- Эй вы, твари! - донесся откуда-то сверху грубый начальственный голос, - ну-ка бросайте свои палки!

Вожак попытался было что-то крикнуть в ответ, но все его "воины" немедленно выполнили приказ. Мыслимое ли дело, чтобы житель Тофета не подчинился человеку в белом плаще с красным крестом?!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПОДВИГИ РЕНО

За Иорданом имеется гряда невысоких гор, иногда подходящих к реке вплотную, а за этой грядой расположена сухая каменистая степь. Путешествовать там можно только очень хорошо зная расположение источников. У Рено была старая карта, составленная еще во времена первого крестового похода, кроме того ему удалось нанять двоих арабов проводников. "Войско" графа состояло из тридцати примерно рыцарей, которых неудачи и несчастья довели до того, что они готовы были пуститься в любую авантюру ради денег. Не у всякого был даже свой оруженосец. Своему знаменитому предводителю подчинялись они беспрекословно и верили в его счастливую звезду.

О цели своего предприятия Рено Шатильонский сообщил своим соратникам в самых общих чертах. Мол, собирается он добиться славы в войне с сарацинами, отомстить за недавние набеги гулямов дамасского эмира. Соратники согласно кивали, понимая, что война ради славы, как правило, приносит хорошую добычу.

Рено был мрачен, в нем не было заметно того возбуждения, которое обычно сопровождает начало любых военных действий. Тот, кто взялся бы присмотреться к графу повнимательнее, сказал бы, что скорей всего знаменитому вояке наплевать на то дело, которое он затевает. Но некому было присмотреться, среди спутников Рено не было людей созерцательного склада.

Всеми приготовлениями руководил мажордом графа, Филомен. Он хорошо знал все привычки и обыкновения хозяина, и постарался, чтобы экспедиция была подготовлена не хуже, чем всегда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});