На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна

Эрвин вышел вперёд и почтительно поклонился королю.

- Я здесь, Ваше Величество.

Король, заинтересованный происходящим, поднялся со своего своеобразного трона и подошёл ближе, рассматривая Эрвина почти в упор. Стоящие рядом любопытные и люди из свиты короля и двух графов зашумели, как потревоженный рой пчёл.

- Кто вы такой?

- Я – Эрвин, сын Гавардского графа Атуса, его сын и наследник, настоящий граф Гаварда...- Он десятки раз представлял себе этот момент, ждал его, предвкушал всем сердцем, и даже думать не мог, что в сам этот момент так предательски дрогнет голос.

Король задумчиво молчал, будто ожидал увидеть совсем другое. Может быть, самозванцы в его представлении должны были выглядеть совсем по-другому? Как-то отличаться внешне? Или это должно как-то выражено быть на их лице? Перед ним же стоял простой молодой человек в рыцарском облачении, в кольчуге, с ножнами для меча на поясе, без шлема, русоволосый и приятной наружности. А как, собственно, должен выглядеть самозванец? Иметь клеймо на лбу или такое выражение лица, чтобы издали выдавало в нём самозванца?

- Хорошо.- Король кивнул и вернулся на своё место.- Расскажите нам о себе. Откуда вы взялись? Любопытно послушать. Вы кажетесь нам знакомым, будто где-то мы с вами встречались, но мы не узнаём вас. Мы не можем с уверенностью сказать, что вы – граф Гавардский. Мы виделись с графом недолго, да и не часто, мы больше общались со старым графом, его сына мы видели редко, ещё подростком, а потом три года назад, когда он вступал в права наследования... Но, - король Эдвин пожал плечами и медленно растянул тонкие губы в усмешке, от которой в груди Эрвина всё оборвалось,- мы не думаем, что можем с уверенностью сказать, что вы – граф Гаварда.- Пожал плечами и продолжил:- Расскажите нам свою легенду!

- Это не легенда, это – правда!- Эрвин повысил голос чуть больше, чем следовало, и король повёл подбородком на это.

- Хорошо. Расскажите-расскажите! Нам стало очень интересно...- А сам и улыбки прятать не собирался. Вряд ли он верил Эрвину и вряд ли поверит после рассказа. Всё пустое! Всё это бессмысленно! Король видел в нём просто выскочку, самозванца, возможно, он даже и слушать ничего не будет.

Отчаяние охватило душу Эрвина, какая-то безысходность больно сжала всё в груди. Зачем? Зачем он только затеял это всё? Подставил Орвила? Сейчас это даже хуже, чем на судебном поединке больше двух лет назад. Сейчас ему придётся отвечать за всё головой своей и своего товарища, друга, барона из Арвина. Там, по крайней мере, он не решал вопрос жизни Ионы – ткачихи, там всё было проще, там он рисковал только своей головой. Здесь всё не так... Всё по-другому...

Там важно было, как владеет он мечом, как умеет двигаться и защищаться, он – воин, он этим жил, его этому учили, это всегда было важно для него. Здесь же всё зависело от его умения говорить, убеждать, вкладывать смысл в слова и взгляды. А в этом, как он сам считал, он был не мастер, он всегда так думал. Сложить стих – всё это глупость! Ребячество!

А вот попробуй облечь в слова правду, расскажи всё так, чтобы тебе поверили, все, кто не верят сейчас, расскажи, когда знаешь, что от слов твоих зависит жизнь твоя и твоего друга, что поручился за тебя, того, кто готов делить с тобой всё.

И Эрвин заговорил. Негромко. Неторопливо. И как-то обречённо.

- Когда заболел отец, мне не было ещё и семнадцати, я вернулся от своего воспитателя домой, к отцу, он сам вызвал меня... А к весне он умер, и я стал графом, получил титул и земли, и поклялся вам в своей верности. Я был молод и наивен, мне хотелось в походы и в сражения, но у меня ещё не было наследников, и я был не женат. Я оставил всё своему дяде по линии матери, я написал вам, Ваше Величество, письмо, где просил рассматривать моего единственного родственника моим наследником. Я уверен, что вы его получили... Я составил завещание и даже рассказал об этом своему дяде. Мой родственник оказался коварным и бесчестным человеком...

- Всё это – ложь!- громкий выкрик графа Вольфа Гавардского прервал его, и Эрвин лишь закрыл глаза. А чего он, собственно, хотел? Всё так и будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Успокойтесь, граф,- это заговорил король Эдвин III, обращаясь к нетерпеливому графу,- если всё – ложь, то для вас этот человек – просто самозванец. А разве вам важны слова самозванца? Продолжайте!- приказал Эрвину с улыбкой.

Эрвин говорил, рассказывал всё, как на охоте осенью люди графа и его советник барон Лурр устроили ему ловушку, коварно и подло застрелили его в спину и бросили в лесу. Но он не умер, его спасла молодая бегинка, спасла и выходила. Он рассказывал о своём беспамятстве, длившемся почти всю зиму, о том, что долго не помнил, кто он такой, а когда наступила зима, а потом и весна, новый граф уже вступил в свои права. Рассказывал, что для мнимых похорон было найдено тело другого молодого человека, что его обезобразили и похоронили в родовом склепе под именем Эрвина. Скорее всего, этого человека просто убили только из-за внешнего сходства с графом. А на самом деле, настоящий Эрвин жив, и он сейчас заявляет о себе.

Он говорил и говорил, и все слушали его, не перебивая, даже дядя Вольф молчал. Конечно, он многое упустил, он никогда бы не рассказал даже королю о своей любви к бегинке, спасшей его жизнь, о судебном поединке в цехе ткачей Виланда, о турнире, о служении барону Элвуду, о дружбе с бароном Арвинским... Всё это были его скитания, его взросление, его очень близкое, выстраданное. Разве мог он отдать это сейчас на суд такому количеству народа, разве мог он открыть настежь всю свою душу?

Он замолчал, и все молчали.

- Интересно-интересно,- начал первым король,- очень занятная история, видит Бог. Стоит, правда, послушать и самого графа.

- Всё это ложь, Ваше Величество, всё до последнего слова.

Голос графа был громким, но Эрвин уловил в тоне своего родственника усталость.

- Ну, значит, дело это будет передано в суд. И вам и этому молодому человеку будут заданы вопросы, мы заслушаем свидетелей, и Суд вынесет приговор. У вас же есть свидетели?- Король посмотрел Эрвину в лицо, ожидая ответа, не дождался его и спросил сам:- Кто был вашим воспитателем?

- Воспитателем?- переспросил озадаченно.

- Ну да! Вы же говорили, что вернулись от воспитателя, когда заболел граф, и вам не было ещё семнадцати лет. Ведь так вы говорили? Или вы уже не помните своих слов? Говорят, лжецу нужно обладать отличной памятью, чтобы самому не путаться в своей лжи...

Эрвин скрипнул зубами от досады и перебил короля, хмуро глянув исподлобья:

- Граф Крейв из Либерна...

- Что?- Короля он удивил своим ответом.

- Моим воспитателем был граф Крейв из Либерна. Я прожил у него шесть лет, был пажом, а потом оруженосцем. Супруга графа, миледи Аделин, учила меня читать и писать... Она сама учила меня...- Он выдохнул, сделав паузу, и собирался продолжить рассказывать о себе:- Учила танцам и музыке... Правда, это всё у меня не очень получалось...- Но Его Величество перебил его взмахом руки:

- Хорошо-хорошо! Мы вам верим.

Король обернулся к своей свите.

- Граф Крейв?- позвал вдруг негромко.- Мы не зря взяли вас с собой! Мы знали, что вы нам пригодитесь!

Из людей королевской свиты вышел вперёд человек, и Эрвин сразу же узнал его. Граф Крейв Либернский. Его седеющая бородка, длинные волосы обрамляли лицо, уже не по-рыцарски, а по моде королевского двора. Ох, и давно уже он не был в настоящем военном походе, как-то отяжелел и сгладился в плечах, может, всё из-за тяжёлой мантии и цепи на груди? Может, это они тянут его к земле? За плечом графа мелькнуло лицо молодой девушки. Её Эрвин тоже узнал. Это же дочь графа, Ана, первая любовь, источник душевных мук и страданий. Что она-то тут делает? Она же должна быть замужем, а не рядом с отцом...

- Сын графа Атуса Гавардского был моим воспитанником, это точно. Он прожил у меня долго, и это правда. Моя жена говорила, что он способный малый, хвалила его. Кроме этого, его учили военному делу, в те годы у меня был хороший мастер меча, все мои воспитанники обучались у него, тут уж мне не за что стыдиться. Сына графа Гавард я воспитал достойным человеком...