Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

обхитрить. Так откуда ты родом?

— Из Королевства Стагроз, может тебе приходилось прежде бывать в порту Гросфальда?

— Да, припоминаю такое название, но, кажется, что тогда мне было лет восемь или девять, так что я мало чего помню, разве что… Это не у вас на такой отвесной скале возле города вырезаны огромные бегущие кони? Тёмно-красные такие?

— Да, это у нас. Дедушка нашего нынешнего короля обожал скачки, верховую охоту, рыцарские турниры, короче всё, что связано с лошадьми, и заказал вырезать скульптуру любимых зверей напротив окна его дворцовой спальни, чтобы, едва открыв утром глаза, он мог любоваться их видом, не вставая с постели. Так вот есть у нас расхожая легенда, что на той скале он сперва хотел выточить вовсе не коней, а сцену утех сладострастного сатира с десятком голых нимф, и наверняка бы притворил свой каприз в жизнь, если бы его вовремя не остановили священники, предрекшие ему немилости Богов. Не знаю, правда ли это или вымысел злых языков, но ещё при жизни всё королевство знало его как «Монэрий V Развратник», и до сих пор его все зовут только так и никак иначе.

— Ха-ха! Подозреваю, что при таком короле в городе всегда был праздник.

— Сам не жил, судить не могу, но оба моих деда говорят, что он уж точно был не худшим правителем в своей династии. По крайней мере, никто из родственников не пытался подсыпать ему яда в вино или тихонечко заколоть во сне, и помер он своей смертью. А это уже говорит о многом.

— Понятно… а тебе сколько лет?

— Двадцать семь.

— То есть ты приехал сюда в шестнадцать? Совсем один, в незнакомую страну?

— Как бы да, да не совсем. Меня принял к себе друг отца, что тогда служил здесь в звании капитана. Может ты слышала такую фамилию Уонлинг? Нет? Ну да ладно, сейчас это не суть важно. В те годы я мечтал вступить в рыцарский орден, один из тех, что отбивают нашествия демонов из иных миров, и меня отправили на «обучение» к Хейнду. Помню, как лежал в обнимку с мечом на кровати в корабельной каюте и рисовал себе картины, как после пары лет тренировок, на моё восемнадцатилетие мы вместе отправимся в поход, будем плечом к плечу крошить этих тварей, как некогда он делал это с мои отцом, да… Думал, что мама смирилась с моими желаниями и решила меня отпустить, но оказалось, что вся моя семья и сам Хейнд тайком сговорились сослать меня туда, где я не смогу встретить чудовищ, по крайней мере до тех пор, пока моё желание не будет задушено жизненной рутиной, ну или пока не оставлю достаточно наследников рода, чтобы спокойно помереть с чувством выполненного долга. Что же… во многом у них это получилось.

— Ты за это на них сердишься?

— Нет, ничуть, вернее… раскуси я их план тогда, то конечно бы пришёл в ярость и неминуемо натворил бы всяких глупостей поверх предыдущих. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что, если бы они не пошли на ту хитрость, не решили бы мне малость подыграть, то рано или поздно я бы всё же сбежал и присоединился к очередному Крестовому походу в один конец. Горячая голова — дурная голова. Не знаю, направили ли они меня по самому лучшему жизненному пути из уготованных мне Богами, но, по крайней мере, они не дали мне ступить на самый худший и самый короткий из них.

— А что по этому поводу думал твой отец? Он тоже был против твоего вступления в орден?

— Нет, он погиб.

— Прости, не стоило тебя о нём спрашивать.

— Ничего страшного, это произошло давно, когда мне было ещё десять лет. Так что раны успели затянуться.

— Но шрамы остаются навсегда.

— С этим уже ничего не поделаешь.

— Да, ничего, — Иннелия почувствовала, что их беседа затронула тему, которая не слишком подходила для беззаботной прогулки вдоль морского берега. Они должны были смеяться над всяческими глупостями, ловить взгляды друг друга и прерываться н неловкие, но столь трепетные для души паузы, а не говорить о смерти. Однако она хотела узнать историю этого старого шрама, этой глубокой отметины, неизгладимой и неисправимой, открывающей прямую дорогу к самым глубинам души человека. — Как это произошло? Он ведь был рыцарем, верно?

— Хм, да, он был рыцарем, — взгляд Хромоса немного потупился, он барабанил пальцами по навершию рукояти и ждал, когда же в его голове ветра воспоминаний откроют нужный разворот в пожелтевшем за давностью лет томе с десятками потерянных страниц. — Испокон веков члены нашей семьи служили в рядах армии королевства, но по некоторым личным причинам отец был вынужден отказаться от службы под его знамёнами. Когда сын получает по наследству земли отца, то он должен дать клятву верности королю и стать его верным мечом, в противном случае король может не пожаловать ему эти земли, однако есть один выход. Взамен охраны границ королевства или участия в завоевательных походах рыцарь, если он не является старшим или единственным сыном у отца, может вступить в один из орденов борцов с демонами и отправиться защищать рубежи мира людей, гномов, лесовиков, ну или эльфов «старой крови», чтоб их…

Мой отец присоединился к тогда ещё существовавшему вольному ордену «Двух Лун», который в отличие от священных орденов, вроде «Лучезарных» или «Золотой Сотни», не подчинялся напрямую Церкви Старейшей Звезды. Точно не знаю в чём там дело, но за последние годы всё больше вольных орденов переходят под их контроль, сливаются друг с другом, меняя свои многовековые традиции и переписывая кодексы, и это одна из причин, по которым я больше не стремлюсь туда так, как рвался прежде. Они всё меньше отличаются от Инквизиции — чтут только Свет Старейшей Звезды, не терпя любую ересь и отступничество, ревностно отвергая всех прочих Богов, точно также не жалуют эльфов «новой крови», но ещё сильнее ненавидят полукровок, причём любых. Я подозреваю, что отец давал тебе наставления на этот счёт, но он живёт в море и мыслит иными временными промежутками, потому может запросто не заметить, как скоро у нас всё успело перемениться. Ради самой себя услышь и запомни мои слова на всю оставшуюся жизнь и держись от них подальше.

Так о чём это я… ах да. Отец отправлялся защищать иные миры, сколько я себя помню, и