Человек. Книга. История. Московская печать XVII века - Поздеева Ирина

Богатство воспринятого старообрядцами литературного наследия Древней Руси особенно убедительно можно показать, воспользовавшись материалами вышеупомянутого издания БАН СССР «Сочинения писателей-старообрядцев», так как описанные в нем 133 рукописи избраны по обратному принципу, а именно наличия в них самостоятельного творчества сторонников старой веры. И тем не менее в указателях книги из 120 имен, атрибутированных как авторы, только 20 % – писатели-старообрядцы, а остальные – более ранние христианские авторы. Описанные в этом томе сборники выбраны из собраний и коллекций, собранных археографами БАН.

Какова же картина древней литературы в реальной книжности определенного старообрядческого региона? Ответить на этот вопрос позволяет описание 154 усть-цилемских сборников, представляющих крестьянскую книжность низовой Печоры[807], и все то же Верхокамское собрание. Судя по указателям, в состав печорских сборников входят произведения почти 100 авторов, из которых писателей-старообрядцев – менее 20 %. Если проанализировать вышеназванные группы старообрядческих сборников и Верхокамское собрание с точки зрения наиболее популярных древнерусских авторов и сборников постоянного состава, произведения из которых чаще всего переписывались, то, несмотря на различие характера комплексов источников (рукописные сборники из разных старообрядческих территориальных и персональных собраний в БАН, рукописи одного территориального собрания в ИРЛИ), они демонстрируют не только богатство использованной древней традиции, но фактически почти одну и ту же систему наиболее популярных древних авторов и памятников и почти то же самое место каждого из них в этой системе.

В сборниках БАН из Усть-Цильмы первые места по количеству произведений занимают Иоанн Златоуст и Василий Великий. Далее в первом случае идут Ефрем Сирин, авва Дорофей, Максим Грек, Иосиф Волоколамский, а во втором – Иоанн Дамаскин, Кирилл Александрийский и Иосиф Волоколамский. Наиболее популярными древнерусскими сборниками в первом случае оказываются Пролог, Книга о вере, Кормчая, Катехизисы, Патерики, Стоглав, Великое зерцало, Маргарит и Измарагд, а во втором – Пролог, Великое зерцало, Старчество, Пчела и Кормчая, Измарагд, Патерики. Эту систему не только подтверждают, но и уточняют данные Верхокамского собрания, в рамках которого учтены наряду с рукописными и обращавшиеся здесь многочисленные книги дониконовской печати. На первое место среди наиболее популярных в крестьянской среде авторов выдвигается Ефрем Сирин, а произведения Иоанна Златоуста отходят на второе место. В списке наиболее популярных сборников (близком к вышеприведенным) оказывается Учительное Евангелие, а среди отдельных произведений – Житие Николая Чудотворца.

Постоянство этой системы авторитетов, подтвержденное анализом репертуара других старообрядческих территориальных собраний и иными источниками – например, вышеупомянутая Опись 1735 г. конфискованных на Ветке книг и сибирские материалы, открытые Н.Н. Покровским, – едва ли можно объяснить только вкусами сторонников старой веры. Очевидно, в основе старообрядческой книжности лежат воспринятые ею древние народные литературные традиции, которые мы можем увидеть и зафиксировать, анализируя более поздние источники. Продолжением и определенным развитием древнерусских книжных и общекультурных традиций является особенное внимание старообрядческой письменности к апокрифическим произведениям, сказочным и чудесным сюжетам, нравственно-этическим вопросам, проблемам ухода из мира и, что очевидно характерно для народной культуры, христианскому осмыслению социальной несправедливости[808].

Старообрядческая традиция восприняла, сохранила, развила еще одну форму древнерусской словесности, характерную для обеих ее составных частей – письменной (литературы) и устной. Характерная черта старообрядческих сборников – наличие в них текстов духовных стихов. Среди усть-цилемских сборников, вошедших в многократно упоминаемую книгу В. И. Малышева, каждая третья рукопись – стиховник или имеет в своем составе стихи. В Верхокамском собрании из 217 сборников непостоянного состава, выявленных к 1980 г., 23 стиховника содержат только стихи, а 61 – стихи в том числе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Старообрядческая письменная традиция – ценнейший, а устная – уникальный источник для изучения духовного стиха как художественного воплощения мировоззренческих особенностей не только носителей старообрядческой идеологии, но и гораздо шире – народного средневекового сознания[809]. Например, в верхокамской письменной традиции нам были известны к 1980 г. более 60 текстов (сюжетов) духовных стихов и более 50 записано в устном исполнении[810]. Самые популярные стихи оказывались распространенными и в других старообрядческих регионах – например, стихи «Умоляла мать родная» (записан экспедициями МГУ от 20 исполнителей: восемь раз в Верхокамье и 20 – в шести иных регионах; пять раз встречен в стиховниках); «Потоп страшен умножался» (записан от 19 исполнителей в девяти районах, семь раз встретился в стиховниках; четыре исполнения и три текста в Верхокамье). Ранее большинство сохранившихся у старообрядцев стихов пелось, но уже в XIX в. все больше текстов переходило в разряд «книжных». Самым популярным среди последних оказывается покаянный стих «Плач Адама»[811]. В стиховниках и сборниках пяти далеких друг от друга районов традиционной старообрядческой культуры нами зафиксирован 21 текст нескольких вариантов этого стиха и только одно исполнение[812].

Нет необходимости говорить о значении письменной и устной форм старообрядческой певческой традиции для исследования многочисленных и пока еще не решенных проблем истории и подлинного звучания древнерусской музыки. Этот факт широко известен[813], упомянем только, что, например, пятая часть Ветковско-Стародубского собрания – крюковые певческие книги[814], что полностью соответствует былой славе Ветки как хранителя древнерусской музыкальной культуры.

На основании анализа традиций старообрядчества сегодня может быть решена еще одна проблема древнерусской книжности, а именно проблема соотношения, авторитета, функции рукописных и печатных форм книги в культуре позднего Средневековья.

Особое значение для понимания судеб древнерусского наследия имеет наличие в изученных старообрядческих комплексах необычайно высокого процента книг для обучения вере и грамоте. В крестьянской «рассеянной» книжности Верхокамья они составляют четвертую часть, а среди книг, конфискованных на Ветке, даже 35 %! Ведомость «О книгах, забранных в Ветке и других местах»[815] составлена 18 мая 1735 г. В ней под 86 рубриками-названиями указана 681 книга, но фактически их не менее 813, так как в описи, очевидно, 12 кругов служебных Миней учтены как 12 книг. Характер ведомости позволяет считать, что в ней перечислены, скорее всего, книги из самого Покровского старообрядческого монастыря: школы, трапезной, окружающих часовен. В этом списке учтено 11 экземпляров Евангелий, 8 – Апостолов, 10 – Уставов церковных, 23 экземпляра семи различных библейских книг, также названо 115 конфискованных Учебных псалтырей, 100 Учебных часословов, 66 Канонников и одна «Азбука скорописьменная». (Очевидно, Буквари – Азбуки или «Начальное учение детям» – попали из-за своего размера в те полтора мешка малых книг, которые упомянуты в ведомости.) Эти факты показывают, несомненно, демократический характер письменной традиции в изученных регионах и механизм ее сохранения и воспроизведения; объясняют, почему традиционная книжная культура как материальный носитель и хранитель идеологии староверия существовала, видоизменяясь, еще целые века, а в наше время стала предметом полевого археографического исследования.