Солярис - Лиа Фэ

мне было немногим больше сил и хорошего настроения, чем несколько часов назад.

Потребовалось совсем мало времени, чтобы добраться до зоны ожидания и, наконец, позвонить маме. Наш разговор был недолгим, и всё же мне удалось узнать куда больше деталей.

Прямо сейчас я мерила шагами холл аэровокзала, обдумывая каждое сказанное матерью слово.

Оказалось, что «придурок», сбивший мою маленькую сестрёнку, ехал по правилам. А вот она перебегала дорогу в неположенном месте. К тому же, на тот момент солнце успело окончательно спрятаться за горизонтом, так что водитель просто-напросто не смог различить её крошечный силуэт заранее.

А еще мама сказала, что машина ехала медленнее положенного, и если бы всё было наоборот, то Арина…Великие силы, я даже подумать, даже предположить боялась, что бы могло произойти.

Тем не менее, небольшой скорости при столкновении хватило, для того чтобы моя маленькая сестрёнка получила очень серьёзные травмы. На данный момент у неё диагностировали сильное сотрясение мозга, ушиб лёгкого, перелом трёх рёбер и трещины в еще четырёх, довершалось это открытым переломом бедра и великие силы еще знают чем.

В эту секунду Арина Арден лежала в операционной. Мама не знала, чем именно они там заняты, она охарактеризовала это одним словом — «Помогают». И мне этого было вполне достаточно.

Моя мать потратила довольно внушительную сумму с семейного счёта, чтобы самые лучшие врачи Соляриса взялись за мою сестру. Мне же лишь оставалось молиться, чтобы оно того стоило.

Наш разговор подходил к концу, и я уже собралась вешать трубку, как внезапно меня озарило: я до сих пор не знала номера больницы, в которой лежала сестра.

Стоило мне об этом вспомнить, как громкая связь объявила посадку на мой следующий рейс. Пришлось очень быстро выяснять у матери все детали. Услышав адрес, я горько усмехнулась. Как оказалось, мне было хорошо знакомо это место.

Одной весной, когда нам с Линой было лет по четырнадцать, мы часто прогуливались вокруг белоснежных корпусов, недалеко от школы. Дело в том, что почти вся больничная территория была засажена кустами сирени, которые начинали цвести и пахнуть с приходом истинно летнего тепла.

Мы провели там почти весь месяц. Беззаботно болтали об одноклассниках. Тогда Лине впервые дали солирующую партию в новом танцевальном номере, а я по уши влюбилась в Дмитрия Милкейна. Казалось, с тех приятных деньков прошла вечность. Возможно, так и было. Ведь сейчас, спустя два с половиной года, я стала совсем другим человеком. Да и повод посещения этого места оказался весьма печальным.

Я вновь подумала о сестре. Если полёт пройдёт хорошо, что я буду с семьёй уже меньше, чем через два часа. Эта мысль придавала мне сил. Осталось совсем чуть-чуть, не стоит вновь раскисать. Лучше оставить сопли и слёзы на том рейсе, в этот же я войду со сжатыми кулаками.

Так я и поступила. Весь полёт я была наполнена ледяным спокойствием. Включив музыку в наушниках, я спокойно смотрела в окно на проплывающие в черноте облака. Лишь когда далеко-далеко стало появляться подобие рассвета, я мельком взглянула на часы. Те показывали четвёртый час ночи. Глубокий вздох, и я вновь уставилась в окно.

Благодаря этому смирению время вновь пролетело незаметно. Я уже успела возгордиться собой за самообладание, но стоило мне сделать первый шаг на трап, как вихрь эмоций вернулся, а желание двигаться как можно быстрее настигло меня с новой силой.

Время ожидания чемодана казалось вечностью. В какой-то миг мне даже захотелось бросить его в аэропорту и уехать, однако здравый смысл возобладал. Прошло минут двадцать, прежде чем я схватила долгожданный багаж и побежала на стоянку такси.

По дороге мне вспомнилось то, какой спокойной и лёгкой я была, когда приземлилась в Греции. Да, тогда меня тоже одолевали тяжелые мысли, но я чувствовала, что с моих плеч свалилась гора. Сейчас же, я вновь чувствовала всю её тяжесть, но уже по совсем иной причине.

Добравшись до парковки, я обвела взглядом машины. Меня трясло от холода и чтобы не превратиться в ледышку, я наспех вытащила из чемодана первую попавшуюся кофту и натянула на голые плечи. Тело вмиг стало наполняться теплом.

Затем я ткнула пальцем в первого попавшегося таксиста и затараторила адрес. Не знаю, то ли многозначительное выражение моего лица, то ли слово «больница», то ли всё в совокупности сказались на реакции водителя, но прошло менее тридцати секунд, а мы уже выехали по нужному мне адресу. Таксист не задавал лишних вопросов. Думаю, ему всё было понятно и без слов. Мне же в свою очередь не хотелось тратить последние силы на болтовню.

До этого момента, я полагала, что волнение переполняет меня до краёв, словно вода кувшин. Но я ошиблась.

Я поняла это сразу, стоило лишь пересечь черту Соляриса. То, что я ощутила, увидев родные улицы, любимые места и до боли знакомые закоулки, не шло ни в какое сравнение с тем, что я навоображала себе ранее. Теперь я поняла, что такое настоящее волнение, и что такое настоящий страх.

Когда до встречи с родными оставались считанные минуты, даже моё тело начало реагировать. Сердце забилось как бешеная птица в клетке. Затем мне показалось, что мне совсем недостаёт кислорода, и я задыхаюсь. Видимо, надо было плотнее обедать, либо же пить больше кофе. На миг у меня даже голова закружилась, а перед глазами всё поплыло. Но стоило различить за окном знакомые очертания белоснежной больницы, как зрение вернулось в норму.

Я достала из бумажника весьма достойную купюру и протянула водителю.

— Достаньте чемодан побыстрее, и да, сдачи не надо, — холодно произнесла я.

Мужчина лишь ошарашено взглянул на меня, словно увидел призрака. Но затем кивнул и выскочил из машины. Я последовала за ним.

Наверное, я сейчас и вправду была похожа на призрака — бледная, растрёпанная, одетая в лёгкое розовое платьице, совсем не подходящее к холодному октябрю Соляриса. Невольно, на моём лице выступила улыбка.

Но уже через секунду она растаяла. Надо поспешить. Наверняка, мама с ума сходит. Я нужна ей и я нужна Арине.

У меня не было причин задерживаться. Я схватила чемодан за ручку и со всех ног побежала к главному входу.

* * *

Я вбежала в просторный, залитый приглушенным белым светом зал. Повсюду пахло спиртом и лекарствами. Стояла напряженная тишина, словно всё здание затаило дыхание.

Я завертела головой по сторонам. Справа, свернувшись калачиком в маленьком железном кресле, спала черноволосая девушка, она выглядела немногим старше меня. Её тонкие плечи были бережно накрыты вязаной