Отыграть назад - Джин Ханфф Корелиц

сарказмом отреагировал Генри. Для двенадцатилетнего мальчика хуже ужина в компании взрослых мог стать только ужин в компании с девочкой чуть постарше. – Мне хотя бы не придется играть с ними на скрипке?

– Нет-нет, – ответила Грейс. Она это не планировала. Но теперь, когда Генри упомянул об этом, она вдруг припомнила, что Лео когда-то подумывал о том, чтобы Генри присоединился к ним. Но мальчик уговорил ее оставить скрипку в машине.

Возле кирпичного дома Грейс удалось вклиниться в единственное свободное парковочное место на самом краю подъездной дорожки. Она остановилась за «Субару», на бамперах которой красовались наклейки «Сборная Бард-колледжа по квиддичу» и «Старые банджоисты не умирают… они просто перестают изнашиваться».

– А книгу можно с собой взять? – осведомился Генри.

Грейс секунду колебалась, потом ответила:

– Хорошо. Только давай сначала посмотрим, что у них там, ладно?

– Договорились. – Он выбрался из машины, Грейс вынула поднос с цыплятами и тоже вышла наружу. Она направилась к заднему входу в дом, Генри следовал за ней.

Музыканты играли так громко, что на стук Грейс в дверь никто не вышел. Тогда она постучалась еще раз. Потом, пожав плечами, Грейс повернула ручку двери и вошла внутрь, держа перед собой поднос. Позади нее, закрыв дверь, шел Генри.

– О, привет! – воскликнул Лео. Музыка смолкла. В один прыжок Лео оказался на кухне. – Грейс! Как здорово! – Он потянулся вперед и поцеловал ее, достаточно скромно, но тепло. – А ты, – обратился он к мальчику, – и есть Генри, новый исполнитель мелодий на народной скрипке, которого мы все так ждем.

– Ну… нет, – смутился Генри. – То есть я играю на скрипке, только на академической. Я на народной никогда не играл.

– Это детали, – провозгласил Лео. – Пойдемте, у нас там камин. Хочешь чего-нибудь выпить?

Генри попросил содовой. Это был просчитанный шаг, потому что дома содовую не пили.

– Прости, у нас тут нет содовой. А клюквенный сок ты любишь?

– Сойдет.

Грейс попросила бокал вина и нервно отпивала по глотку. Она и не осознавала, как сильно нервничает, пока в руке у нее не оказался бокал. Потом до нее дошло, что трое лучших друзей Лео, наверное, ждут его в соседней комнате. И еще она поняла, что ей совсем не безразлично, что они все о ней подумают.

В этом доме она была всего однажды, причем много лет назад, когда из-за сильной грозы в районе озера повсюду отключили электричество на пару дней. И тогда соседям пришлось проявить дружелюбие и собраться у кирпичного дома, чтобы приготовить на гриле все то, что осталось у них в холодильниках. Грейс не запомнила Лео, только вот этот дом, – вернее, единственное в нем, что было достойно запоминания, а именно огромный камин, сложенный из речных камней. Казалось, он занимал всю стену.

Зайдя в комнату и снова увидев камин, Грейс поняла, что ее память не преувеличивала его размеры и общее впечатление от этой громады. Каменная кладка упиралась в потолок, а по ширине выходила далеко за пределы камина. Создавалось впечатление, будто каменщик позабыл обо всем на свете, увлекшись красотой камней. А они были разных оттенков – коричневые, серые и даже розоватые. Между ними было втиснуто длинное распиленное вдоль бревно, которое служило каминной полкой и, похоже, было положено сюда уже после того, как каменщик закончил основную работу. Как только они вошли, Грейс сразу отметила, что взгляд Генри тотчас устремился на камин, и он принялся водить глазами вверх-вниз, точно так же, как и сама Грейс много лет назад, когда она была примерно такого же возраста, как он сейчас.

«Я понимаю, – мысленно произнесла она. – Я чувствовала то же самое».

В камине горел огонь, своим великолепием не уступающий самому камину. Языки пламени плясали, лизали дрова и выбрасывали волны тепла в комнату. Наверное, поэтому музыканты (их было трое на кушетке и в креслах) держались от них подальше. Один из группы, плотный мужчина с редеющими волосами, сразу поднялся со своего места, как только гости вошли.

– Это Колум, – представил приятеля Лео.

Тот самый, что вырос в Шотландии, вспомнила Грейс, пожимая крепышу руку.

– Привет, я Грейс. А это Генри.

– Здравствуйте, – сказал Генри и тоже пожал ему руку.

Остальные приветливо помахали с кушетки напротив. Женщина по имени Лирика (ее родители были хиппи) обладала роскошной шевелюрой черных волос с седыми прядями. Так в Манхэттене волосы не седеют ни у кого. Еще сразу бросался в глаза ее выразительный нос с округлой переносицей. На коленях у нее лежала большая стопка нот, и Грейс тут же воскликнула: «Не вставайте, пожалуйста!» Но тут же вскочил со своего места ее сын-подросток, сидевший рядом. Его звали Рори, в руках он держал скрипку.

– Простите, что прервала вас, – извинилась Грейс.

– Вы нам не помешали, – сказал Колум, и Грейс сразу уловила его сильный шотландский акцент. – Вы же принесли ужин. А это совсем другое дело.

– Цыплята, – уточнил Лео. – Я сунул их в духовку.

– Я в самом деле проголодался, – заявил Рори. Он немного походил на мать, с таким же внушительным носом, который по праву можно было бы назвать орлиным, и очень темными волосами. Только он обладал более округлой фигурой и казался мягким и податливым. Его отец, кто бы он ни был, наверняка отличался добродушием.

Лирика рассмеялась:

– А ты все время голодный. – Затем обратилась к Грейс: – На кормление Рори уходит полный рабочий день.

Рори снова присел на свое место, взял в руки скрипку и принялся наигрывать мелодию, но негромко, так, чтобы не мешать разговору. Казалось, его кисть движется сама по себе, как будто принадлежит совершенно другому телу. Генри, как успела заметить Грейс, внимательно наблюдал за мальчиком.

– Я так рада увидеть место, откуда все время доносилась музыка, – сказала Грейс. – Иногда я отдыхаю у причала возле своего дома и слушаю ее.

– У нас есть аудитория, – улыбнулся Лео. – Наконец-то!

– Подожди-ка, ты же говорил, что у вас есть поклонники, которые следуют за вами по пятам. Правда, их пока скромное количество.

– Очень скромное, – подтвердил Колум. Он взял в руки гитару, которая до сих пор стояла у кресла. – Но мы уже достигли… я бы сказал… двузначного числа.

– Это значит… – Генри нахмурился. – Неужели целых десять человек?

– Точно. – Он сел, положив гитару на колени.

– Не очень много.

– Не очень, – согласился Лео. – Но так как сегодня вы с мамой пришли сюда, дела у нас продолжают идти в гору. К счастью, мы никогда не стремились завоевать любовь визжащих толп.

– К счастью, – повторила Лирика и рассмеялась.

– Мы стремимся… завоевать любовь к форме