Ларец - Елена Чудинова

— Нет, сын мой, что-то Вы знаете, позволившее бы Вам его признать, — возразил отец Модест. — Не во внешности, так в манере.

— Манеры его менялись, — вздохнул Зайниц.

— Менялись те, что нарочно он менял. Верней сказать, он придумывал себе каждый раз новую манеру. У каждого человека есть ухватки, коих он не примечает в себе сам. У каждого! Знаете ль Вы, например, что не можете пройти мимо елки, не общипав горстки иголок? Вы их жуете.

Брови Зайница в изумлении полезли на лоб.

— Вправду вкус хвои мне приятен с младенчества, — растерянно произнес он. — Но чтоб я при честной публике жевал иголки… Я чаял, разве наедине…

— Вы ни одной елки не пропускаете, — отец Модест расхохотался. — У каждого человека есть таковые особенные обыкновения. Если они не противуречат правилам приличия, от них не отучивают, попросту не примечают. А теперь вспомните, какова особливая манера у Игнотуса?

— …Пожалуй… нет, вовсе пустяк, но пустяк неприятный… А вить, пожалуй, я такого не встречал у иных… Дело в том, что он…

Отец Модест, приподнявшийся в стременах, жестом руки остановил его.

— Прервемся ненадолго в нашей беседе, вон уж скачет Федор, и готов биться об заклад, что он выехал из Крепости, уж зная, в чем дело!

Глава XVIII

Впереди лошади юного Федора по прозванью Лучник (Нелли уж привыкла, что фамильи были в Крепости только у нерюриковичей, и для отлички жители часто прибавляли чего-нибудь к имени…) мчалась свора собак. Здешние собаки, коих впервые Нелли заметила еще после Перми, вовсе не походили на тех борзых, что благоденствуют в России на любой псарне. Скорей были они похожи на волков, только волки обыкновенно серы. А эти, с короткою шерстью и ушами торчком, всего чаще были белы, черны или черно-белы. Необыкновенно быстр казался их бег — летящими прыжками, словно бы собака рассекает воздух могучей грудью, как нос корабля — водную гладь.

— Я гляжу, отче, змея-то у Вас! — крикнул юноша, поправляя на скаку застившую глаза прядь соломенных волос.

— Дымом пропахла, Федя! — отозвался отец Модест. — Ты вот чего, скачи на гору Куличик, она там упала! Корзинку я руками не трогал, там и валяется под сосенкой. Много уж народу в поиски выступило?

— Я — первый, а с дюжину за мною будут.

— Ладно, мы с Ильею сейчас проводим девочку и тож вдогонку!

— Встретимся! — Юноша поскакал дальше во весь опор.

Разговор уж не складывался: вслед за Федором на равнине показались еще два всадника с собаками, и вид их вверг Нелли в негодование. Это были княжна Арина и Катя, первая с ружьем, а вторая с пистолетами.

— С чего бы им в погоню, а меня домой провожать? — поинтересовалась она.

— Нелли, Арина местная жительница, — возразил отец Модест примирительно.

— А Катька?!

— Ох уж мне эта Катерина. Ладно, будь по-твоему.

— У вас змея? — как и Федор, крикнула издали Арина.

— На Куличик упала! — Ветер относил слова, и отцу Модесту пришлось кричать. — Федины собаки, может, след возьмут, а может, и нет. Уж и не знаю, как лучше: то ли к Куличику ворочаться, то ль просто лес чесать.

— Княсь Андрей Львович велел всем разбиться по округе, а кто первый наткнется, чтоб два выстрела дал. Он и сам поехал, а с ним франк, тот в вифлиофике сидел, не поспел с нами.

— Ладно, княжна, уж возьмите в свой отряд амазонок маленькую Нелли, а мы с Ильей Сергеичем поскачем вправо от Эрликова логова.

— Хорошо, а мы уж тогда слева, — Арина хлестнула лошадь.

Нелли, разворачиваясь на скаку, успела еще озадачиться вопросом, что делал Филипп в вифлиофике. Потом стало не до того.

— Ленушка, конь у тебя не устал? — Арина усмехнулась. — Вишь каков, он вить тебя с нами определил, думал, если кто и найдет лазутчика, так не мы. А еще поглядим!

— Конь не устал, мы мало галопом скакали.

— А они ж без собак, — удивилась Катя.

— Так еще неизвестно, пригодятся ль собаки-то? Некогда лясы точить, вперед!

И весенний голый отлог понесся внизу под стук копыт.

— Самоуверенной, как пень, и всегда таким был, — бормотала себе под нос Арина, и Нелли прыснула, когда наконец уразумела, что сие относится к отцу Модесту. — А поспорю, что не все ты уж помнишь под горою, ох, не все…

Всадницы миновали священный кедр, но то был не первый Неллин знакомец, а другой, выше и старше: уж мало оставалось ветвей, до коих можно было дотянуться хоть бы и с лошади. Некоторые ленты опоясывали ствол.

— Отсюда свернем за валуном к ручью, — распорядилась Арина. — Небось коли и была у него фляжка, да опустела.

Еще не спрятанный травою родничок бился о камни, разбрызгивая вокруг себя влагу сплошной сверкающей на солнце пеленою.

— След! — возбужденно крикнула Катя, указывая хлыстом.

На мокрой земле по другую сторону ручья виднелась четко выдавленная подошва мужского сапога.

— Ай, хорош след, хоть вынимай! — У Кати разгорелись щеки. — Молодец ты, княжна!

— Не здешней работы сапог, — нагнувшись с седла, заметила Арина. — Наши носят ойротские.

— След, Белоух, след!!

Собаки залились лаем. Лошади перескочили ручей.

— Взял! Ей-же-ей, Белоушка взял след! Ах ты, умница! — звонко кричала Арина. — Волчек! Лобан! Ну же, вперед, яхонтовые мои!

Лошади мчались за собаками, собаки летели вперед лошадей. Сердце в груди Нелли отчаянно колотилось. Собаки скрылись в кедровом молодняке. Исхлестываясь ветками, всадницы последовали за ними. Лай звенел все громче.

— На помощь! — отчаянно закричал мужской голос в глубине зарослей. — Помогите кто-нибудь!

— Теперь не уйдешь! — Арина засвистала, отзывая собак. — Катюха, второй пистолет Ленушке отдай!

Катя перекинула оружие на скаку, и Нелли успела его поймать.

Вскинув ружье в небо, Арина выстрелила. Переждала немного, затем выстрел повторила.

— Тихо! Тихо!

Возбужденные, дрожащие от ярости собаки никак не могли уняться, обступив кольцом молодого человека в дорожном наряде. Наряд сей между тем пострадал: кровь выступила на лохмотьях штанины, где только что прошлись собачьи зубы. Рядом валялся на земле дорожный мешок, сам же незнакомец стоял нагнувшись к ране и с усилием выпрямился, только когда всадницы подскакали.

— Для чего травите людей собаками? — укоризненным, хоть и ослабшим голосом спросил он, поднимая лицо. Нелли не без изумленья узнала московского студента Сирина. — И из чего ты, мальчик, грозишь мне пистолетом?

Катя вправду держала свой пистолет нацеленным в грудь пришельца.

— Человече, — со сдерживаемым гневом ответила с седла Арина, — разве тебя сюда кто-нибудь звал?

— Я много странствую по этим краям, — с достоинством отвечал студент, — и везде доводилось мне доселе убеждаться, что нечаянному гостю ради.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});