"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Стерх Юрий

– Тварь!

Мне вся эта мерзость поперек горла, и, окажись я сейчас в городе, я сумел бы остановить ее в самом зародыше! Мусульмане или христиане, евреи или язычники – все хотят жить и любить, у каждого есть близкие! А те, кто проливает кровь беззащитных, кем бы они ни были, низводят себя до уровня скота, и здесь не важно, у кого какая вера или национальность… Но мне мешают гулямы, намертво вставшие у ворот!

«Черепаха» хускарлов добиралась до надвратной башни не менее получаса, еще столько же шла рубка внутри самого укрепления. Наконец вспыхнула яростная сеча у ворот – но тут уж у варягов был простор для жутких ударов их двуручных секир! Сверху северян поддержали мои лучники, поднявшиеся на стену, а алдары, пробившиеся к Нарын-кала, лишь ждали момента, когда кованые створки будут распахнуты изнутри.

Этот миг настал – и внутрь неудержимым потоком хлынули аланские рыцари. К этому моменту в городе начался пожар, причем уже в нескольких местах.

Бойню удалось остановить только к вечеру. Ревели бараньи рога, призывая воинов собраться на площади перед цитаделью, но мало кто их слушал. А хуже всего было то, что далеко не все дербентцы сложили оружие: ополченцы метались по городу, нападая на мародеров и вступая с ними в скоротечные яростные схватки – а иногда попросту вырезая скотов, увлеченных изнасилованиями и грабежом. Их отчаянная ярость была мне понятна, но ведь и самому пришлось обнажать клинок, чтобы выдержать натиск напавших на нас ополченцев! Кажется, они обезумели от пролитой крови и горя.

Но постепенно мы сумели восстановить порядок: женщины, старики и дети отходили под защитой моих лучников и варягов к Нарын-кала – последним я пообещал вдвое уменьшить долю в добыче, если они увлекутся грабежом. Там жителей взяли под защиту алдары. Не лишенные воинской чести аланские богатыри вскоре приняли активное участие в наведении порядка – как раз после того, как остатки сельджукского гарнизона в спешке покинули твердыню. Они сумели бежать через западные ворота, защищенные с севера горной стеной.

Беспощадно вырубив под сотню мародеров, а заодно подавив последние очаги сопротивления дербентцев, я полностью занял Дербент. И уже тогда все вместе – и защитники, и нападавшие – принялись организованно тушить пожары.

Кумана, скакавшего по городу с задушенной женщиной, я обезглавил собственным мечом.

Только окончательно убедившись в том, что бесчинства пресечены, а огонь остановлен, я принял ключи от города, преподнесенные горсткой уцелевших раисов. Однако им было поставлено жесткое условие: все мусульманское, языческое и еврейское население должно покинуть Дербент – не нужна мне тут пятая колонна в скором противостоянии с сельджуками! Людям разрешалось брать с собой повозки для раненых, запас питания и воды на неделю, необходимый скарб. Все ценности и оружие должны остаться в домах – позже у ворот города дежурили мои воины, по своему усмотрению проверяющие беженцев. Тем же, кто не захотел покидать жилища, оставалось лишь молиться – я обещал воинам, что утром отдам им город. Исключение сделали только для раненых, у кого не осталось родных, способных их вывезти, – им и местным христианам было разрешено укрыться в цитадели.

Раисы с изможденными от пережитого лицами скорбно приняли мои условия, но недовольства вслух не высказали – выдвинутые требования не были чересчур жесткими по сравнению с печальной участью тех, чьи города берут на меч. Людям сохраняли жизнь и свободу, а это и так уже очень много!

Спустя двое суток после исхода жителей разведчики принесли счастливую весть в спешно подготавливаемую к обороне крепость: корпус ширванцев и сельджуков отступил.

Над «железными вратами» вновь был поднят христианский крест[203].

Часть четвертая

Глава 1

Май 1071 г. от Рождества Христова

Окрестности Тмутаракани,

монастырь Пресвятой Богородицы

Службу сегодня вел сам игумен Никон. Убеленный сединой старец отличается особой благообразностью, мудростью, способностью проникнуть в людские сердца простыми, но такими понятными словами проповеди, что на воскресных литургиях в монастыре просто не протолкнуться – так много людей стремится к нему на исповедь и причастие. Однако сегодня пятница, и Никон провел богослужение по моей просьбе. Подходя под крест к настоятелю и одновременно основателю монастыря, я невольно задумался о величии духа этого человека и масштабе личности бывшего лидера монахов Киево-Печерской лавры, пошедшего в свое время против великого князя[204]. Во время конфликта с Глебом Святославичем поддержка Никона очень сильно помогла Ростиславу – именно его благословение и твердая позиция убедили многих людей поддержать старшего внука Ярослава. А позже проникновенные проповеди и крепкая вера старца, помноженные на его собственные духовные подвиги, привели в церковь многих местных касогов и даже хазар, укрепляя положение князя и русской общины в целом. И быть бы Никону епископом, но он неожиданно отказался от кафедры, сумев убедить князя сохранить для него место игумена основанного им же монастыря. Ростислав, искренне полюбивший старца, согласился с его доводами и неизменно шел за благословением на особо значимые решения и действия именно к нему.

А сегодня и я со всей семьей отправился за благословением в расположенный недалеко от города Богородичный монастырь. Базилевс Роман Четвертый объявил сбор всех своих войск для похода в Азию, призвал он и союзников-ясов, и Ростиславу напомнил об обещанной помощи, не забыв упомянуть про меня. И хотя сам я был настроен принять участие в походе с целью изменить его исход, никогда раньше на сердце не было так тревожно и тоскливо. Я пытался не подавать виду и не раскрывать собственных чувств, но Дали, уже хорошо узнавшая меня, сумела распознать волнение, отчего и сама стала остро переживать. Отправляясь с семьей к Никону, я стремился изгнать тревогу, избавить от нее возлюбленную, но…

– Мы все в руках Божьих, все в его воле. Молись, молись за себя и любимых, в брани же читай псалом «Живый в помощи». Служи Господу делом, не верши зла, не отнимай понапрасну людские жизни. Помни о крестных страданиях Христа и прими его волю, какой бы она ни была. Богу виднее, как поступить с каждым из нас, сами же мы не знаем, что случится в следующий миг. Каждый день может стать последним, об этом нельзя забывать. Так не поддавайся же греху скорби, не смущай ближних сомнениями, но дари им свою любовь и согревай сердечным теплом. В остальном же уповай на Божью волю и проси у него мужества и стойкости нести ратный крест.

Теплая рука старца легла на мою голову, прижав к ней епитрахиль, Никон прочитал разрешительную молитву, а я между тем выделил из его речи два ключевых посыла: дари свою любовь родным так, будто живешь последний день, и не терзайся понапрасну, не зная своей судьбы.

Теперь же, покинув вместе с семьей монастырь, я остановился за его воротами, невольно залюбовавшись открывающимся с горы шикарным видом на раскинувшееся перед нами Русское море. Но в голове засел вопрос: помогла ли мне эта поездка прогнать волнение и потаенный страх или позволила лишь принять их?

Дали одним ловким кошачьим движением сблизилась со мной, потершись головой о плечо. Не сдержавшись, я зарылся носом в сладко пахнущие волосы жены.

– Что батюшка сказал тебе?

Возлюбленная развернулась ко мне и открыто, ласково улыбнулась – хотя мне все же показалось, что в уголках ее губ затаилась горечь.

– Отец Николай напомнил мне, что все в руках Божьих. Что мы должны благодарить его за то, что у нас есть, и трижды за то, чего у нас нет. Что ратная стезя изменчива и многие матери и жены теряют своих любимых после первого боя. Потому нужно радоваться мгновениям, когда мы находимся рядом друг с другом, и научиться ценить их, а не отравлять скорбью.