Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

Рэйн лежал на палубе лицом вниз. Чтобы добраться до него, Малте пришлось оттащить тело, навалившееся сверху. Оно оказалось очень тяжелым, ей не по силенкам. Она тянула и толкала, а всюду кругом нее весь мир сходил с ума, несясь куда-то в отчаянном стремлении спасти Кеннита. И ни одна живая душа не хотела помочь Малте, ни тетка, ни брат. Она заплакала, хотя и без слез, и продолжала свой труд. Краем уха она слышала, как что-то кричали друг дружке два живых корабля. Матросы обегали ее и чуть ли не перепрыгивали, не обращая внимания на то, чем она была занята. Наконец она припала на колени прямо в кровавую лужу, налегла плечом – и все-таки спихнула мертвеца с Рэйна.

Смотреть на него оказалось попросту страшно. Кровь пропитала всю его одежду и собралась под ним озерком. Так он и лежал – неподвижный.

– Рэйн, Рэйн, любовь моя… – выдохнула она заветные слова, так и обитавшие в ее сердце непроизнесенными со времен первой сновидческой встречи. И, не обращая внимания на кровь, нагнулась обнять Рэйна. Его тело было еще теплым. – Никогда, – простонала она, раскачиваясь. – Никогда…

Она словно бы заново теряла свой дом и семью. В этот миг она осознала, что лишь в его объятиях она могла быть по-прежнему той самой Малтой. Но не довелось. Вместе с Рэйном умерла ее красота, ее юность, все ее мечты.

Она перевернула его так бережно, как будто он еще мог чувствовать боль. Она все-таки увидит напоследок его лицо. Заглянет в чудесные медные глаза, пусть даже неспособные более ответить на ее взгляд. Вот и все, что им, оказывается, в этой жизни уготовано было разделить!

Руками, липкими от крови, она отстегнула его вуаль от ворота рубашки, потом откинула с лица. Там, где напитанная кровью вуаль соприкасалась с кожей, запеклись кровавые следы. Малта с бесконечной нежностью стерла их краем плаща. Потом нагнулась и стала целовать его неподвижные губы. Вот так-то – и не во сне, а наяву, и не через вуаль… Мир, в котором были корабли, паруса, битва и оружие, несся своим ходом мимо нее и помимо нее. Малте не было до него дела. Ее жизнь прекратилась здесь и сейчас. Она водила пальцами по его лбу, по тонким чешуйкам, осязавшимся, словно звенья великолепной кольчуги.

– Рэйн… – повторяла она чуть слышно. – Рэйн, мой Рэйн…

Тут его глаза чуть-чуть приоткрылись, из-под ресниц блеснула медь. Малта позабыла дышать: Рэйн дважды моргнул, потом глаза в самом деле открылись. Он сощурился, вглядываясь в ее лицо, потом шевельнулся, ахнул от боли и потянулся правой рукой к окровавленному левому рукаву.

– Больно… – прохрипел он.

Малта ниже склонилась над ним, кровь грохотала у нее в ушах.

– Рэйн, лежи тихо, у тебя кровь идет, – проговорила она, едва слыша собственный голос. – Сейчас я все сделаю.

И принялась расстегивать на нем рубашку. Она не позволяла себе надеяться, она не смела даже молиться – ни о спасении его жизни, ни подавно о том, чтобы он любил ее, как когда-то. Нет, нет, надежды были попросту неуместны.

У нее тряслись руки, она никак не могла совладать с пуговицами и наконец просто взяла и разорвала плотную ткань, ожидая увидеть страшные раны.

– Да ты почти цел! – вырвалось у нее. – Хвала Са, Жизнь Дарящей!

И она благоговейно провела рукой по гладкой бронзовой груди. Чешуйки переливались в лучах бледного зимнего солнца.

– Малта? – Рэйн только теперь наконец разглядел, кто именно стоял над ним на коленях.

Окровавленная правая рука схватила обе ее ладони и отвела от груди; он пристально вглядывался в ее лоб. Вот глаза у него округлились, и он буквально выронил ее руки. Боль и кромешный стыд опалили Малту огнем, но она не отвела взгляда. Рэйн поднял руку, но не коснулся ее щеки, как велела ее умирающая надежда. Нет, он потянулся прямо к бугрящемуся рубцу и проследил его в гуще волос.

Глаза Малты наполнились слезами.

– Ты коронована! – прошептал он. – Как могло такое случиться? У тебя точно такой же гребень, как у королевы Старших на древних шпалерах. И чешуйки намечаются красными нитями. О госпожа моя, моя красавица, моя королева. Тинталья была кругом права! Только ты, ты одна достойна стать матерью детям, которых мы с тобою зачнем.

Малта ровным счетом ничегошеньки не поняла из его слов, но какая разница? На его лице была любовь. Да. И благоговение. Он снова и снова в восторге оглядывал ее лицо – и наглядеться не мог. – Твой лоб, – бормотал он, – твои губы… Даже губы! Чешуйки растут… – И потребовал: – Помоги мне встать! Я хочу как следует посмотреть на тебя! Я хочу обнять тебя и убедиться, что это не бред! Я такой путь одолел… И все время только о тебе думал, а ночью видел во сне…

– Ты ранен, – кое-как выговорила она. – Столько крови…

– Ну не вся же моя. – Рэйн ощупал голову и сморщился. – Кажется, меня оглушили. И по левой руке саблей задели. Ничего, заживет! – Он попробовал пошевелиться и охнул: – Вот только сплошь все болит.

Все же он подтянул под себя ноги и кое-как встал. Малта поднялась вместе с ним, поддерживая его. Рэйн потер ладонью глаза и вдруг спохватился:

– Моя вуаль!

Потом посмотрел на нее сверху вниз. Малте еще не доводилось видеть на мужском лице подобной радости.

– Так значит, ты выйдешь за меня замуж? – спросил он в восторге.

– Если ты примешь меня такой, какая я есть. – Она решила быть до конца откровенной и говорить правду. Она не могла позволить, чтобы он принял окончательное решение вслепую, думать не думая о том, что станут другие люди позже болтать о его невесте. – Рэйн, тебе следует сперва кое-что узнать обо мне.

В это время Проказница прокричала что-то насчет сдачи. А мгновением позже чудовищный удар вновь свалил и Рэйна и Малту обратно на палубу. Рэйн вскрикнул от боли в руке, но тотчас перекатился, прикрывая Малту своим телом. Корабль под ними содрогнулся, но Малта знала лишь то, что Рэйн с нею рядом, что он крепко обнимает ее здоровой рукой, заслоняя от всех опасностей этого мира. Раздался топот ног, где-то снова началась битва.

– Все, что мне требуется знать, – прошептал Рэйн ей на ухо, – это то, что ты отныне моя.

А Уинтроу здорово управлялся на корабле. Носясь вместе с прочими моряками по снастям и по палубе во исполнение приказов, отдаваемых племянником, Альтия имела возможность осознать, насколько осмысленными и толковыми были эти приказы. И еще она видела нечто даже гораздо более важное, чем ее одобрение или успехи его командования. А именно: матросы, эти прожженные пираты, верили в Уинтроу. Даже Йола, старпом, ни на йоту не усомнился в способности или праве юнца занять место Кеннита. И Этта не усомнилась. И Проказница вверилась его руке без малейшего колебания. Альтия все время чувствовала – и несказанно ревновала, до какой степени понимали друг дружку Проказница и Уинтроу. С полуслова – неверно сказано, гораздо глубже и тоньше! И это понимание, эта взаимосвязь струилась мимо нее, мимо Альтии… Важные сведения, указания, взаимная поддержка – все это как бы не касалось ее. Нет, они не отторгали и не отвергали ее. То, что было между ними, всего лишь пролетало мимо нее, как пролетает взрослая беседа над головой маленького ребенка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});