Я приду плюнуть на ваши могилы... - Андре Савиньон

— В таком случае я могу сказать одно: я счастлив, миледи. Эта тайна меня страшно давила.

— Могу себе представить! Вы действовали по зову совести, я ни в чем вас не упрекаю.

Она замолчала, и ее рот задрожал.

Взволнованный почтительной нежностью, он отвернулся, а она продолжила тихим, задыхающимся голосом:

— Уэллс… ребенок… Колэн… он ведь не был вашим сыном, правда?

— Нет, миледи.

— Тогда почему вы…

— Из-за его матери, из-за Элси. Я был от нее без ума. Она не хотела выходить за меня, хотя и знала, что сэр Ричард никогда не сможет… его отец никогда не согласился бы принять… дочь крестьянина.

— Простите, Уэллс…

Лицо старой женщины залила такая бледность, что он испугался, но не осмелился никого позвать. Неужели она до сих пор ничего не знала? Он часто спрашивал себя… но и Элси утверждала, что леди Мэри ничего не знает.

— Не стоит принимать это так близко к сердцу, миледи, — пробормотал он. — Все это было так давно…

— Уэллс… а он ее… любил?

— Сэр Ричард? О, нет, миледи! Это был всего лишь его каприз, безумство, длившееся одну ночь. Даже Элси это знала. Она его побаивалась из-за его высокого происхождения.

— Но она родила ему сына.

Уэллс колебался.

— Да… Ребенок был мальчиком.

— Значит, это я виновата в том, что у нас…

Она промокнула глаза миниатюрным платочком, отделанным кружевами.

— В чем вы виноваты, миледи?

Вместо ответа она тряхнула головой.

— Уэллс, мне нужна помощь, — сказала она, немного успокоившись.

— Я сделаю для вас все, что хотите, миледи.

— Мы должны освободиться от американцев. Они все еще здесь?

— Не знаю. Я был занят на кухне: готовил рагу на обед.

— Идемте со мной. Нужно найти сэра Ричарда.

Она оперлась на его руку, и они направились к замку. Четверо молодых американцев складывали свои бумаги в папки, перекидываясь ироничными замечаниями.

— Без всяких объяснений?

— Приказ босса! Освобождаем замок через четверть часа. Он назначил встречу в гостинице.

— С самого начала все это дело — потеря времени.

— Но ведь нам же платят!

— Гляньте-ка, старушка возвращается, и привидение с ней…

Леди Мэри остановилась недалеко от них и посмотрела в их сторону. Они спокойно выдержали ее взгляд.

— Поторопитесь, прошу вас, — сухо сказала она.

— С удовольствием, дорогая миссис.

— Несносные!

— К черту этих американцев, не так ли миссис? Пусть катятся ко всем чертям, лишь бы подальше отсюда…

— Идем, Уэллс.

Они ходили из комнаты в комнату, но сэра Ричарда нигде не было.

Кэт и Джон подошли к воротам замка. Джон остановился. Кэт подняла к нему свое нежное и очаровательное личико; сейчас, когда она была огорчена, оно было почти детское; губы ее подрагивали, фиолетовые глаза затуманились.

— Куда мы идем? — спросила она.

— В гостиницу.

— Мы больше не увидимся?

— Зачем, Кэт?

Он не отводил от нее взгляда, только сейчас заметив, какая она маленькая. Всегда такая активная и живая, она казалась выше ростом, чем была на самом деле. А теперь, когда она была убита горем, он открыл для себя ее миниатюрность и незащищенность. Он подавил в себе желание взять ее за руку.

— Действительно, зачем? Однако… — Она прикусила губу.

— Что однако?

— Ну… я… мне будет вас недоставать. Жаль, что это не будет взаимно.

— Вы ошибаетесь. Я также буду скучать без вас. — Он решился наконец взять ее за руку. — Прощайте, малышка Кэт.

— Прощайте, — тихо прошептала она.

Он бегом спустился с крыльца и сел за руль длинного зеленого автомобиля. Повернувшись к Кэт, он крикнул:

— Я уезжаю не навсегда.

Кэт улыбнулась.

Леди Мэри и Уэллс вышли на крыльцо и присоединились к ней. Она подняла свою маленькую ручку в знак прощания. Джон Блэйн обернулся на печальное трио с чувством сожаления и какого-то тяжелого предчувствия. Что станет с ними? Что станет с Кэт? Солнце окрашивало в золотой цвет серые стены западной башни. На этом фоне хрупкие силуэты принимали волнующий вид.

Никогда еще Кэт не испытывала такого чувства одиночества. Она обхватила голову руками, чувствуя, как отчаяние овладевает ею. Как жить дальше в замке? Как сможет пережить она его отсутствие?

Увидев ее в таком отчаянном положении, он не смог не поддаться внезапному импульсивному желанию: остановив мотор на повороте дороги, он выскочил из машины и бегом вернулся к ней. Однако, вместо того чтобы заговорить с Кэт, он обратился к леди Мэри:

— Леди Мэри, умоляю вас, скажите, чем я могу быть полезен сэру Ричарду? Что с ним происходит?

Старая женщина, не скрывая своего удивления, заметно разволновалась.

— Нет, нет, прошу вас, уезжайте! — Тем не менее, тронутая этим жестом, она добавила, с трудом подбирая слова: — Передайте вашим коллегам, что я сожалею о своей резкости. Я… не совсем здорова сегодня. А теперь поезжайте с богом.

Он поклонился с чувством благодарности, несмотря на свое поражение, и медленно вернулся к машине. Кэт проводила его, и они еще раз обменялись долгим взглядом.

— Нет, — ответил он на ее немой вопрос, — я не уеду до тех пор, пока не выясню, что происходит. Позвольте мне, если…

Он оборвал себя на полуслове, но она понятливо и серьезно кивнула головой. Он завел мотор и тронулся. Кэт неотрывно смотрела ему вслед и вдруг разрыдалась, не думая о том, какое впечатление она производит на окружающих. Позади нее, на крыльце, двое стариков стояли в крайнем изумлении. На лице одного читалось удивление, на лице другого — возмущение. Кэт плакала! Почему она плакала, если американцы наконец-то убрались восвояси?

— Кэт! — строго позвала леди Мэри. — Кэт, иди сюда!

Но прежде чем она повиновалась, огромный автобус, наполненный туристами, скрипя тормозами, вырулил из-за поворота и остановился напротив крыльца. Дверцы его распахнулись, и огромная толпа высыпала наружу.

Сидя на скамейке в тени бука, леди Мэри и Кэт ждали, когда уедут туристы, чтобы оказаться в спокойной послеполуденной обстановке. Вдруг они услышали галоп приближающейся лошади и перед ними возник сэр Ричард в позе главнокомандующего, ведущего свою армию на приступ. В правой руке он сжимал меч, который, словно молния, блестел на солнце. Обе женщины поспешили к нему навстречу. Они подбежали к крыльцу западного входа в тот момент, когда сэр Ричард остановил своего скакуна. С красным лицом и глазами, в которых таилось безумие, он размахивал своим мечом у них над головами и бешеным голосом кричал: