Время Мечтаний - Барбара Вуд

– Ну, долой разговоры, не будем терять времени, – сказал Фрэнк, когда экипажи наконец подъехали. – Я просто умираю от голода.

Гостиница «Король Георг» находилась на фешенебельной Элизабет-стрит совсем недалеко от квартиры, где когда-то жила Айви Дирборн. Когда их экипаж поравнялся со знакомой зеленой дверью с медным, надраенным до блеска дверным кольцом, Фрэнк сжал руку Айви, и тепло общих воспоминаний согрело ей душу.

Во втором экипаже Сара с Адамом с воодушевлением обсуждали постановку, и Бет снова говорила отцу, как она им гордится. А Джоанна смотрела в окно, стараясь усилием воли прогнать уже много дней досаждавшую ей головную боль. Экипаж проехал мимо конторы корабельной компании, и Джоанне вспомнилось, как они с Хью вели поиски «Беовульфа» – корабля, на котором прибыли в Австралию ее дед с бабушкой. В итоге им удалось узнать, что в 1868 году корабль вышел в море со всей командой. Судно это принадлежало частному лицу. Капитан, он же судовладелец, утонул вместе с кораблем и всей командой, и после гибели судна не осталось ничего: ни архивов, ни судовых журналов, ни списка пассажиров. Джоанна разослала запросы в Ассоциацию отставных моряков и в различные родственные организации, надеясь, что отыщется кто-либо из тех, кто плыл на борту «Беовульфа» вместе с четой Мейкпис. Пришло несколько ответов, но дело они не прояснили.

Сара коснулась ее руки, выводя из задумчивости. Джоанна отвернулась от окна и ответила улыбкой.

– А какая сцена понравилась тебе больше всего? – спросила она Сару.

– Мне все очень понравилось, – ответила Сара. Она думала о Филипе и очень жалела, что он не видел представления, которое бы ему тоже доставило большое удовольствие. Ей вспомнился тот день, когда они случайно встретились среди полей и поцеловались, а потом несколько часов ходили и разговаривали, даже не касаясь друг друга, сближаясь не телом, а душой. Он рассказал ей о прошедшем в Америке детстве, о своей семье, о том, как изменила их жизнь война между штатами. А она поделилась с ним воспоминаниями о жизни в миссии, как росла там, наполовину аборигенка, наполовину белая. Говорили они о многом: об архитектуре и врачевании, о музыке и овцах, о навахо и Змее-Радуге. А затем, как он и обещал, их пути разошлись.

Он отправился обратно к Тиларрара заканчивать рисунок, а она повезла в «Меринду» почту его жене.

За пять лет после его отъезда Сара получила несколько весточек от Филипа: рождественскую открытку из Германии, письмо из Занзибара, где он изучал мусульманскую архитектуру, открытку из Парижа с видами города. Еще он прислал ей экземпляр своей книги с изображением фермы «Меринда» на обложке. Тон его кратких посланий неизменно оставался легким и бодрым. Он никогда не упоминал о своей любви и их случайной встрече. Но Сара читала между строк, что ему одиноко и душа его по-прежнему в поиске. Последнее письмо от него она получила полгода назад. «Я попросил Элис дать мне развод, – писал Филип. – Мы с ней слишком разные, и мой образ жизни совершенно не для нее. Ей от него только одно мучение. Но согласия на развод она не дает».

Экипажи подкатили к сияющему огнями отелю «Король Георг». Уэстбруки и Даунзы пересекли вестибюль и вошли в небольшое фойе ресторана, где служащие в форме приняли у дам манто и у мужчин головные уборы.

– Надеюсь, ростбиф сегодня будет отменным, – высказал свое пожелание Фрэнк, и в этот момент им навстречу вышел метрдотель.

– Мистер Уэстбрук, примите мои извинения, – затараторил он. – Произошла, как выяснилось, путаница. Вы намечены у нас на завтра, а тот зал, что вы просили на сегодня, был сдан кому-то другому.

– Послушай-ка, – начал Фрэнк, но Хью перебил его.

– Ничего. Ошибки случаются, – миролюбиво заметил Хью. – А у вас есть свободные столики?

– Есть, мне кажется, мистер Уэстбрук. Я сейчас проверю. – Он исчез за портьерой, отделяющей фойе от ресторана.

– Дурак, – заключил Фрэнк.

– Что будем делать, если не окажется свободного столика? – спросила Джоанна.

– Может быть, места есть у «Каллахана», – предположил Адам.

– Там такие маленькие столики, – возразила Бет.

– Можно попробовать съездить к Моффату в его «Хрустальное кафе», – внес свое предложение Хью.

– Уже очень поздно, – заметила Джоанна. – Мне кажется, кафе закрываются рано.

– Мне не нравится, как у Моффата готовят пуддинг, – прибавил Фрэнк.

Появился метрдотель.

– Мы сможем устроить ваших гостей, мистер Уэстбрук, – сказал он. – Прошу вас следовать за мной.

Хью зашел за портьеру и в первую минуту не понял, что перед ним знакомые лица и все в зале стоят. И только услышав дружный возглас: «Сюрприз!» – Хью наконец понял, что рядом с оркестром стоит Иан Гамильтон, двое мужчин с бокалами шампанского – отец и сын Макклауды, а дама с немыслимыми перьями в волосах – это Мод Рид собственной персоной. Музыканты заиграли знакомую мелодию «Свэгмена». Хью заметил и другие хорошо знакомые ему лица: Камеронов, Макклинтов, Гамильтонов и других. Казалось, в этом зале собрался весь Западный район. К нему подошла Полин и подала бокал шампанского.

– Я думал, тебе надо успеть на ранний поезд, – проговорил он под общий смех.

– Удивлен? – спросила Джоанна.

– У меня просто слов нет. А ты знала?

– Мы все знали. Пойдем, для нас двоих заказан отдельный столик.

– Боже, да здесь сам губернатор.

Хью с Джоанной шли между столиками под звуки «Свэгмена», и, когда песня закончилась, аплодисменты звучали так долго, что Хью жестом попросил тишины.

– Спасибо вам всем, мои дорогие старые друзья, – поблагодарил он. – Я даже не знаю, что сказать.

– Никогда не думал, что доживу до такого дня! – сказал Иан Гамильтон.

– Отец, – к Хью подошла Бет. – У нас для тебя еще один сюрприз. – Она повернулась к губернатору Виктории и улыбнулась.

В обязанности назначенного Британской короной губернатора входило наблюдение за тем, как ведутся дела в колонии Виктория. Говорил он торжественно и с подъемом, словно обращался не к сотне слушателей, а выступал с речью в парламенте.

– Вы дали своему народу его собственную культуру. И в знак ваших заслуг… – он взял в руки лист плотной глянцевой бумаги, перевязанной ленточкой и запечатанный печатью, – мне выпала большая честь вручить вам, Хью Уэстбрук, это особое свидетельство похвалы от королевы императрицы Виктории.

Хью взял письмо и стал читать, но у него сорвался голос. Тогда письмо взяла Джоанна и зачитала гостям: «Ваша поэзия, – писала королева, – позволяет нам лучше понять наших подданных, отделенных от нас таким большим расстоянием, что делает редким общение с ними, но все они тем не менее любимы нами». Джоанна выдержала паузу, обвела глазами гостей и сказала в заключение: «Подписано: Виктория, королева и императрица».