Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Ты изменилась.

— Прошу прощения?

— Выглядишь моложе. Во время совета я дал бы тебе лет двадцать, возможно, двадцать пять. Но теперь вижу, что ты не можешь быть старше четырнадцати.

— Мне семнадцать, — сухо ответила Шаллан.

— Невелика разница, — фыркнул Себариал. — Могу поклясться, раньше твое платье выглядело поярче, черты лица — более острыми, более привлекательными... Видимо, дело в освещении.

— У вас такая привычка — оскорблять внешний вид молодых леди? — спросила Шаллан. — Или вы поступаете подобным образом только после того, как напустите слюней в их присутствии?

Себариал ухмыльнулся.

— Тебя явно воспитывали не при дворе. Мне это нравится. Но будь осторожна. Оскорбишь здесь не тех людей — и расплата последует незамедлительно.

Сквозь окно экипажа Шаллан видела, что они наконец приближаются к лагерю, над которым реет знамя Себариала. На нем были изображены глифы себес и лайал, стилизованные в виде ярко-золотого небоугря на черном поле.

Солдаты на воротах поприветствовали их, и Себариал отдал приказания одному из мужчин проводить людей Шаллан в его особняк, когда те прибудут. Экипаж покатил дальше, Себариал откинулся на сидении и стал наблюдать за ней, будто что-то предвкушая.

Шаллан не могла понять, что именно. Возможно, она сделала неправильные выводы из его поведения. Девушка перевела внимание на вид за окном и вскоре решила, что это место являлось военным лагерем только по названию. Улицы оказались более прямыми, чем можно было бы ожидать от города, сформировавшегося естественным образом, но ей попадалось на глаза гораздо больше гражданских, чем солдат.

Они проезжали мимо таверн, открытых рынков, магазинов и высоких построек, в которых легко могло разместиться с десяток семей. На улицах толпилось множество людей. Это место было не таким разношерстным и полным жизни, как Харбрант. Дома, выстроенные из крепкого дерева и камня, располагались впритирку друг к другу, чтобы было проще выдерживать сверхшторма.

— Закругленные крыши, — заметила Шаллан.

— Мои инженеры говорят, что они лучше противостоят ветрам, — гордо ответил Себариал. — Углы и стены зданий тоже закругленные.

— Столько людей!

— Почти все — постоянные жители. У меня самый большой штат портных, ремесленников и поваров во всех лагерях. Я уже запустил двенадцать мануфактур — текстиль, обувь, керамика, несколько мельниц. Еще я контролирую стеклодувов.

Шаллан повернулась к кронпринцу. Гордость в голосе Себариала совсем не соответствовала тому, что Джасна писала об этом мужчине. Хотя, конечно, большинство ее заметок и сведений о кронпринцах появилось после нечастых визитов на Разрушенные равнины, последний из которых состоялся достаточно давно.

— Я слышала, — сказала Шаллан, — что ваш лагерь — один из наименее успешных в войне против паршенди.

В глазах Себариала появился озорной блеск.

— Остальные гоняются за быстрой прибылью от гемсердец, но на что им тратить деньги? Скоро мои текстильные фабрики будут производить униформу по гораздо более низким ценам, чем привозную, а мои фермеры начнут обеспечивать нас более разнообразной пищей, чем та, что доступна благодаря преобразователям. Я выращиваю и лавис, и таллий, не говоря уж о свиных фермах.

— Вы скользкий угорь, — проговорила Шаллан. — Пока другие сражаются на войне, вы строите хозяйство.

— Требовалась осторожность, — сообщил он ей по секрету, наклонившись вперед. — Не хотел, чтобы они заметили, чем я занимался поначалу.

— Умно, — ответила Шаллан. — Но почему вы рассказываете об этом мне?

— В любом случае ты все поймешь, если должна будешь вести себя как одна из моих служащих. Кроме того, секретность больше не имеет значения. Мануфактуры уже запущены, а мои войска отправляются в забег на плато едва ли раз в месяц. Я вынужден платить Далинару штрафы, чтобы не участвовать в них самому и заставлять его посылать кого-то другого, но это того стоит. Как бы там ни было, сообразительные кронпринцы разгадали, что у меня на уме. Остальные считают меня ленивым дураком.

— Так вы не ленивый дурак?

— О, я именно такой! — воскликнул он. — Сражаться слишком хлопотно. К тому же, солдаты умирают, а я должен платить их семьям. Все это бессмысленно. — Он выглянул в окно. — Я открыл секрет три года назад. Все переезжали сюда, но никто не считал, что навсегда, несмотря на ценность всех тех гемсердец, означавших, что у Алеткара будет здесь постоянное представительство...

Себариал улыбнулся.

Экипаж наконец остановился у небольшого, похожего на особняк дома, окруженного более высокими вместительными зданиями. На участке вокруг дома разросся декоративный сланцекорник, ко входу вела выложенная каменными плитами дорожка, имелось даже несколько деревьев. Величественный особняк с колоннами на фасаде не был огромным, но мог похвастаться изысканным классическим дизайном. Ряд более высоких каменных зданий позади жилища кронпринца служил отличной защитой от ветра.

— Возможно, у нас найдется для тебя комната, — сказал Себариал. — Может быть, в подвалах. По-видимому, для всего моего имущества никогда не будет достаточно места. Три полных комплекта обеденной мебели. Ба! Как будто я кого-то приглашаю к себе.

— Вы действительно такого невысокого мнения обо всех остальных? — спросила Шаллан.

— Я их ненавижу, — ответил Себариал. — И стараюсь ненавидеть всех. Таким образом, нет риска пропустить того, кто на самом деле этого заслуживает. Так или иначе, мы на месте. Не жди, что я помогу тебе выбраться из экипажа.

Шаллан не потребовались услуги кронпринца, поскольку подоспел лакей и помог ей спуститься на каменные ступени, вырезанные рядом с подъездной дорожкой. Еще один лакей подсобил Себариалу, который выругался, но принял помощь.

На крыльце особняка, уперев руки в бедра, стояла женщина маленького роста в дорогом платье. У нее были кудрявые темные волосы. Значит, из северного Алеткара?

— Ага, — проворчал Себариал, пока они с Шаллан подходили к женщине. — Проклятие моей жизни. Пожалуйста, постарайся не смеяться, пока мы не разойдемся каждый в свою сторону. Мое хрупкое, стареющее эго больше не в состоянии выносить насмешки.

Шаллан посмотрела на него, сбитая с толку.

Затем женщина заговорила:

— Только, пожалуйста, не говори мне, что ты ее похитил, Тури.

«Нет, совсем не алети», — подумала Шаллан, пытаясь определить акцент.

Хердазианка. Ногти, похожие на камни, подтверждали ее предположение. Женщина была темноглазой, но дорогое платье говорило о том, что она не служанка.

Ну, конечно же. Любовница.

— Она настояла, чтобы приехать со мной, Палона, — ответил Себариал, забираясь по ступеням. — Я не смог ее разубедить. Нужно выделить ей комнату или что-то в этом роде.

— И кто она такая?

— Какая-то чужеземка, — произнес Себариал. — Когда она сказала, что хочет отправиться со мной, то, похоже, вызвала раздражение у старого Далинара, поэтому я разрешил.

Он помедлил.

— Как там тебя звали? — спросил он, поворачиваясь к Шаллан.

— Шаллан Давар, — ответила девушка, поклонившись Палоне.

Может, та и была темноглазой, но определенно являлась хозяйкой дома. Хердазианка посмотрела одобрительно.

— Что ж, она вежлива, а значит, скорее всего, здесь не приживется. Честно говоря, не могу поверить, что ты притащил в дом какую-то случайную девицу только потому, что, по твоему мнению, это разозлит одного из кронпринцев.

— Ба! — воскликнул Себариал. — Женщина, ты делаешь из меня самого большого подкаблучника во всем Алеткаре...

— Мы не в Алеткаре.

— ...а я даже не женат, шторм побери!

— Я не выйду за тебя замуж, так что хватит спрашивать, — сказала Палона, сложив руки перед собой, и стала с любопытством разглядывать Шаллан со всех сторон. — Она слишком молода для тебя.

Себариал ухмыльнулся.

— Я уже использовал похожую фразу. На Рутаре. Получилось восхитительно — он так сильно плевался, что ты бы спутала его со штормом.

Палона улыбнулась и жестом отослала Себариала внутрь дома.

— В кабинете тебя ждет подогретое вино с пряностями.

Он медленно направился к двери.

— А еда?

— Ты выгнал повара, забыл?

— Ах, да. Ну, ты могла бы что-нибудь приготовить.

— Так же, как и ты.

— Ба! Ты бесполезна, женщина! Только тратишь мои деньги. Напомни, почему я с тобой связался?

— Потому что ты меня любишь.

— Не может быть, — ответил Себариал, остановившись на секунду перед входными дверьми. — Я не способен любить. Слишком большой скряга. Ну, пристрой куда-нибудь девушку.

Он зашел внутрь.

Палона кивком подозвала Шаллан.

— Что на самом деле произошло, дитя?

— В принципе, он ни разу не солгал, — ответила Шаллан, обнаружив, что покраснела от смущения. — Но и не озвучил несколько фактов. Я приехала, так как условно помолвлена с Адолином Холином, и подумала, что если останусь в доме Холин, то окажусь в стесненном положении, поэтому попыталась найти другие варианты.