Пылающая комната - Артем Литвинов

— Я сейчас кофе тебе принесу, получше будет, — заверил он меня.

— Вот, — он подал мне чашку, — это не суай…, как это там, он называется?

— Суайтэ, — подсказал я.

— Вот-вот, это не то, конечно, но тоже пить можно.

В связи с суайтэ мне вспомнилось приключение с наручниками. Я до сих пор чувствовал себя скотиной перед Джимми, и решил, что пора принести свои извинения.

— Я хотел извиниться, Джим, — начал я, — за наручники, нехорошо получилось, я понимаю, ты меня прости.

— Да за что? — удивился он просто и без смущения, — всякое случается, не портье же звать.

Я улыбнулся. А он внимательно посмотрел мне в лицо и спросил:

— Скажи, ты Криса любишь?

Я не знал, что ответить в первую минуту, и еще меньше соображал, зачем он вдруг задал мне этот вопрос. Для него больше, чем для кого бы то ни было, это было очевидно.

— Люблю, — произнес я.

Джимми кивнул и добавил:

— Да, не сомневался, рядом с вами сидишь как в микроволновке. А про меня он не говорил ничего?

— Что именно, он много говорил, Джим, — ответил я.

— Ну, так, я просто спросил. Мы же друзьями были, очень близкими еще вначале, как играть вместе стали, еще Арчи не было.

— Он мне рассказывал, — коротко ответил я.

Джимми понимающе кивнул.

— Я понимаешь, хотел тебе кое-что сказать, но я слово ему дал, а теперь жалею, ты-то это должен знать, дело серьезное.

Я ожидал, что сейчас он начнет рассказывать мне подробности их дружбы, мне не только это было не интересно, я знал, что это следует предотвратить и как можно скорее.

— Джим, — я подошел и положил ему руку на плечо, он смотрел на меня в недоумении, в котором сквозило настоящее волнение, — ты ничего мне не обязан говорить, и давай об этом не будем больше. Это не мое дело, и меня это не касается.

— Нет, Стэн, — он схватил мою руку и крепко ее сжал, — тебя это касается, ты даже не знаешь, что это было, а знать надо.

— Хватит, — меня уже довольно сильно угнетала вся эта сцена откровений, мне было смешно, я вспомнил школьный эпизод с моим приятелем Полом. Я был влюблен в подругу его сестры из старшего класса. Ее звали Мэрион. Он была великолепна, по крайней мере, нам тогда так казалось, она носила вызывающе короткие платья, курила и писала статьи о сексе в какой-то андеграундный журнал, она была умна и вполне свободна, демонстрируя это всем и каждому. Как-то раз после моих многочисленных просьб Пол пригласил меня на вечеринку, которую устроила его сестра. Мне было шестнадцать, Марион девятнадцать. Я танцевал с ней, на это она согласилась. Но когда мы перешли в темную комнату, недвусмысленно дала мне понять, что рассчитывать мне не на что. Я был слишком сильно влюблен, чтобы просто посмеяться над этой неудачей. Побыв еще немного, я собрался уходить, Пол увязался за мной и предложил немного погулять, мы забрели в парк, и сели под деревом, огромным ирландских древом легенд, простиравшим свои бесчисленные ветви во все стороны, Мэрион не выходила у меня из головы, а Пол, не закрывая рта, рассказывал мне про то, как еще в школе она была любовницей Саутвелла, преподавателя биологии, спокойного рассудительного бюргера-скептика. Я слушал молча, подавляя желание заткнуть ему рот, Пол сидел рядом со мной плечом к плечу и вдруг дотронулся рукой до моей щеки и спросил «Ты ее очень хочешь?». Я не ответил, я хотел так сильно, что подумывал о том, чтобы отвязаться от него под неоспоримым предлогом, зайти в кусты и воспользоваться единственной возможностью успокоиться. «Трахни меня, Тэн», — предложил он так легко и открыто, что я оглянулся на него совершенно не понимая, что он болтает. «Тебя?» — я переспросил, не веря своим ушам. Эта идея не приходила мне в голову. «Меня, — подтвердил он, — я, конечно, не Мэрион, но ты можешь о ней думать, когда будешь кончать, это почти так же, как если б ты ее имел». Он положил руку мне на спину, что-то произошло со мной, я понял, что он был прав, что лучше сделать то, о чем он говорит, чем истязать себя бессмысленным сожаление о рухнувших надеждах. Я был не первый, кто его трахал, но после этого мне стало легче. «Ну, как?», — спросил он, застегивая штаны, я пожал плечами: «Нормально». «Ты думал о ней?». «Нет» — признался я.

— Ты не понял, ты должен меня послушать, — прозвучал у меня над ухом голос Джимми, — это важно, Тэн.

— Я тебя слушаю, — отозвался я.

— Мы тогда ездили кататься, в Лос-Анджелесе, помнишь, ты не поехал, — сказал он, — мы с Крисом покатались вдвоем, и в одно кафе завалились, паскудное такое местечко, там компания, начали над девушкой издеваться, официанткой, Крис вмешался, я сразу понял хорошо это не кончится, он же везде с ножом ходит, он сцепился с уродом каким-то, надо было его оттащить, конечно, но он озверел окончательно, и уже когда завалил его, ужасно разозлился, я думал он его искромсает, а он взял приложил ладонь и он загорелся, понимаешь?

— Кто? — спросил я, не понимая, что он несет.

— Парень этот, у него горела кожа. — пояснил Грзмм.

— Что, у Харди зажигалка была, что ли?

— Не было у него никакой зажигалки, — Джимми говорил все громче, словно тщетно хотел достучаться до моего сознания, — Стэн, у него было ничего, пустая рука, а сгорело так, как будто железом каленым припечатали.

— Да, тебе показалось, — ответил я, уже полностью будучи уверен, что Грэмма заглючило после гонок.

— Нет, — настаивал он, — не показалось, а когда мы на подошли, у него слева крест был, татуировка, знаешь какой?

— Какой? — спросил я, подозревая, что он меня решил разыграть и посмотреть на мою первую реакцию.

— Такой в узорах ацтекских, как настоящий, такой же, как тебе Крис подарил, просто произведение искусства.

— Что ты сказал — переспросил я, пытаясь понять насколько то, что я слышу соответствовало тому, что я себе мгновенно представил.

— Я говорю, он был как будто положен на пластину, всю в орнаменте, ну в точности как у тебя с Кецалькоатлем.

— Пернатый Змей, — сказал я сам себе, — знаю его как самого себя.

— Ну, что скажешь? — он потряс меня за плечи.

— Не скажу, Джим, я не могу ничего сказать.

— Да объясни ты толком что же между вами происходит, Харди всегда был сумасшедшим, он меня один раз так двинул, что чуть нос не сломал, это я его оттаскивал в драке, но ты — то, Тэн, ты же еще не совсем спятил.

Он продолжал держать меня за плечи, на лице у него было написано, что он не оставит меня в покое, пока я не дам ему хоть каких-нибудь разъяснений.

— Я не могу объяснить, Джим, — я взял себя в руки и заговорил уже более спокойно, — я не хочу пересказывать всякие странности, ты тогда подумаешь, что я вру или цену себе набиваю, но Крис не совсем то, что ты о нем думаешь. То есть он не тот, за кого его принимают.