Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— Вы сказали, что не были здесь двадцать три года? Значит, вы пропустили годы правления Альфонсина, когда инфляция чуть не съела страну. Мне приходилось иногда менять цену за проезд два раза в день. Я дошел до того, что брал только доллары, иначе все мои заработки обесценивались. Люди теряли все свои сбережения в считанные часы. Это было ужасно. Но дела пошли в гору, когда пришел Менем. Он хороший президент, — кивая в знак одобрения, заключил таксист. — Он заменил астралы на песо, и новый курс теперь один песо к одному доллару. Мы снова поверили в свою валюту, и это дает нам повод гордиться страной. Один песо к одному доллару, только представить себе!

— Улицы выглядят потрясающе! Вокруг столько бутиков.

— О, вы бы только посмотрели, какие у нас красивые торговые центры. «Бульрич» и «Алькорта». Можно подумать, что мы в Нью- Йорке. Фонтаны, кафе, магазины... все потому, что в них вложены иностранные деньги.

София снова выглянула из окна, когда они приезжали мимо ухоженного парка.

— Большие компании присматривают за парками, так как для них это отличная реклама. Означает, что наши дети могут в них играть, разве плохо? — С гордостью сказал он.

У Софии голова пошла кругом. Она вдыхала запах города — смесь бензина, цветов и шоколада. Она заметила, как по дороге шествовал мальчик, ведя на поводке двадцать породистых собачек. Водитель включил трансляцию футбольного матча, и София поняла, что утратила собеседника. Когда команда, болельщиком которой он являлся, забила гол, таксист так резко выкрутил руль, что наверняка врезался бы в другую машину, если бы ее водитель не поступил точно так же. Он снова высунул в окно кулак и просигналил в знак восхищения своей командой. София наблюдала, как фарфоровая Мадонна раскачивалась из стороны в сторону, и ощутила, как ее невольно завораживает это мерное раскачивание.

Машина остановилась у больницы, и София рассчиталась незнакомыми ей деньгами. Было время, когда она и шагу не ступила бы из машины из опасения, что водитель сорвется с места с ее вещами в багажнике, но на этот раз София горела нетерпением. Ей надоела езда. Водитель выставил две ее дорожные сумки на тротуар и снова вернулся к радио. Она проследила, как такси исчезло за поворотом в шумном потоке других машин.

Уставшая после тринадцатичасового перелета и взволнованная ожиданием судьбоносной встречи, София сразу направилась к столику администратора и спросила, где может найти Марию Соланас. Когда она произнесла ее имя, медсестра нахмурилась, а потом понимающе кивнула.

— О да, — проговорила она.

Она не привыкла к тому, что называют Марию ее девичьей фамилией.

— Наверное, вы ее кузина, она так много о вас рассказывала.

София почувствовала, как ее щеки залило румянцем. Она подумала о том, что именно могла рассказать Мария.

— Ее сегодня отправляют домой, так что вы приехали вовремя. Могли бы с ней разминуться.

— О, неужели, — равнодушно протянула София.

Она не знала, что сказать.

— Вы пришли очень рано. В такое время мы еще не пускаем посетителей.

— Я приехала из самого Лондона, — ответила она устало. — Мария не ждет меня, но мне хотелось бы, чтобы вы позволили мне побыть с ней наедине, до того как приедут члены ее семьи. Я уверена, что вы поймете меня.

— Конечно, — кивнула медсестра с сочувствием. — Я видела ваши фотографии. Мария их показывала. Вы выглядите...

Она заколебалась, понимая, что может оказаться в неприятном положении.

— Старше? — помогла ей София.

— Возможно, — пробормотала медсестра. Ее щеки порозовели. — Я знаю, что она будет очень рада встретить вас. Можете пройти на второй этаж. Она в 207-й палате.

— А как она себя чувствует? — решилась спросить София, ибо не знала, к чему ей надо готовиться.

— Она очень храбрая и мужественная леди. И она стала здесь настоящей героиней. Все полюбили сеньору Маральди.

София направилась к лифту. Сеньора Маральди... Это имя звучало как пустой звук, как имя постороннего человека. Мария вдруг стала еще более недосягаемой. Как кораблик исчезает в тумане, так и прежняя Мария, ее милый образ, таяли в волнах времени. В Англии София пыталась осознать тот факт, что ее кузине грозит смерть от страшной болезни. Но только теперь до нее дошел истинный смысл происходящего. Запах дезинфектора, звук ее шагов по больничному коридору, спешащие куда-то медсестры с подносами, на которых стояли лекарства, мрачная обстановка, которую улавливал любой посетитель — все это вдруг напугало Софию. Она боялась, что Мария не узнает ее, не примет возвращения подруги, что она стала для Марии чужой.

София помедлила у двери, не зная, что ее ждет. Потом собрала волю в кулак и шагнула вперед. В неясном утреннем свете на белых простынях она увидела незнакомую женщину и подумала, что по дурацкой ошибке потревожила сон какой-то несчастной. Смутившись, София быстро пробормотала слова извинения и повернулась к выходу. Но в этот момент до нее донесся тихий голос. Ее называли по имени.

— София?

София повернулась. На кровати лежала ее Мария, посеревшая, осунувшаяся, но улыбающаяся ей. Мария была ошеломлена и не могла вымолвить больше ни слова. София была тронута настолько, что не могла поднять глаза на Марию. Она стояла, потрясенная тем, как изменила болезнь ее кузину. София даже не узнала ее.

Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя. Упав на колени возле кровати Марии, София уткнулась лицом в ее протянутую руку. Она заставила себя взглянуть на Марию снова, но это только привело к тому, что она разрыдалась снова. Мария оставалась спокойной и сдержанной. Мария лежала с улыбкой на лице, хотя злая судьба лишила ее тело сил.

— Я так надеялась на то, что увижу тебя снова, что ты вернешься, — произнесла Мария шепотом, но не потому, что ей трудно было говорить, а из боязни нарушить торжественность момента.

— Я так скучала, Мария. Ты себе этого не представляешь, — заплаканным голосом отозвалась София.

— О, как странно. Ты говоришь по-испански с акцентом! — воскликнула она.

— Правда? — грустно проговорила София.

Еще одно напоминание о том, что ее не было на родине слишком долго.

— Кто рассказал тебе? — вглядываясь в живые глаза своей любимой кузины, спросила Мария.

— Твоя мама. Она написала мне.

— Моя мама? Я и не знала, что ей известен твой адрес. Наверное, она хотела сделать мне сюрприз. Это же настоящее чудо, — улыбнулась она снова.

В ее улыбке были и благодарность, и доброта. Она оказалась на грани смерти, поэтому как никто ценила любовь и дружбу, которые только и приносят облегчение.

— Ты такая красивая, — погладив Софию по щеке и утирая ей слезы, произнесла Мария. — Не стоит так печалиться. Я сильнее, чем кажусь. Я выгляжу так потому, что у меня выпали волосы.