Из Тьмы. Арка 4 - Добродел

конкретной специализации.

Беззвучно ступая по участкам чистого от сора камня, я чутко отслеживала наличие людей в ближайших помещениях: голоса, шорохи от мелких непроизвольных движений, шум дыхания, более тонкий флёр присутствия живой души — всё это прекрасно помогало отслеживать передвижение не умеющих скрывать своё присутствие разбойников. К тому же заметная часть противников, не желая попусту палить свечи или керосин, уже спала или готовилась ко сну, собравшись в парочке нормально отапливаемых помещений с койками. А те, кто остались бодрствовать, предпочитали сидеть с остальными такими же — общаясь, выпивая, дымя различными курительными смесями и играя в карты или кости.

Несложно сохранять незаметность в окружении таких растяп, которые даже и не помышляют о возможном появлении недружелюбных гостей.

Слишком легко, скучно.

Когда я уже собиралась прикончить всех этих раздолбаев (быть может, немного с ними поиграв) и нанести визит главарю, моё внимание привлекла тихая — для уха неодарённого и вовсе неслышимая — возня влево по коридору, там, где располагались камеры для пленных. Которые, по словам недавно убитых часовых, сейчас почти полностью пустовали. Проход в тюремную часть закрывала запертая дверь, но шанса стать для меня серьёзным препятствием не было и у стальной преграды, не то что у поделки из неошкуренных досок.

Впрочем, благодаря целенаправленно топающему в тюремный блок бандиту мне даже не пришлось резать запор. Пока заросший неаккуратной клочковатой бородой молодой мужчина — недавний юнец — возился с замком, я тихонько прокралась ему за спину.

Дверь открылась внутрь пустого коридора, и стоило бандиту приоткрыть её пошире и войти внутрь, как тихая тень за его спиной выскользнула из-за левого плеча ни о чём не подозревающего «джентльмена удачи». Молодой бородач начал поворачиваться вправо, дабы снова запереть вход в узилище заложников, и бесшумно ступающая фигурка почти танцующе скользнула за ним, оставаясь в слепой зоне.

Щёлкнул замок. Ни о чём не подозревающий бандит последовал дальше, сам того не зная, увлекая за собой смертоносную попутчицу.

Идти вплотную за спиной у не подозревающей о моём присутствии жертвы оказалось довольно… волнующе. Это не бой, в котором у молодого бандита не имелось и тени шанса — как, в общем-то, и у всей их банды. В данной игре я могла и проиграть, что придавало ей заметную толику остроты и увлекательности. Однако то, что я позволяю себе играть с «добычей», не означало ослабления бдительности: часть сознания контролировала обстановку, готовясь отразить неожиданное нападение хоть химеры, хоть воителя, хоть одержимого.

Но нет: до поры скрывающий своё присутствие Мастер так и не атаковал сквозь дверь в одну из камер, не заверещала охранная химера, так же, как и не воплотился из тени призванный и поставленный сторожить демон. Пышущий предвкушением бандит достиг своей цели и, распахнув толстую дверь одной из камер, которая и являлась источником заинтересовавшей меня возни, нетерпеливо ввалился внутрь.

«Как и ожидалось», — тихо хмыкнул внутренний голос.

Из приоткрытой двери неприятно пахнуло смесью застарелых и свежих запахов крови, мочи, спермы и ещё какой-то гадости, а приглушённое мычание, ритмичные звуки шлепков и гыгыканье бандитов стали значительно яснее.

Укрывшись за спиной своего проводника от мимолётного взгляда, хех, помощника главного насильника, который отвлёкся от увлекательного процесса придерживания девичьей ножки, вхожу в помещение вслед за ним, дабы разглядеть происходящее повнимательнее.

Картина перед глазами предстала достаточно тривиальная: трое мужчин насиловали девушку с кляпом во рту, вернее «трудился» один, а ещё двое смотрели на происходящее, удерживая ей ноги. Руки насилуемой оказались скованы и прикреплены к ржавой проушине в стене. Немного смутило странное извращение — держать девушке ноги и смотреть, как трудится третий, но мне не до мозговых завихрений пока-ещё-не-трупов. Хотя чувство брезгливости они во мне пробудили: даже исключая амбре (они её что, ещё и обоссали?), сношать девицу, в которой до тебя побывало энное количество предшественников без презервативов и оставило там свои, хм, следы — как минимум противно.

Впрочем, учитывая поведение моего невольного проводника, который, едва войдя, полез рукой в штаны, очевидно собираясь размять хозяйство перед тем, как очередь дойдёт до него — у них тут целая секта извращенцев. Да и чего ждать от разбойничьих отбросов? Мне доводилось лицезреть последствия и куда более безумных забав, эти-то хотя бы (пока?) развлекаются без гурятины.

А вот тот факт, что насильники-извращенцы старались соблюдать звуковую маскировку, заткнув девушке рот и не комментируя действо во всю глотку, смогло легонько колыхнуть интерес. Чего это они опасаются? Надо будет расспросить жертву, если она в адеквате, или одного из мертвецов, если нет. Хотя лучше, конечно, вариант с жертвой. В том, насколько «качественные» выходят языки из здешнего контингента, я уже более чем убедилась.

Но, пожалуй, пора привлечь к себе внимание. У бедной девушки и так, кроме физических травм, вероятно, хватает и моральных, не думаю, что стоит добавлять к этому эпизод с отрубанием головы пыхтящего над ней мужчины.

…Хотя получилось бы смешно — насильник, который вместо семени излился струёй крови, толчками выходящей из обрубка шеи — хи-хи-хи, разве не прекрасный финал для этой тёмной и грязной эротической сцены?

Мысленно шугнув расшалившихся мозговых тараканов, обнажаю катану. Три укола под затылок и проводник вместе с помощниками насильника валятся наземь, а сам насильник отвлекается от процесса, чтобы оценить резко изменившуюся обстановку. Дождавшись пока он, лихорадочно подтягивая штаны и нащупывая оружие, отскочит от пнувшей его девушки, убиваю и его.

— Привет! Ты как, в состоянии нормально мыслить?

— М-м-м!!! — сквозь кляп ответила девушка, которая, судя по эмоциональному фону, сохранила некоторую часть здравомыслия. Но внушить будущей собеседнице дополнительное спокойствие с помощью деэмпатии и духовного давления всё равно не помешает.

— Кричать и делать глупости не будешь? Не хотелось бы будоражить местных хозяев раньше времени.

— М-м! — на этот раз мычание