История Византийской Империи. Том 3 - Федор Успенский

/ Три большие нации: греки, сарацины и немцы — встретились на почве итальянского полуострова. Южная Италия, северней Апулии и Калабрии, занята была лангобардскими княжествами, между которыми Беневент играл первостепенное значение. Разделение этого княжества на части сопровождалось соперничеством между ними (Беневент, Салерно, Капуя), которое вызвало утверждение в Средней Италии сарацин. Опустошения сарацин вызвали первые попытки к соглашению между восточным и западным императором. Но слишком была ненадежна устойчивость и продолжительность возникавших на этой почве соглашений, так как на место ослабевшей власти сарацин неминуемо усиливалось или греческое, или немецкое влияние в Италии. И взаимодействие двух империй нарушалось всякий раз, когда одна из них казалась другой более опасной, чем сами сарацины. В X в., несмотря на скупые средства, отпускаемые на войну с арабами, и на слабое действие флота, все же Византия значительно окрепла в Южной Италии. Республика Амальфи и Неаполь пользовались полной независимостью, Беневент, Салерно и Капуя были в вассальных отношениях к Византии. / Опираясь на укрепление города Бари, владея флотом, какого Западная империя не имела, Византия ревниво оберегала в Италии свои интересы и всегда готова была приостановить успехи германского императора, если они угрожали ее исконным притязаниям, которые простирались на Беневент и Капую. Между гем с точки зрения каролингских взглядов, которые воспринял Оттон, в понятие «regnum italicum» необходимо входит вся итальянская территория (12). С гех пор как Римский папа и князья Северной и Средней Италии признали свою зависимость от римского императора германской нации, герцоги Беневента и Капуи (Пандульф) и Салерно (Гизульф), пользуясь соперничеством двух империй, постепенно освободились из-под влияния восточного и западного императоров и утвердили свою власть в стране при помощи богатых и могущественных монастырей Монте-Кассино и Вольтурно, которым в свою очередь они давали земельные пожалования и привилегии. / Но, с другой стороны, постепенное усиление германской партии в Средней Италии и соперничество между среднеитальянскими герцогами должно было естественно вовлечь их в политический переворот, вызванный походами в Италию Оттона I. Герцог Пандульф переходит на сторону германской партии и становится приверженцем римского императора./ Когда в начале 967 г. Оттон прибыл в Рим, герцог Беневента и Капуи был в числе князей, давших западному императору присягу на верность, и император с своей стороны щедро вознаградил Пандульфа, пожаловав ему маркграфство Камерино и Сполето. Таким образом, вследствие искусного применения к обстоятельствам герцог Беневента соединил в своих руках Капую и Сполето и сделался самым могущественным государем в Средней Италии.

Хотя Никифора Фоку слишком занимали восточные дела, но он не мог не оценить значения подготовлявшихся событий и отправил к Оттону посольство с предложением союза и дружбы. Это посольство представилось западному императору в Равенне и принято было в торжественной обстановке. Трудно судить о том, в чем состояли поручения Никифора к императору Оттону: судя по ходу обстоятельств, можно думать, что восточный император тогда был занят мыслью о заключении тесного союза с Фатимидами и что вообще в данный момент он не мог создавать себе затруднений на западной границе (13). Лишь в течение 967 г. в Константинополе могли быть получены точные сведения об окончательной победе Оттона над революционной партией в Риме и в особенности — к чему не должен был оставаться равнодушным царь Никифор — о движении Оттона в Беневент. Точно так же не раньше лета 967 г. Никифор мог получить сведения об измене герцога Беневента и Капуи и об увеличении его владений насчет соседних княжеств. Именно известия об этих событиях заставили его отменить поход на Восток и предпринять движение в Македонию, где им и был принят посол Оттона венецианец Доминик.

Получив через посредство Доминика заверения, что Оттон не намерен вносить войну в провинции, принадлежавшие в Италии византийскому императору, Никифор возвратился в столицу и отправил в Италию второе посольство, которое встретило Оттона в январе 968 г. в Капуе. Ближайшим предметом переговоров был теперь вопрос о брачном союзе между сыном Оттона I и византийской принцессой Феофано, дочерью Романа II. Как новый носитель короны римского императора, Оттон приписывал большое значение этому союзу, надеясь таким образом устранить как подозрения со стороны Никифора, так и могущие встретиться затруднения в Италии. Но нужно признать, что избранный Оттоном способ скорей достигнуть предположенной цели оказался далеко не удачным. Весьма возможно, что послы Никифора ставили некоторые условия для заключения брака и, во всяком случае, не давали решительного согласия на это, но император Оттон пришел к мысли принудить Никифора к уступчивости угрозой напасть на византийские владения в Южной Италии. И пока еще переговоры продолжались с той и другой стороны, германское войско из Беневента направилось к главному городу фемы Лангобардии, к Бари. В марте 968 г. Оттон был уже под стенами Бари, но, не приступая к серьезным мерам против этого города, поспешно отступил назад. Оказалось, что без флота нельзя надеяться на успешную блокаду Бари и вообще предприятие, на которое так неосторожно пошел Оттон, было сопряжено с такими трудностями, о которых он не имел представления.

При подобных обстоятельствах, которые не могли не раздражить царя Никифора и не поселить в нем основательных подозрений в искренности Оттона I, выступает посредником между восточным и западным императором епископ Кремонский Лиудпранд, назначенный во главе германского посольства возобновить переговоры о брачном союзе.

Лиудпранд происходил из лангобардской семьи, которая занимала довольно важное служебное положение. Отец его был на службе у короля Гуго (926–947) и раз исполнял дипломатическое поручение в Константинополе (927). По смерти отца Лиудпранд состоял в капелле короля, где получил школьное образование. Когда Гуго потерял престол, Лиудпранд перешел на службу к Беренгарию, у которого пользовался большим доверием в качестве его секретаря. В 949 г. он отправлял по поручению своего короля посольство в Константинополь. Вследствие неизвестных причин около 956 г. Лиудпранд оставил Беренгария и перешел на службу к Оттону. Как знаток греческого языка, которому он научился во время пребывания в Константинополе, и как единственное, может быть, лицо, которое имело между греками личные связи, Лиудпранд был самым подготовленным и наиболее способным человеком для исполнения весьма деликатного поручения при константинопольском дворе [140]. Сделанный Лиудпрандом доклад об его миссии в Константинополе составляет беспримерный исторический источник, с которым ничто не может сравниться по реальности, остроумию и широкой осведомленности по вопросам, которых он касается [141].

Переговоры, ведение которых принял на себя Лиудпранд, не привели к желанным результатам. Причиной этого был частию неверный тон, принятый германским послом по прибытии в Константинополь, частию допущенные самим Оттоном ошибки. В то время как Лиудпранд уверял Никифора в дружбе и преданности к нему его августейшего повелителя, сам Оттон, не получая никаких известий о ходе дел в Константинополе, продолжал поход в Апулии и Калабрии. Весьма поэтому возможно предполагать, что царь Никифор недоверчиво относился к миссии Лиудпранда, подозревая, что он или не имеет достаточных полномочий, или желает выиграть время. Между тем как Лиудпранд, униженный и оскорбленный своей неудачей, томился в ожидании разрешения возвратиться на родину, император Оттон осенью 968 г. предпринял новое движение в Апулию, с тем чтобы, как он выражался, «воссоединить с нашим итальянским королевством эту страну, отнятую греками». Герцог Беневента и Капуи Пандульф принимал участие в этом походе, на него даже возложена была обязанность главнокомандующего всем отрядом немцев и лангобардов, приступившим к осаде города Бовино. Нельзя сказать, что немцы нашли беззащитной Апулию. Занимая внутренние города и селения, они должны были оставлять за собой береговую полосу, защищаемую флотом. Независимо от того из Константинополя посланы были подкрепления, о чем и до Лиудпранда дошли слухи, как видно из его доклада. Как опасна была для немцев Южная Италия, видно из того, что смелый удар Оттона в 969 г. окончился полным поражением немецкой партии. При Бовино германский отряд и союзники Оттона были разбиты византийцами, сам Пандульф попался в плен и в цепях был отправлен в Константинополь. Не должно считать отсутствие флота главной причиной этого поражения германцев. Несомненно, Византия опиралась на симпатии местного населения, которое за ней признавало законные права на господство в Южной Италии и за византийским царем неотъемлемое право на императорский титул. После поражения немцев при Бовино византийский стратиг Евгений идет на север, где ему был выдан Сикенольф, и затем осадил Капую. На сторону греков становится неаполитанский герцог, и, таким образом, в Средней Италии снова усиливается влияние Византии: герцоги Неаполя и Салерно признали себя вассалами Византии, области Беневента и Капуи подверглись опустошению. Оттон в 970 г. повторил поход в Южную Италию, но в северной Апулии снова встретил сопротивление под стенами Бовино. Смерть Никифора в декабре 969 г. и вступление на престол Иоанна Цимисхия дали новое направление так неблагоприятно складывавшимся отношениям между двумя империями. Новый император не хотел обременять свое и без того нелегкое положение такими затруднениями, которых можно было избежать. Дела в Сирии принимали серьезный оборот, на севере угрожал русский князь Святослав, внутри страны было большое недовольство и раздражение, вызванное голодом.