Царство костей - Джим Чайковски

на место и стал ждать.

Вскоре в клубах пыли показалась «Тойота Лендкрузер» последней модели – такая пыльная, что трудно было определить цвет. Проскочив мимо поворота, который вел к братьям Нкомо и их пикапам с открытыми кузовами, внедорожник перескочил через решетку от скота и пересек изгиб подъездной дорожки из щебня и гранита.

Машина остановилась прямо перед крыльцом.

Такер подумал, не стоит ли вернуться в дом.

Но тут дверца «Лендкрузера» распахнулась, и появилась знакомая фигура.

Уэйн.

Такер перестал раскачиваться на стуле, поднялся на ноги и ударил носком ортопедического ботинка по перилам крыльца.

– Фрэнк, как ты здесь оказался? Почему не позвонил?

– Потому что ты сказал бы мне не приезжать. – Тот обошел машину сзади и распахнул заднюю дверь, которая закрыла Такеру обзор.

Фрэнк на пару секунд исчез за ней, а затем вновь появился в поле зрения. Коленом захлопнул заднюю дверь и повернулся, держа обеими руками пластиковую решетчатую переноску, которую понес к крыльцу.

Такер ощутил волну беспокойства.

«Нет…»

Фрэнк поднес ящик к ступенькам и опустил его на побеленные доски. И в этот момент изнутри послышалось резкое яростное рычание.

– Я еще не готов, – сказал Такер. – Я уже тебе это говорил.

Пропустив его слова мимо ушей, Фрэнк наклонился и открыл дверцу переноски.

– Его забрали из питомника в Миссури, – объяснил он. – Настоящее шоу ужасов. Бедняжку нашли свернувшимся калачиком рядом со своей мертвой матерью – он единственный из помета, кто выжил.

Такер покачал головой, все еще готовый к решительному отказу, но не смог удержаться. Опустился на колено и уставился в темное нутро переноски. В самой глубине ее притаился трехмесячный щенок, высоко задрав крестец и низко опустив голову. Маленькие темные глазки яростно сверкали. Шерсть на загривке предупреждающе подрагивала. Это был явно бельгийский малинуа, с рыжевато-коричневым мехом и черным седлом на спине.

– Лэкленд тестировал его на предмет использования в служебных целях, – объяснил Фрэнк. – И потерпел неудачу. Посчитал его слишком диким, слишком необузданным и неисправимым.

Щенок бросился вперед и тявкнул на него, словно доказывая это, затем снова отступил.

– И теперь я вижу, почему, – пробормотал Такер.

Фрэнк упер руки в бока.

– Если кто-то и сможет приручить его, то…

Уэйн встал и попятился. Щенок подкрался к открытой двери переноски, явно готовый рвануть вперед и все еще рыча на весь мир.

– Ты сможешь обучить его, – настаивал Фрэнк. – Я знаю, что сможешь.

Такер покачал головой.

– Только не я.

Влажный нос позади него толкнул сетчатую дверь дома, открывая ее.

Уэйн оглянулся.

– Вот он сможет.

Из-за двери, тяжело дыша, появился Кейн. Его передняя левая лапа была все еще в жесткой лангетке, напечатанной на 3D-принтере.

Фрэнк спас псу жизнь еще на острове, доставив Кейна в разоренное исследовательское отделение и воспользовавшись теми скудными запасами, которые там еще оставались. Пришлось даже прибегнуть к искусственному дыханию. А потом прибыли военные ВСДРК с медицинской бригадой. Кейну был предоставлен наилучший уход. Врачам даже удалось спасти ему лапу.

Тем не менее оставалось неизвестным, восстановится ли пес когда-нибудь полностью. И вообще хоть кто-нибудь из них двоих.

– Тебе это нужно, – сказал Фрэнк. – Вам обоим.

Щенок угрожающе зарычал, словно советуя всем держаться подальше.

Кейн придвинулся ближе, подняв голову. Откуда-то из живота у него донеслось глухое ворчание. Он выпрямил лапы, высоко подняв уши и сурово глядя на щенка.

Тот отступил на шаг, а потом медленно опустился на живот, явно подавленный этим рыком, и уронил свою крошечную мордочку на доски, словно склоняя голову перед истинным хозяином здешних мест.

Кейн покосился на Такера. Тот пожал плечами.

– Ну что думаешь, дружок? Готов принять вызов?

Кейн завилял хвостом.

Такер улыбнулся.

«Я тоже».

После

Молимбо стоит на краю каменного хребта под звездной ночью. Высоко в темном небе висит тонкий серп месяца. Бала держится рядом с ним; его мех прохладен, глаза блестят.

Черная масса джунглей позади них квакает и ухает, трещит и щебечет. Она словно дышит – столь же вечная, что и всегда. Темная долина перед ними – лишь пепел и обломки скал, среди которых кое-где до сих пор бьются крохотные язычки пламени.

Десять охотников несут это последнее бдение рядом с Молимбо – по пять с каждой стороны, в тени своих собственных четвероногих товарищей.

Остальная часть племени ждет в лесу. Она защищала его народ до самого конца, бросив по ветру предупреждение, которое могли услышать только их уши. К этому времени охотники уже закончили петь свои песни.

Хор скорби и благодарности звучал всю ночь, и вот наступает рассвет.

Время пришло.

Она ушла, но племя осталось.

Для того, чтобы исполнить свой последний долг.

Молимбо сжимает в руке кожаный мешочек, снятый с шеи. У остальных десяти охотников – такие же мешочки, висящие на шнурках на груди. Вождь осторожно открывает драгоценное вместилище.

Ночь темна, но внутри мешочка теплится свет – на дне его покоится большое черное семя, оплетенное путаницей блестящих серебряных волокон.

Молимбо закрывает мешочек и вешает его обратно на шею.

Не говоря ни слова, десять охотников бесшумно уходят в лес и исчезают вместе со своими земляными волками, направляясь в десяти разных направлениях.

Старик бросает последний взгляд на разоренную долину, а потом навсегда поворачивается к ней спиной и идет другим путем. Бала неотступно следует за ним, словно тень.

Молимбо уверен в себе, устремляясь во тьму. Он становится сильней с каждым шагом – как пружина, готовая выстрелить к солнцу.

Ее больше нет – но Она придет снова.

Примечания автора: правда или вымысел?

Теперь, когда мир наконец избавлен от очередного бедствия, давайте поднимем капот и взглянем на двигатель этой истории, чтобы понять, насколько она основана на железных фактах, а насколько – на газообразном вымысле. При написании этого романа мне пришлось основательно углубиться в теории, связанные с вирусами и эволюцией, а также сделать попытку заглянуть в будущее мира живой природы – и понять наше место в нем. Но прежде чем отважиться на какие-то прогнозы касательно того, что еще только может произойти, давайте для начала заглянем в прошлое, где зачастую уже многое написано о будущем.

История Конго

В примечаниях в начале романа я подробно остановился на зверствах, творимых с конголезским народом на протяжении всех волн колониализма, и упомянул одного из истинных героев того времени – преподобного Уильяма Шеппарда, который сыграл важную роль в том, чтобы пролить свет на эти жестокости, вооруженный лишь неуклюжей фотокамерой «Кодак» и собственной абсолютной решимостью. Он