Путь к золоту Рюрика - Виктория Лисовская

на что. Три дюжих молодца, похожих друг на друга, как близнецы, отличавшихся только цветом чумазых волос, пристально разглядывали незнакомку.

Первый, рыжий детина с длиннющими и непропорциональными как у гориллы руками, снова повторил:

— Красотка, куда бежишь?

Два других разбойника — черноволосый и пепельный блондин — заржали на два голоса, показывая щербатые и гнилые зубы.

— Она к нам торопится! Ишь как вспотела даже!

— Вот какая краля! Из благородных!

— Поцелуй меня, фря! И я тебя приголублю! — блондин протянул к девушке волосатую чумазую руку.

— Ну наконец-то! — с усмешкой ответила она. — Я вас сейчас всех приголублю!

Девушка спокойно отошла на два шага от блондина, медленно приподняла вуаль, сняла правую перчатку, на которой ярко блеснуло алым цветом золотое кольцо с огромным кроваво-красным рубином.

— Привет, мальчики! — снова усмехнулась Глафира, а ведь это была она. — Привет, как поживаете?

Увидев кольцо с огромным рубином, бандиты чуть челюсти не выронили изо рта, боевая спесь тоже куда-то испарилась.

Они с ужасом взирали на Глашу и ее чудо-кольцо.

— Узнали, значит! Ну хорошо, значит! — весело засмеялась девушка.

Те хмуро кивнули.

— Мне к Данко нужно, причем сейчас же. И вы меня к нему проводите, мало ли лихих людей в городе.

Глафира аккуратно расправила пышные юбки и, высоко задрав голову, скомандовала своим новым друзьям:

— Ну что, так и будете стоять как истуканы? Ведите меня к Даниле Андреевичу, и живо!

Мужики снова понуро кивнули, рыжий детина смачно сплюнул на пол и проворчал:

— А зачем тебе Данко понадобился? Может, мы сгодимся?

— Раз сказала, что Данко надобен — значит, надобен. Ведите меня к нему.

— Фартовая ты, краля! Пойдем! — снова кивнул немытыми вихрами блондин. — С нами тебя не обидят. Пусть кто попробует только.

Так, с таким угрожающим кортежем, Глаша отправилась в святая святых преступного мира Северной столицы.

Санкт-Петербург во второй половине XIX века был едва ли не самым криминальным городом Европы, проигрывая по количеству преступлений разве что лондонским трущобам. Но ослепительная роскошь кварталов соседствовала с множеством нищих районов, а богатые петербуржцы жили в том же городе, что и ищущие легких денег воры, убийцы и мошенники. А возглавлял всю преступную сеть города Даниил Андреевич Акулин, больше известный в воровском мире как Данко. Он принимал клиентов и других страждущих в большом, богато украшенном особняке на задворках Грибоедовского канала. Где на самом деле жил вор в законе девятнадцатого века, никто толком и не знал, а кто знал — тот давно уже кормил рыбок на дне Невы.

Данко был необыкновенно умен, ловок и предприимчив, его боялись все уголовники города, с ним не хотели ссориться ни полицейские чины, ни городская верхушка, ни даже венценосные особы — всем было хорошо известно: Данко сумел бы отомстить и с того света.

Кольцо с алым рубином из рук самого главного человека теневого города попало к Глафире отнюдь не случайно. Ей удалось пару лет назад оказать Данко огромную услугу, и тот в награду преподнес ей сей раритет с предупреждением, что, увидев алый рубин, любая беспризорная шавка и каждый сопливый карманник Петербурга сделает все, что Глаша попросит.

Решив воспользоваться подарком, Глафира даже начала беспокоиться, получится ли, или ее косточки сгниют в воровском притоне где-то на выселках.

Но результат ее порадовал — бандиты явно были впечатлены, искоса поглядывали и на кровавое кольцо, и на его симпатичную хозяйку.

— Барышня, ты нас особо не выдавай Даниле Андреевичу, не говори, что обидеть хотели, мы так, шутки ради, — оправдывался черноволосый по дороге к особняку.

Глафира упрямо молчала, продумывая трудный разговор с сильным мира сего.

Переулки становились все темнее и мрачнее, пару раз девушка заметила разудалую шпану и нескольких угрожающих бандитов по дороге, но взглянув на их веселенькую процессию, никто не решил подойти познакомиться.

У ворот дома на Грибоедовке подпирали стену два бугая, причем они были такие громадные, что разбойничья свита Глаши, состоящая из трех гориллоподобных «ангелочков», выглядела на их фоне просто собранием мальчиков из церковного хора.

Увидев гостей, один из бугаев сердито сдвинул брови, но объяснять ничего не понадобилось — Глаша без предисловий сунула ему под нос кольцо с рубином.

Тот на секунду застыл, если бы прислушаться — наверное, можно было бы услышать, как с тихим шипением и кряхтением крутятся у него в мозгу шестеренки. Но Глафире некогда было заниматься такой чепухой. Кивнув своим личным провожатым — верзилам, она спокойно прошла мимо застывших бугаев и попала в богато обставленную прихожую — всю в золоте и огромных зеркалах в человечий рост.

Из соседней комнаты сразу показался маленький и верткий старичок Прохор Лукьяныч, больше известный как Проша Золотой, правая рука и секретарь Данко.

Увидев девушку, он тряхнул совершенно седой головой и чуть ли не запел от восторга:

— Глафира Кузьминична, какими судьбами! Какая встреча! Ах, душа моя! Вы все так же прелестны! Позвольте ваш плащ! Проходите-проходите! Данила Андреевич вас непременно примет! Одну секундочку, — пока Проша заливался соловьем, его руки искусного карманника, снимая с девушки плащ, обследовали каждую складочку ее одежды — в поисках колюще-режущего оружия.

С любым видом оружия доступ к Данко был запрещен.

Глаше были неприятны эти хоть и легкие, и воздушные, но вместе с тем требовательные прикосновения старого карманника. Но приходилось с этим смириться, она сама пришла в этот дом, в чужой монастырь с чужими преступными правилами.

Так что Глаша терпела и даже мило улыбалась Прохору.

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

— Сама Шум-гора представляет собой конструкцию из мощных каменных плит, сверху засыпанную грунтом. Вся эта территория называется Передольским погостом, который занимает земли от деревни Подгорье до деревни Заполье, вдоль реки Луга. Площадь погоста примерно десять гектаров, и здесь можно насчитать семь крупных курганов. Но самый крупный курган, безусловно, Шум-гора. Ее диаметр почти сто метров, а высота чуть более тринадцати. Название она получила за странные звуки, которые слышатся повсюду, — гора «шумит», «поет», потому что на вершине кургана стоят ритуальные камни, которые при сильном ветре издают звук, больше всего похожий на плач. Шум-гора — самый крупный неисследованный погребальный курган в Европе. Ее часто сравнивают с «королевскими» курганами в Упсале (Швеция), курганами конунгов в Усеберге (Норвегия), с мемориальным курганом Харальда Синезубого (Дания), — спокойно и размеренно, как на обычной университетской лекции, рассказывал профессор Апраксин.

— Это все замечательно, но когда я спрашивал, чем конкретно вы здесь занимались, ваша экспедиция, можно было и без подробностей о Шумке. Я сам отсюда родом и больше вашего могу