Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

- Не пускает? - спросила она, поднимаясь. - Важные гости? Нельзя перенести спектакль? Ладно. Сейчас разберусь.

- Не надо... - начал, было, Вячеслав, но Наташа уже спешила в кабинет главного режиссера, и даже спина ее выражала решимость и угрозу.

- На месте Лаврецкого я бы сейчас не рискнула с ней спорить, - задумчиво сказала Соня, - во всяком случае, я сейчас Лаврецкому не завидую...

Вячеслав помолчал. А потом сказал:

- Я ведь даже не знал, что отец в больнице. Сначала он, наверное, не хотел нас грузить, надеялся, что обойдется, а потом... Не знаю, почему мама мне не позвонила, пока он был еще жив.

- Все равно ты бы ему уже не помог.

- Да, я это понимаю. Но все равно... - Вячеслав не закончил фразу.

***

Лаврецкий улыбнулся и вышел из-за большого стола навстречу Наташе, еще не видя выражения ее лица и того, какой тяжелой походкой она вошла в кабинет.

- Натали! - воскликнул он. - Чай-кофе-потанцуем? Ты знаешь, КАКИЕ люди заинтересовались твоей "Развязкой"? Ну вот, они получили приглашение и завтра будут здесь в ВИП-ложе! Натали, это триумф! Беги скорее в Пассаж за подобающим платьем! От де ла Ренты ты уже была одета на закрытом показе, а сейчас, думаю, Вествуд в самый раз подойдет. И туфли, от Джимми Чу! Я знаю, ты не любишь каблуки, - он придирчиво посмотрел на Наташу, - но сама представь, сколько там будет прессы! Ты должна блистать, ведь ты - автор топовой пьесы, модная писательница! Ярко-красная гамма будет - то, что надо! И макияж сделай в бьюти-центре у лучшего мастера! А почему ты молчишь? - запоздало удивился он. - И не садишься?

- Костя, твою мать, ты совсем охренел? - на правах давней подруги Наташе сходило с рук подобное обращение, - какая Вествуд, какой Чу?! Я не думала, что ты на такое способен! По закону работодатель обязан предоставить сотруднику трехдневный отпуск в связи со свадьбой или похоронами родственника, и за отказ можно и на судебный иск нарваться!

- Та-ак, - Лаврецкий вернулся за стол, - доложили уже. Завьялова тут только что тоже угрозами сыпала...

- Костя, ты не только закон нарушаешь, - уперлась ладонями в стол Наташа, - но и ведешь себя аморально. Вячеслав только что объяснил тебе, какое у него горе. А ты не отпускаешь его, чтобы он мог по-христиански проститься с отцом и вовсю балагуришь, обсуждая со мной шмотки и макияж! Я от тебя такого не ожидала.

- Ну как я могу отпустить его сейчас? - Лаврецкий, как ошпаренный, вскочил и заметался по кабинету. - Вы меня что, тоже доконать хотите? В какое положение вы меня ставите? Я пригласил на "Развязку" ТАКИХ людей! И что теперь? Отказать им? Отменить спектакль? Да нас после этого разве что "Чебурашку" перед детсадовцами играть выпустят!

- А что, твои гости не поймут, если ты объяснишь им, из-за чего отменили спектакль? - склонила набок голову Наташа. - Они что, роботы, не имеющие семьи и не способные понять, как тяжело терять близких? Моего отца нет уже 16 лет, но я до сих пор благодарна командиру, который отпустил меня на три дня с учений, чтобы я могла проводить близкого человека. А если им на это наплевать, и они думают, что шоу маст гоу, и, если они купили билеты - им все должны...

Она глубоко вздохнула, совсем как Вячеслав.

- То я в таком случае тоже не хочу для них наряжаться, улыбаться, позировать перед прессой и вообще участвовать в этом фаршированном цирке. Когда человека не пускают на похороны родного отца и вместо этого заставляют скакать по сцене, развлекая элитную публику... - Наташа стиснула зубы и процедила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Это мерзко и не по-человечески. Как гладиаторские бои, на которых бойцы калечили и убивали друг друга на потеху сытой самодовольной публике, - она отошла к окну и стала закуривать, чтобы Лаврецкий не увидел, как ее глаза наполнились слезами. Женщин, рыдающих по любому поводу или умело добивающихся желаемого при помощи картинных всхлипываний прижатого к глазам платочка Навицкая презирала и не хотела, чтобы Костя видел ее слабость.

- Он же за три дня не обернется, - безнадежно пробормотал режиссер, - как сейчас автобусы ходят, ты знаешь: то сломался, то перенесли время, то рейс отменили, то пробки... Понять-то они все поймут, но если я объявлю, что спектакль перенесен на такое-то число, а Слава на обратном пути в пробке застрянет и не успеет... Мне сорок семь лет, а в этом возрасте под гору катиться больно...

- Если дело в этом, - обернулась Наташа, - я сама отвезу и привезу его на своей машине. У меня внедорожник; соседнюю область я тоже хорошо знаю, и у меня в машине помощник и навигатор с картой. Он мне и пробки покажет, и посоветует, как их миновать.

- И с какой стати ты его повезешь?

- С такой, Костя, - негромко сказала Наташа, - что нужно помогать людям. Сегодня я кого-то выручила, завтра мне кто-то плечо подставит. Только так и выживем. А "Любить себя, чихать на других" - помнишь, ЧЬЕ это было главное правило? Мультики в детстве смотрел?

- Смотри, как бы твое великодушие превратно не истолковали, - предостерег ее режиссер. - Вчера в актёрском буфете две субретки с буффоном шептались о тебе и Томилине...

"Лера все-таки растрепала? Или Стас со своим острым языком отпустил пару комментов? Блин... Ладно, пофиг!"

- Пусть говорят, - ответила она, - мне, извини за мой плохой французский, ср... на фейкометчиков. Люди, чьим мнением я дорожу, знают меня и поверят мне, а не сплетникам. А до тех, кто развешивает уши на любой пустой треп, мне нет дела!

- Научи меня так же относиться к "княгине Марье Алексевне", - попросил Лаврецкий с тоской.

- Прямо "Ералаш": "Научи плохому!"... Сам учись, Костя. Мне никто не помогал. Так ты отпустишь Вячеслава и перенесешь спектакль?

- Давай, вей дальше из меня веревки, - воздел руки к потолку Лаврецкий, - признаю, слаб, и поэтому из меня не то, что веревки - коврики можно плести! Особенно вы, милые дамы, в макраме преуспели! Четыре дня. Три - на печальные дела, один - на дорогу туда-назад. Но чтобы в воскресенье, как штык, стоял на сцене! И ни минутой позже, и не проси!

- Спасибо, Костя, - Наташа пожала ему руку.

Выйдя из кабинета, она сразу увидела Вячеслава и Софью в креслах.

"А может, Соня кому-то проговорилась? Да нет. Она не стала бы распускать слухи о Вячеславе. Это очевидно: она его любит и не будет распространять или поддерживать фейки о нем. А как он к ней относится?.. По его лицу трудно понять. Он научился безукоризненно владеть собой..."

- Вячеслав, - сказала она артисту, с надеждой поднявшемуся ей навстречу, - быстро поезжайте в общежитие, возьмите все, что необходимо для поездки, и через полтора часа я подъеду к общежитию на машине.

- Разрешил? - ахнула Соня.

- Мне неловко вас обременять, - начал, было, Вячеслав, но Наташа его оборвала: