Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот замер на секунду, а потом изогнул бровь, насмешливо рассматривая шута так, словно в первый раз увидел.
— И чего это ты так об этом борове печешься?
— От того это, — бросил шут, еще непреклоннее.
Лекарь хотел было развить тему, но передумал.
— Ладно, — бросил он покровительственно. — Делай, что хочешь. Но предупреди его, что до Бернсгемма остановок не будет.
— Хорошо, — кивнул шут и долго смотрел в спину Ставраса, ушедшего седлать лошадей.
Потом опустился на колени перед Веровеком, спящего завернувшись в одеяло чуть ли не с головой, и попытался растолкать его. С первого раза не получилось. Королевич во сне пробормотал что-то неразборчивое, и попытался перевернуться на другой бок, но пальцы шута намертво вцепились ему в плечо, не позволяя этого. Но даже легкая боль не разбудила засоню.
Ставрас, похмыкивая, наблюдал за стараниями Шельма с другой стороны поляны, о чем-то тихо беседуя со своим чудо конем. Тот, похоже, даже как-то отвечать умудрялся, по крайней мере, вид у обоих был донельзя лукавый, словно два заговорщика собрались обсудить новую шалость. Но Придворный Шут никогда не пасовал перед трудностями, лекарь это уже понял, поэтому, не долго думая, склонился к самому уху королевича и тоненьким, женским голосочком почти пропел:
— Верёночек, солнышко, кушать пора, просыпайся, родненький.
Ставрас и Шелест, прекрасно расслышавшие его слова, замерли с совершенно ошалелым выражением на лице и морде. Королевич же смачно причмокнул губами, и пробурчал:
— Не могу маменька, еще капельку сосну…
— Верёночек, но я же так старалась, двух служанок загнала, растолкала ни свет, ни заря, чтобы эти лентяйки кашку вовремя сварить успели. Ну, вставай же, миленький. С ложечки кормить буду, тебе только и надо, что ротик открывать.
— Ну, разве что только ротик, — откликнулся тот и лениво открыл глаза.
И тут же заверещал, словно страхолюдину какую увидел, обнаружив над собой ехидно ухмыляющегося Шельма. А потом и вовсе попытался кинуться на него с кулаками, но тот проворно отскочил в сторону. Царевич бросился было за ним, но страдальчески застонал, хватаясь за поясницу, хотел уже высказать все, что он сделает с заразой шутом по прибытию в Столицу, как с другой стороны поляны раздался дикий "ржач", по-другому и не скажешь, причем на два голоса: человеческий и лошадиный. Кинув туда взгляд, королевич застыл статуей. Шут не стал сдерживаться, и присоединился к гогочущему лекарю и его коню. Лицо королевича пошло красными пятнами, он несколько раз как рыба, вытянутая рыбаком на сушу, открыл и закрыл рот, а потом обиженно отвернулся, забыв даже рукой махнуть на явно издевающихся над ним спутников.
Отсмеявшись, лекарь утер с глаз выступившие слезы, и покосился на сгорбленную спину Веровека, шумно сопящего, но быстро сообразившего, что с тремя ему при всем желании не совладать.
— Ну что, завтракаем и в путь? — громко вопросил он, затягивая на Шелесте подпругу.
Шельм утвердительно кивнул и полюбопытствовал:
— Кстати, где ты тут родник нашел, не мешало бы умыться, да и каши наварить тоже?
— А, чуть левее от нас, шагов за пятьдесят будет, — отозвался лекарь, отходя от своего коня. — Иди, а я тут пока с наследничком потолкую.
Шут, уже шагнувший в указанную сторону, замер на середине шага и очень внимательно посмотрел ему в глаза. Ставрас скептически хмыкнул. Шельм смотреть не перестал
— Хорошо-хорошо, — заверил он его, сдаваясь. — Я буду помнить, что он у нас единственный наследник, — сделав ударение на слове "единственный", произнес лекарь.
Шут смилостивился, поверив, вздохнул и ушел за водой, захватив с собой бурдюк и котелок для будущей каши. Вернувшись, он застал королевича седлающим своего коня под грозным взглядом Ставраса, периодически грозно покрикивающего на него, если тот делал что-то не так. Но, что удивительно, Веровек сопел, пыхтел, чертыхался, но слушался и переделывал, если Ригулти говорил, что работа его никуда не годиться. Шут посмотрел на них, посмотрел и отправился к потухшему за ночь костру, готовить завтрак на всех.
Ели молча. Немного отягощали тяжелые, почти болезненные вздохи королевича, у которого ныло все тело, и плохо слушались руки, но он сжимал зубы и, по крайней мере, не стонал. Шельм поглядывал на него уважительно, Ставрас с ехидцей. Но оба помалкивали, щадя чувства и без того измученного парня. В конечном итоге, как оказалось, не таким уж чванливым он был, может, и вышел бы толк из мальчишки, если бы не заласкали его во дворце, ни занежили, ни залюбили. Может ли любовь выйти боком? Конечно, может. Особенно, когда так бездумно любят.
— Ну, все, в путь, — хлопнув ладонями по коленям, бросил лекарь и поднялся.
Шельм встал вслед за ним. Последним встал королевич, с трудом подавив тяжкий стон. Правда, на коня ему взбираться все же помогал шут, Веровеку никак не удавалось забраться в седло, не только руки ни слушались наследника, но и ноги. С трудом взгромоздившись, он слегка выбил Шельма из колеи, процедив сквозь зубы сдавленное:
— Спасибо.
Шут так растерялся, впервые услышав от него слова благодарности, что на полном автомате, произнес:
— Да, не за что.
Но вовремя вмешался Ставрас.
— Очень даже есть за что, — отрезал тот, и подхватил все еще растерянного шута, усаживая в седло перед собой.
Шельм проворчал:
— По-моему, ты перегибаешь палку.
— С королевичем или с тобой, милый? — почти пропел ощутимо повеселевший лекарь.
— С обоими.
— Вот как? А как же твоя любовь ко мне?
— Да, сколько можно повторять, что про любовь я никогда не говорил!
— Сколько нужно, столько и можно. То есть, ты признаешь, — выводя Шелеста на дорогу, тянущуюся через лес, продолжил гнуть свою линию лекарь, — что все твои заигрывания со мной были лишь фарсом?
— Вот еще! — фыркнул шут, не умеющий отступать. — Просто ни к чему не обязывающий флирт, — бросил он, не оборачиваясь.
— Флирт? — выдохнул ему на ухо лекарь. — А после него?
— А что после?
— В постель ко мне пошел бы?
— Да ладно, больно нужен я тебе в постели-то, — откликнулся шут невозмутимо, явно не чувствуя ни подвоха, ни опасности. — Можно подумать, я тебе интересен когда-либо был.
— Раньше не был, но, вдруг, когда-нибудь станешь?
— Вот тогда и подумаем насчет постели.
— Ну, как знаешь, — бросил Ставрас, и переключился на притихшего королевича, ехавшего на своем коне по левую руку от них. — А ты что скажешь, Боровок?
— Я — Веровек, — устало поправил тот, поднял на него глаза с глубокими тенями, залегшими под ними, и добавил: — Разбирайтесь сами, я тут при чем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Профессорская служка - Мари Ардмир - Фэнтези
- Фея с бубенцами (СИ) - Ка Жасмин - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Холодные медные слезы. Седая оловянная печаль - Глен Кук - Фэнтези
- Дракон цвета пепла - Елизавета Иващук - Фэнтези
- Придворный. Тихое баронство - Дронт Николай - Фэнтези
- То, чего нет - Элеонора Раткевич - Фэнтези
- Драконьи долги (СИ) - Янтарина Танжеринова - Фэнтези
- БОГАТЫРИ ЗОЛОТОГО НОЖА - Игорь Субботин - Фэнтези
- Я возьму сам - Генри Олди - Фэнтези