Выход (СИ) - Литвин Светла

Сложно было признаться самой себе, но я ревновала Романа к его убитой возлюбленной. Откровенно говоря, жалела, что он не встретился мне раньше.

— Характер. Нутро у вас разное. Ты удивительный человек Кира. Ты вот позволяешь ездить своей сестре на тебе, живёшь на даче без удобств, можно подумать про тебя что ты бесхребетная и слабохарактерная. Но в тебе есть хребет и есть характер, а характер — это оружие, но ты его не применяешь против своих. У Насти не было ни того, ни другого, хотя изначально думалось иначе. Наверное, поэтому я не торопился знакомить её с родителями, не торопился жениться на ней. Не торопился… — на этом вздохнул с облегчением, словно рад он, что не торопился, а меня затерзал тут же вопрос, который я поспешила задать.

— Ты её любил? — спросила Рому со львиной долей удивления, потому как последнее, что он сказал и как он это сказал, навели на мысли, что ни черта он эту Настю не любил, а оттого ненависть к ней лишь усиливалась в моей душе, вот прям в прогрессии.

После моего вопроса, в салоне повисла тишина. Роман думал, закурил опять. И он не нервничал, машину вёл ровно, он просто думал, а раз думал, значит, сам не знал ответа, не задавался этим вопросом, или просто не хотел, или не мог на него ответить раньше, пока я не спросила.

— Хм. Мм. — Рома усмехнулся, потом вздохнул тяжело и ответил; — Нет. Сейчас понимаю, что нет.

И занавес! Это был занавес, а я по самую макушку в зыбучем песке «Ромашка».

В деревню Красный Яр, мы заехали ближе к полудню, а в общей сложности ехали до неё часа три, что позволило догадаться, мы тут явно не на один день.

Когда подъехали к довольно большому, но обычному, деревенскому бревенчатому дому, я уже почти не нервничала. Волнительно, было, конечно, но сомнений в том, что меня примут хорошо не было и я спокойно вышла из машины вместе с Ромой, в нашу сторону уже шёл мужчина, только Рома куда-то пропал. Из машины вышел, а к калитке нет.

— Здравствуйте. — поздоровалась с идущим в мою сторону мужчиной издалека.

Тут уж скорей для Ромы, чтоб обнаружить для него появление, кажется, отца, и чтоб он выполз ко мне, а то где-то застрял умный Удав, бросив тупого Кролика одного, а я не трус, но я один хрен боюсь.

— Здрасти-здрасти. — высокий мужчина, тепло улыбаясь, вышел за ворота к нам навстречу, с трудом поняла, он и есть Ромин отец.

Они были кардинально разные да и на отца тридцати восьмилетнего мужчины он не тянул, разве что папой стал лет в десять, потому как больше сорока восьми лет я бы ему не дала. Хотя Рома на свои тридцать восемь тоже не тянул, край лет на тридцать.

— Папа, это моя Кира! — откуда-то из багажника крикнул Рома, потом и сам показался с кучей пакетов в руках.

— Венедикт. — мужчина приложил руку к груди и слегка поклонился мне, а потом обратился к Роме. — Всё! Тогда будем завтра град ждать. — со смехом сказал Ромин папа, на что Рома цокнул недовольно, а глаза к небу.

Скинув пакеты на тротуарную плитку перед калиткой, обнял отца.

Да уж. Разные они. Волосы только светлые у обоих и с сединой, а ещё голоса похожи, но Ромин лучше. А папа у Ромы здоровый деревенский мужик, как говорят, кость широкая, а Рома хоть и жилистый, сильный, но габариты недеревенские, городские.

— Мать! Бросай тяпку! Поди сюда! Сын невесту привёз! — крикнул он в сторону огорода и обратился к Роме; — А это чего? Опять продуктов набрал? Нам скоро самим магазин открывать. — по-доброму возмутился Венедикт.

— Иду! — послышалось женское с глубины участка.

Это Ромина мама, с грядки кричала, но вместо Марины Николаевны к нам, с криками, — Рома! Рома! — выбежала светловолосая девочка-колокольчик и бросилась прямиком к Роме на руки. Вот тут было видно, что она папина дочка, очень похожа на Венедикта.

— Привет, шкода! Много чего нахулиганила? — поддельно строго спросил Рома, подхватив на руки смеющуюся девочку с двумя длинными косицами.

— И совсем не хулиганила. — Ромина сестра повисла у него на шее и положив голову ему на плечо, бойко начала делиться новостями; — В заводи у головастиков уже лапки выросли пока тебя не было. Как хорошо, что ты приехал, у нас ещё Луша котяток принесла. Она их под крышей прячет, достанешь? А то папе некогда да некогда уже неделю обещает. Да папочка? — маленькая девочка грустно вздохнула, с укором глянув на отца, бессовестно закладывая его перед братом, на что Рома заразительно рассмеялся, окрестив Ксюшу стукачкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ох, хитрованка, — отец потрепал дочку за нос. — Котята тебе что игрушка? Дай глаза детям открыть, заиграешь ведь! Луша их от тебя и спрятала, между прочим, потому что знает тебя террористку. Давайте в дом, мать-то у нас оглохла, похоже. Она морковку вроде полола, в уши по девице повтыкала, что ли. Не расслышала про невесту, решила видать, что я на чай её зову.

— Ты Ромина невеста? — Ксюша наконец-то отвлеклась от брата с отцом и обратила внимание на меня.

Рома спустил её с рук, и девочка тут же без всякого стеснения взяла меня за руку и повела в дом, выясняя по пути мой возраст, кем я тружусь и есть ли у меня уже на примете, да-да, так и спросила, есть ли у меня уже на примете кандидатура на роль подружки невесты. Когда выяснилось, что нет, Ксюша заявила, что лучшей кандидатуры, чем сестра жениха мне не сыскать. Не смогла ей отказать, хотя точно знаю, что свидетели должны быть совершеннолетними. Ксюша меня просто покорила буквально за пятнадцать минут общения. Очень живая и артистичная девочка. Сразу видно, ребёнком родители занимаются, не то, что Ника с Сергеем, запустили Юльку и Никитку, доверив телевизору с мультиками.

— Ром, а где подарки? — выглянула на веранду, уже из Ксюшиной комнаты, куда она же меня и увела, показывать свои девичьи богатства.

— В каком-то из этих кульков. — он, будучи довольным, указал на кучу одинаковых пакетов из супермаркета и вышел, оставив меня наедине с половиной магазина.

— Ксюша, поможешь пакеты разобрать? Где-то там есть подарок для тебя. — вернулась в комнату к Роминой сестре, она в этот момент активно выгребала из коробки игрушки, похоже, готовилась к приёму котят с крыши.

— Что там? Ромка мне опять бахилы купил? — тяжко вздыхая, спросил ребёнок, откладывая свои дела на потом.

Я не удержалась от смеха. Не удивилась бы, если б эти двое мне лягушку подбросили.

— Он предлагал, но я тебе журнал про фей и сюрпризы дарю. — моё признание вдохновило Ксюшу и остаток пути до пакетов она преодолела в два прыжка.

Ксюша быстро нашла презенты и осталась довольной. Она присела рядышком, разглядывая яркий журнал, и подсказывая что и куда убирать. От разбора пакетов меня отвлекла Ромина мама. Сомнений в том, что это она, у меня не было, ведь Рома на неё очень похож, одни голубые глаза, как девяносто девять целых и девять десятых экспертизы ДНК.

— Здравствуйте, я Кира. — застыла с пакетом макарон в руках, когда на веранду зашла блондинка на вид лет сорока пяти не больше.

Я надеялась, что хоть маме своей представлять меня будет Рома, но он куда-то ушёл и с концами.

— Здравствуйте. Я мама Ромина, Марина Николаевна. А мне отец сказал, я даже не поверила. — милая женщина ласково улыбнулась и прошла на кухню, спросив оттуда, что готовить на обед.

Время на больших настенных часах как раз было двенадцать.

— Я хочу окрошку! — звонко и оглушительно закричала Ксюша, лишая меня слуха на несколько секунд.

И Марина Николаевна тут же дала мне миску, отправив в теплицу за огурцами для окрошки, примерно объяснив, куда нужно идти. Но дойти до огуречника не представилось возможным. Как только я спустилась с крылечка и завернула за угол дома, нарвалась на Рому. Он стоял у большого стола ко мне спиной, замерял и делал на лаге какие-то отметки строительным карандашом. Меня так и не заметил, а я притулилась спиной к бревенчатой стене дома, без всякой воли сделать от неё хоть шаг в сторону.

На Роме была накинута простая клетчатая рубашка из фланели, чтоб спина и плечи не обгорели под палящим солнцем, какие-то затасканные рабочие брюки со светоотражающей лентой понизу и не завязанные берцы на ногах, повидавшие виды, все в цементе. А голову венчала белая бандана из куска старой футболки. Не знаю, что со мной случилось, но тело трепетно отозвалось на весь этот рабочий образ, в животе приятно заныло от недвусмысленного желания стать ближе. Я облизнула пересохшие от жары губы, вместе с тем и осознала, что между мной и Ромой были только поцелуи и только вчера. Вместе с этим осознанием появилось и желание поскорей это исправить. Рома, очевидно, своей вчерашней решительностью сделал шаг навстречу, а сегодняшним своим бездействием в этом плане ждёт от меня ответных шагов. А я ж тупой Кролик, и никак ему не ответила, как-то было не до поцелуев, а сейчас острая нехватка Роминого языка в моём организме сказалась резко и с жёсткими побочными в виде желания чего-то большего. Ох. К чему стеснение, я б ему отдалась прям на этом столе, и ведь от этих мыслей я даже не покраснела.