Дух - Евгений Данильченко

Володин упивался своим недавно обретенным сержантским статусом и своей властью над нами. Низко спущенный армейский ремень с начищенной медной бляхой, увешанная всевозможными значками и нашивками грудь, а также заправленный с характерным для всех старослужащих сзади хвостом китель настойчиво нарисовали в моем воображении образ молодого петушка, который красуется перед насестом с курочками и образ дешевого деревенского мачо, который пришел в сельский клуб кадрить девчонок.

– Первая шеренга, кругом! Снять головные уборы! Содержимое карманов в шапки! – продолжал младший сержант.

Осмотрев наши шапки и выкинув из них на пол все, что не полагалось таскать с собой, Володин продолжал осмотр.

– Бесплов, ты, что не бреешься? – обратился ко мне Володин.

– Бреюсь, товарищ младший сержант – отвечал я – Просто у меня тонкая кожа на лице, даже после бритья видны волосики усов под кожей.

– Эй, Фадей, иди посмотри! – недоверчиво рассматривая мое лицо, позвал Володин своего товарища.

– Ну… – удивленно посмотрел на меня Фадеев – Ну, значит бывает. Но в следующий раз тщательней брейся, солдат!

– Есть! – ответил я.

Сержанты продолжили утренний осмотр.

– Что вы таскаете с собой календари? Дни что ли считаете до дембеля? Вам до дембеля еще как до Луны! Не положено вам иметь календари! Мало прослужил, сынок! – отчитывал Володин рядового Перепелкина.

Володин порвал календарь на мелкие кусочки и бросил на пол.

– Через пару недель любая бумага в ваших карманах превратится в труху, замучаетесь штаны отмывать! Мы же о вас заботимся! – добавил Попов. – Запомните, все что вам полагается носить с собой: военный билет и носовой платок, еще разрешается носить одну, подчеркиваю, одну пачку сигарет и зажигалку. Все остальное не положено и будет изыматься!

– Кругом! Наклонить голову вперед! Правую ногу на носок! – Володин проверял наличие кантика на затылках и состояние каблуков на сапогах.

Провинившиеся получали подзатыльник и удар по пятке. После этого следовала проверка наличия обязательных клеймений на одежде, сапогах, ремне и шапке. Также проверялась намотка ниток, которые полагалось делать из ниток двух цветов: зеленого и черного, которые наматывались на иголку, приколотую на скрытой части шапки. Проверялась чистота подворотничков, длина стежков – они не должны быть больше одного сантиметра, а также проверялась длина ногтей. Если у солдата на осмотре были длинные ногти, ему полагалось наказание от сержанта в виде удара бляхой по ногтям.

– Получай! А никого не волнует, что у тебя нет ножниц! В следующий раз родишь ножницы! – приговаривал Володин, когда наказывал провинившегося. – А если не хватает времени днем, вставай ночью и приводи себя в порядок.

– Кругом! Первая шеренга встать в строй! – почти одновременно скомандовали замкомвзвода своим солдатам.

– Становись! Равняйсь! Смирно! Рядовой Перепелкин, рядовой Воробьев, рядовой Синицын, выйти из строя! – командовал сержант Фадеев.

Солдаты сделали два шага вперед.

– За ненадлежащий внешний вид объявляю вам по одному наряду вне очереди! Придете с завтрака и отпидорите сортир. Встать в строй! – Есть! – отозвались провинившиеся.

– Командуй, Володя! – передал бразды правления в роте Фадеев.

– Одеваемся и выходим строиться на улицу – подхватил Володин.

Стук армейских кирзачей и хлопанье входной дверью на пару минут наполнили помещение казармы какофонией звуков.

– Так, что за пиздешь?! Кто разрешал разговаривать? Кто последний выйдет из казармы будет после завтрака помогать тем троим пидорить очки!

На улице нас ждал декабрьский мороз и традиционная песня по дороге. Армейская столовая находилась в паре сотни метров от нашей казармы и представляла из себя двухэтажное здание с офицерским клубом, музеем части и помещением для приготовления пищи на первом этаже и большим залом для приема пищи на втором. Быстро повесив свои бушлаты и ополоснув руки на первом этаже при входе, мы забежали на второй этаж и построились в несколько колонн рядом со столиком, где завтракал дежурный по части.

– Равняйсь! Смирно! – командовал Володин, стоявший напротив роты. – Равнение на-право!

Володин находился в отличном настроении и продолжил свои кривляния. Приложив на манер французских военных руку к виску ладонью вперед, он манерно выпятил свою грудь и улыбался.

– Товарищ капитан, рота молодого пополнения в составе пятидесяти пяти человек на прием пищи построена! Командир отделения – младший сержант Володин. – обратился сержант к офицеру, сидящему за столом.

Капитан неторопливо поднялся и стал внимательно оглядывать стоящего перед ним «клоуна».

– Вольно… – недоверчиво произнес капитан.

– Вольно! – повторил сержант, делая доворот в нашу сторону.

– Ну, докладывай, Володин! Где остальные?

– Ха-ха – не сдержался Володин – Трое в наряде по роте, двое в санчасти, один из них болен, другой санинструктор…

– Понятно… – еще раз с недоверием посмотрел на Володина капитан, – Заводи!

– Ха-ха, слева по одному!

Вереница голодных солдат потянулась вдоль раздатки. Казалось все солдаты, которые сидели в зале, внимательно осматривали молодое пополнение. От их леденящего взгляда на душе становилось неуютно. Впереди шли сержанты и ефрейторы, которым повара охотно добавляли порцию.

– А можно мне тоже добавки? – обратился я к повару, чье лицо мне показалось очень знакомым.

– Можно Машку за ляжку! – скривил злое лицо мне человек в белом халате и поварском колпаке. – До фига отслужил что ли солдат?

– Ну, а все же? Тебе что жалко?

– Нет, я сказал! Ты что русского языка не понимаешь?! Не задерживай роту! Иди отсюда!

– Эх, встретил бы я тебя под Сталинградом в сорок третьем… – расстроено произнес я.

Рядом с окном хлебореза на столике лежали два подноса с нарезанным черным хлебом, который остался после предыдущих приемов пищи. Я взял себе пару горбушек, чтобы набить чем-то желудок.

– Ты что делаешь? – послышался предостерегающий шопот рядового Горохова за спиной. – Положи на место! Ты что не знаешь, что нельзя брать отсюда хлеб? Нехватом станешь!

– Сами вы нехваты! Я кушать хочу!

Лавки и столы РМП располагались в дальнем углу зала. Мы расселись и принялись завтракать. Многие солдаты старались занять места поближе к сержантам, которые иногда угощали колбасой и маслом.

На завтрак нам полагалась гречневая каша с подливкой, в которой вместо мяса были только шкварки. Сегодня был понедельник, командирский день, а значит, командир части и все командиры рот должны были присутствовать на завтраке вместе с солдатами.

В столовую зашел Батя в сопровождении начальника столовой прапорщика Пешкова и ротных. Рядом услужливо суетился дежурный по столовой. Батя по-хозяйски расхаживал по залу, заглядывал в тарелки солдат и отпускал все новые и новые распоряжения.

– Сидите, сидите! – произнес полковник Быстров, подходя к тому месту, где сидела рота молодого пополнения. – Когда вы кушаете или работаете, не зачем вставать. Приятного вам аппетита!

– Взаимно! – дружно отозвалась рота и продолжила уплетать кашу.

– Ну как вам армейская пища, бойцы? Нормально вас кормят? Есть какие-то просьбы, пожелания? Да вы не стесняйтесь, говорите!

– Товарищ полковник, все хорошо, но только мало, нельзя ли хоть немного увеличить порции?

– Ну что же… учтем… Товарищ старший прапорщик возьмет ваше замечание на заметку. Так ведь Иван Андреевич? – обратился Батя к стоящему от него по левую руку начальнику столовой.

– Будет сделано, товарищ полковник! – вытянулся Пешков в струнку, пытаясь спрятать свой живот.

– Ну ладно, кушайте! Кушайте! Наедайтесь! Набирайтесь сил! – сказал командир и вместе со своей свитой проследовал в офицерский зал, где его ждало специальное угощение.

За каждым столом в солдатской столовой умещались сразу восемь человек. Солдаты быстро ели и обсуждали последние новости, которые могли обсудить только во время приема пищи, потому что в другое время солдаты были заняты

– Мавлей, а как же ты ешь сало? Это же свинина! Разве мусульманам можно есть свинину? – обратился один из солдат к призывнику из Ингушетии.

– Видишь, я в тенечке сижу?

– И что из этого?

– Аллах меня не видит, так что ничего страшного нет!

Солдаты дружно рассмеялись.

– Закончить прием пищи! – скомандовал Володин, вставая из-за стола, – По команде «Закончить прием пищи» вы должны убрать руки со стола и ждать следующей команды. Отставить разговоры!

Сдав свой поднос с грязной посудой на мойку, Володин вернулся.

– Выходим строиться! Живее давай! А тебя что, солдат, это не касается? Выходим строиться!

Запихав горбушки черного хлеба в карманы и сдав посуду я вместе с другими выбежал на улицу.