Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть 1917 — 1918 - Ричард Пайпс

Насколько далеко Ленин был готов зайти, чтобы выручить средства для своей организации, видно из так называемого дела Шмита102. Н.П.Шмит, богатый владелец мебельной мануфактуры и родственник Морозова, покончил с собой в 1906 году, когда должен был выступить ответчиком на суде по делу о предоставлении средств на закупку оружия для декабрьского московского восстания. Шмит не оставил завещания, но устно сообщил Горькому и другим знакомым, что хотел бы передать свое состояние в 500 000 рублей социал-демократам. Это сообщение не имело ценности в глазах закона, поскольку партия, будучи нелегальной, не могла стать бенефициарием наследства. Деньги перешли, таким образом, к ближайшему родственнику умершего, его младшему брату. Большевики исполнились решимости не дать наследникам растратить наследство или передать его в казну социал-демократов и на собрании под председательством Ленина постановили захватить его любой ценой. Юного брата-наследника быстро уговорили отказаться от наследства в пользу двух сестер, на которых, согласно плану, двое большевиков должны были затем жениться. Младшая из девушек, несовершеннолетняя, была обвенчана с негодяем-большевиком по имени Виктор Таратута; чтобы ввести полицию в заблуждение, ее выдали замуж вторично, фиктивно, за почтенного обывателя. 190000 рублей, полученные ею в результате замужества, были переданы в большевистскую кассу в Париже103.

Вторая часть наследства Шмита находилась в руках мужа старшей сестры, социал-демократа, симпатизировавшего большевикам. Он, однако, обнаружил намерение оставить деньги себе. Спор был вынесен на социалистический арбитражный суд, по решению которого большевикам причиталась всего треть или половина наследства. Со временем муж наследницы под угрозой физической расправы вынужден был передать все деньги Ленину. Таким образом Ленину удалось прибрать к рукам от 235 000 до 315 000 рублей из Шмитовского наследства104.

Когда Мартов обнародовал эту грязную финансовую аферу, большевики в социалистических кружках России и зарубежья возмутились, и Ленин был вынужден согласиться на передачу фондов партии доверенным лицам из немецких социал-демократов. Деньги являлись основным предметом спора между двумя фракциями в течение десяти лет, предшествовавших революции 1917 года. Крупская в качестве секретаря Ленина поддерживала непрерывную переписку с большевистскими агентами в России, используя невидимые чернила, шифровки и прочие хитрости, чтобы держать полицию в неведении относительно ее содержания. По сообщению Татьяны Алексинской, помогавшей Крупской в этой работе, в большинстве писем Ленина содержалось требование денег105. [Важность денежных поступлений подчеркивалась Лениным в письме к потенциальному жертвователю, написанном в декабре 1904 г.: «Наше дело грозит прямо-таки крахом, если мы не продержимся при помощи чрезвычайных ресурсов по меньшей мере полгода. А чтобы продержаться, не сокращая дело, необходимы minimum две тысячи рублей в месяц <…>» (Полн. собр. соч. Т. 46. С. 433)].

В 1908 году социал-демократическое движение в России пошло на спад, отчасти потому, что религиозный пыл, с которым к нему относилась интеллигенция, поостыл, отчасти в связи с тем, что вездесущая полицейская агентура сделала практически невозможной подпольную работу. Служба безопасности пронизывала социал-демократические организации сверху донизу, и члены их выявлялись и арестовывались еще до начала всяких активных действий. Меньшевики реагировали на ситуацию, выработав новую стратегию, основной упор в которой приходился на легальную деятельность: публикации, создание профсоюзов, работу в Думе. Некоторые меньшевики думали о том, чтобы превратить социал-демократическую партию в Рабочую партию. Они не хотели окончательно отказываться от нелегальной деятельности, но программа их склонялась в сторону демократического тред-юнионизма, при котором партия не столько руководила рабочими, сколько служила их интересам. Ленин предал анафеме меньшевиков, поддерживавших эту стратегию, и назвал их «ликвидаторами» на том основании, что их предполагаемой целью была ликвидация партии и отказ от революции. В его устах «ликвидатор» звучало как «контрреволюционер».

Самому Ленину, однако, тоже приходилось приспосабливаться к трудностям, создаваемым полицейской слежкой. Он справился с этой задачей, используя полицейских агентов, проникших в его организацию, для собственных целей. Несмотря на отсутствие источников, можно полагать, что именно этим объясняется загадочная история с агентом-провокатором Романом Малиновским, который некоторое время (в 1912–1914 гг.) представлял Ленина в России, а затем являлся председателем большевистской фракции в Думе. Этот случай полицейской провокации, по мнению В.Л.Бурцева, превосходит даже более знаменитый случай Евно Азефа106.

Ленин призывал своих соратников бойкотировать выборы в Первую Думу, меньшевики же оставили решение на усмотрение местных организаций, большинство которых, за исключением грузинской, тоже выступили за бойкот. В результате этого Ленин тут же переменил решение и в 1907 году, несмотря на протесты большинства своих соратников призвал большевиков принять участие в выборах. Он хотел использовать Думу как форум для обнародования своей программы. И Р.В.Малиновский сослужил ему в этом большую службу.

Поляк по происхождению, кузнец по профессии и вор по призванию, Роман Малиновский к этому времени отбыл три тюремных срока за воровство и кражи со взломом. Движимый, по его собственному признанию, политическим честолюбием, которое было невозможно удовлетворить из-за наличия судимостей, вечно нуждающийся в деньгах, он предложил свои услуги полицейскому управлению. По требованию последнего он вышел из фракции меньшевиков и в январе 1912 года прибыл на пражскую конференцию большевиков. Ленин, на которого он произвел самое благоприятное впечатление, описывал его как «парня хорошего» и «выдающегося рабочего лидера»107. Он направил новобранца в российское отделение большевистского Центрального Комитета с правом набирать новых членов по собственному усмотрению. По возвращении в Россию Малиновский воспользовался этим правом, чтобы кооптировать в ЦК Сталина108.

По приказу министра внутренних дел уголовное досье Малиновского было изъято, что позволило ему баллотироваться в Думу. Избранный туда не без помощи полиции, он использовал свой парламентский иммунитет, чтобы произносить гневные речи против «буржуазии» и социалистов-«оппортунистов»: все эти речи предварительно просматривались, а некоторые и подготавливались службой безопасности. Несмотря на то, что в социалистических кругах высказывались сомнения в лояльности Малиновского, Ленин безоговорочно его поддерживал. Одной из величайших услуг, оказанных Малиновским Ленину, была помощь в основании — с разрешения полиции и, по всей видимости, при ее материальном содействии — большевистской газеты «Правда». Малиновский при этом заведовал газетной кассой, а редактором стал другой агент охранки, М.Е.Черномазов. Партийный орган, выходивший под покровительством полиции, дал большевикам гораздо лучшую, чем была у меньшевиков, возможность распространять свои взгляды на территории России. Для соблюдения пристойности власти иногда облагали «Правду» штрафом, но газета продолжала выходить, публикуя речи Малиновского и других большевиков, произнесенные в Думе, а также другие большевистские материалы: один Ленин опубликовал в ней за 1912–1914 годы 265 статей. С помощью Малиновского полиция основала в Москве другой большевистский ежедневный печатный орган — «Наш путь»109.

Занимая указанные должности, Малиновский регулярно выдавал полиции секреты партии. Как мы увидим, Ленин верил, что больше выигрывает, чем проигрывает, идя на такую сделку.

Карьера Малиновского в качестве двойного агента неожиданно прервалась в мае 1914 года, когда заместителем министра внутренних дел был назначен В.Ф.Джунковский. Профессиональный военный, не имевший опыта контрразведывательной деятельности, Джунковский вознамерился «очистить» жандармский корпус и положить конец его политической активности: он был бескомпромиссным противником любых форм полицейской провокации. [Падение. Т. 5. С. 69; Т. 1. С. 315. Он упразднил систему полицейского надзора в армии и средней школе на том основании, что нехорошо было военным и учащимся доносить друг на друга. С.П.Белецкий, директор департамента полиции и непосредственный начальник Малиновского, считал, что эти меры расстроили работу полицейской контрразведки (там же. Т. 1.С. 70, 71, 75). Белецкий был расстрелян ЧК в сентябре 1918 г., в первую волну красного террора.]. Когда, вступив в должность, он узнал, что Малиновский является агентом полиции и что, таким образом, полиция через него проникла в Думу, Джунковский испугался крупного политического скандала и конфиденциально сообщил Родзянко, председателю Думы, об известном ему факте. [Было высказано предположение, что Джунковский избавился от Малиновского, поскольку опасался действия, которое зажигательные речи последнего в Думе могли произвести на рабочих в то время, как в России проходила новая волна промышленных забастовок. См.: Elwood P.С. Roman Malinovsky. Newtonville, Mass., 1977. P. 41–43]. На Малиновского было оказано давление, в результате чего он вышел из Думы и, получив 6000 рублей, свое жалованье за год, выехал за границу.