Любить всем сердцем (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

— Ты вернулся с Гавайев?

Он хмурится.

— Как ты узнала, что я был на Гавайях?

Слегка приоткрываю рот, пытаясь придумать оправдание, не смахивающее на преследование. Я небрежно пожимаю плечами.

— Ты написал в Instagram и я увидела у себя в ленте. — Вот так. Это не преследование.

— А, понятно. — Между нами повисает неловкое молчание. — Не знал, что ты сегодня будешь работать.

— Я работаю каждую вторую пятницу и субботу по очереди, так что у меня есть один выходной в неделю. — Плотно сжимаю губы, чтобы не болтать о вещах, которые ему, вероятно, безразличны.

— Ясно, я, э-э... не видел твою машину снаружи.

— Эм, ну да, моя машина? Это э-э... О! Наш пирог недели — ореховая карамель, твой любимый, — торопливо выпаливаю я, надеясь отвлечь внимание от моей машины и того, что с ней случилось.

Чувствую, как от смущения румянец ползет вверх по шее.

— Сегодня никакого пирога. — Его рука лежит на плече Сюзетты. Мой взгляд задерживается на его большом пальце, нежно ласкающем обнаженную кожу на ее бицепсе.

— Ты помнишь Сюзетту, — говорит он.

— Да, привет.

Она красивая: длинные черные волосы, экзотические миндалевидные глаза, пухлые губы, постоянно надутые, и из соцсетей я знаю, что у нее тело модели купальников. Может она и есть модель купальников, хотя думаю, что она бы включила это в свою биографию.

— Рада снова тебя видеть.

Она усмехается. Смешок короткий, напряженный и очень неудобный. Но мы же все здесь взрослые. Это не должно быть неловко.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить для начала?

— Конечно, мы выпьем две воды и разделим ванильный коктейль.

Уайт улыбается Сюзетте, отчего ее щеки розовеют.

Я строчу что-то в своем блокноте. Ваниль. Странно, Уайт всегда любил шоколадные коктейли.

— Отлично. Я скоро вернусь.

Отворачиваюсь и радуюсь, что меня не видно и я могу стереть глупую улыбку с моего лица. Почему фальшивая улыбка причиняет боль моим щекам, а настоящая – нет? Без разницы.

Взбиваю коктейль достаточно быстро, добавляя дополнительную порцию мороженого, потому что знаю, что Уайт любит сладкое. Две соломинки, две ложки, я перекладываю поднос на ладонь и двигаюсь в их сторону, но спотыкаюсь о собственные ноги, когда вижу, что они слились в поцелуе.

Чувствую, как кровь отхлынула от лица. Ладони вспотели. Поднос покачивается, но я успеваю схватить его, чтобы спасти напитки. Мое сердце проваливается в желудок, когда Уайт рукой обхватывает челюсть Сюзетты, наклоняет челюсть, углубляя поцелуй. С комком размером с футбольный мяч в горле, я проталкиваюсь вперед и прочищаю горло, как только оказываюсь у их кабинки.

— Ваш ванильный коктейль. — Ставлю его на стол, сожалея о лишней ложке и лишних вишнях сверху. Ставлю воду на стол, надеясь, что они не замечают, как сильно меня трясет. — Могу я вам еще что-нибудь предложить?

Я стою там одеревеневшая и смущенная.

Шоколадно-карие глаза Сюзетты вспыхивают, когда она смотрит на меня.

— Нет.

— Все в порядке. Спасибо, Бэт. — То, как он произносит мое имя, звучит как извинение, что очень мило, но он не обязан. Если только... у него все еще есть чувства ко мне.

Эта мысль пробуждает надежду в моей груди и помогает мне улыбнуться, искренне улыбнуться, прежде чем развернуться и оставить их за десертом.

В ту ночь, когда Уайт порвал со мной, он сказал, что я из тех женщин, с которыми мужчина остепеняется. Сюзетта с ее мини-юбками и большими сиськами, Уайт обычно называл ее типаж «пустышка». Не может быть, чтобы то, что происходит между ними, было серьезно. В конце концов она ему надоест, а я позабочусь о том, чтобы остаться в его жизни и быть доступной в тот момент, когда это произойдет.

— И почему он вообще тебе нравится? — Эшли сидит, скрестив ноги, на моей кровати с банкой пива.

У неё на коленях пачка чипсов, а рука по локоть в ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Он ведь знает, что тебе будет больно видеть его с Сюзеттой, так зачем ему это делать, если он не бессердечный, гнусный ублюдок?

Я ковыряю свой розовый лак на ногте и думаю, красит ли Сюзетта ногти в розовый цвет. Думаю, что она больше предпочитает черный, синий и красный цвета.

— Он сказал, что не знал, что я там буду.

На лице Эш – чистая жалость.

— Бетани, есть миллион разных мест, куда он мог бы пойти. Черт, когда он понял, что ты работаешь, он мог бы уйти…

— Это было бы странно. Я могу справиться с тем, чтобы увидеть его с кем-то другим. — Я не чувствую убежденности в своих словах, но рано или поздно это произойдет. Так ведь?

Она вскидывает руки и пожимает плечами.

— Как скажешь.

Хватаю чипсы из пакета, пока пытаюсь убедить себя, что я имела в виду то, что сказала. Может, у меня и нет всей этой сексуальной экзотики, как у Сюзетты, но у меня есть другие качества. Я много работаю, живу в приличной двухкомнатной квартире и ухитряюсь оплачивать половину из своего дохода. Работаю волонтером в церкви, и я няня, черт возьми. Может, я и не модель бикини, но не плохо смотрюсь в танкини. О боже... я шестидесятилетняя женщина, запертая в теле двадцатичетырехлетней девушки.

Со стоном падаю обратно на кровать и протягиваю Эшли свою пачку чипсов.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

— Ага! Ты всю неделю молчала о пасторе Лэнгли. Почему он так хотел, чтобы ты была там рано утром в понедельник, и, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть его фотография в спортивных штанах. Или пижамных штанах. Во фланели?

Ненавижу лгать своей лучшей подруге, но не могу дать ей информацию, которую она хочет, разве что...

— Да, извращенка, он носит спортивные штаны. Нет, я не получила фотографию, потому что это жутко и совершенно неуместно.

— Да ладно тебе! Ни одной фотографии?

— Нет, психопатка! Он человек Божий, а не обнаженный артист!

— Обнаженный артист? — Эш разражается смехом. — Ты забавная. Ты имеешь в виду стриптизера? Порно-звезду? Мужской эскорт?

— Да, всех их. Он – не они.

Перекидываю ноги через кровать и хватаю телефон с зарядного устройства. В миллионный раз за сегодняшний вечер открываю Instagram и проверяю страницу Уайта, но там нет никаких новых обновлений.

Не знаю, что хуже: наблюдать за ними вместе и знать каждый их романтический шаг, или не иметь никакой информации о том, чем они занимаются?

— Продолжай! — Она закрывает чипсы и перекатывается на бок, светлые волосы рассыпались по моим подушкам. — Почему он хотел, чтобы ты пришла к нему домой пораньше?

— А? — Я делаю вид, что переключилась на свой телефон, отвлекаясь, пока придумываю оправдание. Не смогу соврать. У меня это ужасно получается. И какая-то часть меня злится, что пастор Лэнгли поставил меня в такое дурацкое положение.

— О Боже, он что, приставал к тебе?

Я отрываю взгляд от телефона.

— Нет! Фу. Ни за что!

— Фу? — Ее брови взлетают чуть ли не к линии роста волос. — Бен Лэнгли и слово «фу» даже не вписываются в одну и ту же Вселенную, не говоря уже об одном предложении.

— Нет, я просто... — Пожимаю плечами. — Это просто некоторые изменения в расписании Эллиот, вот и все, о чем он хотел поговорить.

Отворачиваюсь, чтобы она не видела моих глаз и не поняла, что я лгунья, которая будет гореть в аду.

— Ясно. — Она молчит несколько секунд.

— Ну, мне пора в постель. Я очень устала.

Мы прощаемся, и Эш уходит в свою комнату.

Забираюсь под одеяло с телефоном в руке и открываю социальные сети Уайта, затем пролистываю назад, чтобы посмотреть все наши старые фотографии, которые он опубликовал, когда мы были вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Засыпаю, представляя, что мы снова вместе.

Глава 5.

БЕТАНИ

Выходные пролетают быстро. Уайт и Сюзетта появились в церкви с его семьей в воскресенье, но они, должно быть, вошли через дверь с северной стороны, поэтому у меня не было возможности поприветствовать их.