Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

Сказать ли вам, что было дальше?.. Меня до сих пор терзают кошмары. В камере с Лаллана сорвали одежду, связали его веревкой и трое суток били ногами, палками, немилосердно пороли. Все это время его седой отец униженно молил о пощаде, рыдал и бил себя в грудь перед окнами полицейского участка. Мой друг меня так и не выдал.

А на четвертый день он исчез. В полиции нам заявили, будто задержанный был отпущен. Где только мы не искали, даже в ВИИМН[46] и в Сакете,[47] Бедолага точно под землю провалился.

И только три дня спустя покалеченное распухшее тело нашлось в неглубокой сточной канаве неподалеку от Андхерия-Багх. Над окровавленной грудью жужжали мухи, а в загноившихся глазах копошились личинки. Мой друг околел в канаве, как беспризорный пес.

Его гибель на многое мне раскрыла глаза. Оказалось, что даже жизнь и смерть вора — это вопрос капризного случая. В общем, я бросил промышлять кражами, решив наконец-то сделаться человеком. Но ведь наши возможности определяются тем, что мы имеем. С приличным происхождением и связями в политике университетский диплом доставил бы мне какую-нибудь непыльную работенку в уютном офисе с кондиционером или по крайней мере помог бы устроиться посыльным в правительственное учреждение. Но когда ваша мама подметает святилище за тысячу двести рупий в месяц, а сами вы еще вчера таскали мобильники из окон проезжающих автомобилей, выбор, прямо скажем, невелик. Короткое время я был счетоводом продовольственного магазина, потом диспетчером транспортной компании, ну и в конце концов устроился домашней прислугой. Все три профессии оказались не по мне. Легкая и беззаботная воровская жизнь очень быстро портит человека. Я не желал до конца своих дней пересчитывать коробки, нюхать бензин или подавать хозяевам чай.

Настало время возвращаться к работе, которая у меня отлично получается.

Между прочим, украсть мобильник не так-то просто, как может показаться на первый взгляд: дескать, схватил и беги. Тут целое искусство. Знаете, умелый карманник умыкнет кошелек прямо у вас из-под носа — вот так и я. Это больше напоминает фокус с исчезновением. Лежит перед вами трубка, раз — и ее уже нет. Ловкость рук. Почти что магия.

Вдобавок талант нельзя утратить. Какой-нибудь игрок в крикет может потерять форму, но вор — никогда. Знаю, рано или поздно я снова полезу в окно чужой машины и округлю количество трофеев до сотни.

***

Сегодня двадцать шестое января, День Республики. Я прячусь за бензоколонкой на трассе Мехраули — Бадарпур и не могу отдышаться. Карман провисает под тяжестью первого украденного в этом году телефона.

Я тут возвращался от одного приятеля, снимающего жилье за кинотеатром «Стар мультиплекс», шагал к автобусной остановке. Стоял поздний вечер; неоновые огни реклам и дорожные фонари окутывала мутная зимняя мгла. Ожидая, пока загорится зеленый свет, и потирая руки, чтобы согреться, я увидел, как прямо передо мной затормозил багровый «марути-эстим». Водитель — довольно крепкий курчавый мужчина с квадратной челюстью — отчего-то вцепился в руль так, словно тот мог в любую минуту вырваться на свободу. В разгар зимы этот мужчина обливался потом. Напряжение струилось от него во все стороны, словно жар от печки. На приборной доске за полуоткрытым стеклом лежал мобильник. Ну, дальше — дело привычки. Едва лишь сигнал светофора переменился, моя рука молниеносно нырнула в окошко. Водитель, глядя перед собой немигающим взглядом и стиснув пальцы, так что побелели костяшки, выжал сцепление. Машина рванула вперед, а я остался на тротуаре с модным новехоньким телефоном в руке. Это был «Нокиа Е61», настолько новый, что с экрана еще даже не отклеили целлофан. На черном рынке такая добыча потянет на кругленькую сумму.

Кажется, женщина за рулем «форда-айкона», отъехавшего вслед за «эстимом», заметила, как я схватил мобильник. По крайней мере она сердито сверкнула глазами, проезжая мимо. Не дав ей опомниться и поднять тревогу, я взял ноги в руки и долго петлял по кривым закоулкам, пока не спрятался за бензоколонкой примерно в двух километрах от места происшествия.

Стоя под серым навесом, я все еще пытаюсь перевести дух, когда украденный телефон вдруг начинает звонить. «Скрытый номер» — гласит надпись на дисплее.

Растерявшись, я машинально жму на кнопку «Разговор».

— Алло, Бриджеш? Даю наводку. Ты слушаешь?

Грубый, гортанный голос. Сразу видно, что говорящий привык повелевать и не знает отказов. Он из той породы людей, с которыми просто нельзя не считаться.

— Да, — отвечаю я таким же хриплым голосом.

Всего лишь один короткий слог. Думаю, это меня никак не выдаст.

— Поезжай к частной школе Гоенка, что у Рамоджи-роуд. Там рядом в проулке — мусорный бак. Маал оставили в черном чемодане. Забрать его нужно в течение получаса. Ясно?

— Да, — повторяю я.

— Хорошо. Еще созвонимся, когда возьмешь чемодан. Пока.

Маал. Это слово звучит у меня в голове, точно утренний грохот будильника. Уж очень оно многозначно. «Товар» — лишь буквальный перевод. В старых фильмах на хинди бравые гангстеры называли маалом контрабандные партии наркотиков и золотых слитков, которые предстояло выгрузить с кораблей неподалеку от пляжа Версова в Мумбаи. Прекрасная девушка — тоже маал, но вряд ли поместится в чемодане. Если на то пошло, продукты из продовольственной лавки называются тем же самым словом. Значит, мне остается только одно. Выяснить, что оно значит.

Быстро прикидываю в уме. Рамоджи-роуд в пяти минутах езды отсюда. Это двадцать минут пешком. Я отправляюсь в путь.

Школа Гоенка — одно из лучших учебных заведений частного типа в Мехраули. По утрам, когда начинаются занятия, а также после их окончания на этом участке трассы образуются маленькие автомобильные пробки — богатые бизнесмены на дорогих автомобилях привозят и забирают своих детей. Но сейчас, около восьми вечера, тут совершенно безлюдно. Разве что два охранника перед внушительными воротами стоят у огня и греют руки. Пройдя мимо школы, ныряю в узкий проулок. Вокруг ни души. А вот и он, мусорный бак. Стоит себе в глубине переулка, облитый желтым светом одинокого фонаря. Возле него мирно спит бродячая собака.

— Кыш! — говорю я.

Пес настораживается и ускользает куда-то в темноту.

Откидываю железную крышку. Бак полон мусора. Принимаюсь шарить внутри. Рука нащупывает раздутые полиэтиленовые пакеты, стеклянные бутылки и банки из-под консервов. Мне приходится вынимать их и складывать рядом в груду, задыхаясь от гнилостной вони. Темные недра бака набиты всяческими отходами, вплоть до замаранных подгузников и сломанного транзистора. В самом низу лежит чемодан, обернутый белым полиэтиленом. Чтобы его достать, я почте ныряю на дно. Это очень ценный черный дипломат с жестким верхом, производства лучшей индийской фирмы «ВИП». Сорвав обертку, нажимаю боковые защелки. Крышка откидывается — и мои глаза слепнут от множества пачек с тысячными купюрами. Подобное увидишь только в рекламных роликах лотереи. Как же я мог забыть, что деньга — это и есть абсолютный маал! Торопливо захлопываю чемодан. Можно даже не пересчитывать, и так ясно: столько денег мне не доводилось видеть за всю свою жизнь.

Внимательно оглядываюсь по сторонам. Кажется, никого. Складываю мусорные пакеты обратно в бак. Когда я уже готов уйти, раздается новый звонок. Он буквально пригвождает меня к месту. Навязчивая мелодия не умолкает. Трясущимися руками отключаю трубку, засовываю ее поглубже в мусор и под громкий стук собственного сердца, подхватив дипломат, спешу удалиться в направлении главной дороги.

6. Политик

— Здравствуйте. Это Матхурский центр духовной медитации?

— Да.

— Скажите, Свами Харидас на месте? С ним хочет поговорить Бхайя-джи.[48]

— Кто-кто?

— Вы что, новенькая? В Уттар-Прадеш есть только один известный человек, которого так называют. Джаганнатх Рай.

— Ой, господин министр? Но Гуру-джи занят. У него серьезное выступление. Я не могу…

— Скажите, что это срочно. Он еще никогда не отказывал Бхайя-джи.

— Хорошо. Пожалуйста, не вешайте трубку. Я отойду его позвать. — Пауза.

— Передаю трубку Гуру-джи. Пожалуйста, соедините с господином министром внутренних дел.

Гудки.

— Намаскар,[49] Гуру-джи. Это Джаганнатх.

— Джай Шамбху![50] Что за важное дело заставило вас прервать мое выступление?

— У меня возникли новые проблемы. Срочно требуется ваш совет.

— Опять Вики? Ему скоро вынесут приговор, если не ошибаюсь?

— Нет, Гуру-джи. Это дело уже улажено. А вот я скоро должен предстать перед судом.

— По какому делу? Их было много.

— Старая история — две тысячи второй год, обвинение в убийстве.