Друзья и враги Анатолия Русакова - Георгий Тушкан

— Давайте протокол! — срывающимся голосом закричал мальчик и размашисто подписался.

2

До суда Ольга Петровна взяла Анатолия на поруки. В такси она несколько раз пыталась заговорить, но сейчас же начинала плакать и, обхватив сына за шею, целовала его. Анатолий тоже плакал. Он твердил:

— Да ты не плачь, ну чего ты плачешь! — Так хотелось успокоить ее… Он даже прошептал: — Мамочка, я не грабил, я не убивал…

Л1ать перестала плакать и переспросила.

Анатолий не ответил, застонал. Нет, не мог он нарушить обещания, данного Хозяину. Придется потерпеть несколько дней до суда, а после суда он все расскажет.

Едва только они вошли в квартиру, как Антонина Алексеевна, жена Корсакова, потихоньку от Анатолия зазвала Ольгу Петровну к себе. В комнате были Корсаков и еще один офицер милиции.

— Нельзя терять ни минуты времени, — начал Корсаков. — Анатолий, я в этом уверен, преступления не совершал. Если он взял все на себя, то, значит, его на это уговорили «дружки». Преступление — дело Хозяина. На их воровском языке это называется «делать стенку», то есть теснить, окружать жертву группой воров, в которую подключают таких желторотых, как ваш Анатолий. А потом на этих-то ребят и валят всю вину. Чтобы не произошло судебной ошибки по вине Анатолия, надо добиться от него правды, надо сейчас оградить его от влияния Хозяина. Воры трясутся за свою шкуру и готовы на все. Надо сделать невозможным общение с Хозяином. Только тогда удастся убедить Анатолия сказать правду. Как изолировать Анатолия от влияния преступников? Запретить ему из дому выходить? Вы простите меня, Ольга Петровича, за прямоту, но Анатолий не послушается вас. Может быть, у вас есть знакомые в Подмосковье, которые бы приютили Анатолия и были бы достаточно авторитетными, чтобы он слушал их и не сбежал? Отвезти его надо сейчас же, немедленно. Есть у вас друзья, имеющие дачу?

— Нет! — прошептала Ольга Петровна.

Корсаков молча прошелся по комнате.

— Существует еще один вариант, самый надежный, — сказал он. — Пусть только это вас не пугает, Ольга Петровна. Я могу поместить Анатолия в совершенно отдельную комнату, скажу прямо — в камеру. Да не машите вы так руками… Подумайте! Ведь речь идет о судьбе вашего сына.

Ольга Петровна разрыдалась. Жена Корсакова успокаивала ее, дала валерьяновых капель.

— Позвольте, а брат вашего мужа, дядя Анатолия? У него ведь, кажется, своя дача?

— Боже, и как только я забыла! Ну конечно! — обрадовалась Ольга Петровна. — Он в плавании, но я позвоню его дочери, она живет на даче.

— Только сейчас же, немедленно.

Когда Ольга Петровна вернулась к себе, Анатолия в комнате уже не было. На столе лежала записка: «Не волнуйся, мамулечка! Я тебя не подведу, не сбегу. На суд явлюсь обязательно. Анатолий».

С этой запиской Ольга Петровна вбежала к Корсакову.

— Эх, черт, «дружки» упредили нас! — с досадой выругался Корсаков. — Положение осложняется. Беда! Они обработают парня, сделают из него ширму. И самое неприятное то, что я сегодня же должен выехать в долгую командировку. Но я попрошу своих товарищей обязательно отыскать Анатолия.

А в эти минуты Анатолий уже мчался в такси вместе с Хозяином, вызвавшим его, чтобы «отвести душу» и наметить план поведения на суде. «Для друга!» — эти слова были почти в каждой фразе, которую произносил Хозяин. «Ты парень железный, не продажный, я твой кореш — по гроб!»

«Для друга не жалко!» — с этими словами он купил почти на двести рублей водки и закуски. Снова поехали… Такси остановилось в каком-то незнакомом переулке с булыжной мостовой. Темный от старости деревянный дом, осевший чуть не до окон, стоял, как мухомор возле дуба, рядом с новой многоэтажной громадиной.

В этом домишке, в затхлой каморке с маленьким окном, жил Яшка Глухарь, водопроводчик. Сюда Хозяин привез Анатолия. Их встретили Яшка Глухарь, Женька и еще два мордатых парня, молчаливых и угрюмых. Яшка суетливо откупоривал бутылки, вываливал на подоконник и на колченогий стол закуски.

Началась выпивка.

«За друга», «за дружбу», «чтобы друг за друга», «чтобы не капать на друга», «чтобы тому, кто продаст друга, век свободы не видать, на свете не жить». Таковы были тосты.

Анатолий, взвинченный и болезненно возбужденный всем, что произошло в этот день, выпил полстакана водки почти машинально. Потом заставил себя выпить «за компанию». Потом его заставляли пить. «Какой же ты друг, если не пьешь за дружбу, когда все свои пьют? Кто отказывается выпить с людьми — тот враг!»

Утром он очнулся на узкой койке. Рядом с ним храпел Хозяин. У Анатолия болела голова, его мутило, лихорадило. Он встал и направился к двери.

— Ты куда? — зло крикнул один из парней, валявшийся на заплеванном полу на разостланном плаще.

Анатолия удивил и рассердил его грубый тон. Он послал парня к черту и двинулся вперед. Парень вскочил, загородил собою дверь.

Проснулся Хозяин. Узнав, в чем дело, он перевел все в шутку, сам провел Анатолия к умывальнику…

— Будь спок! — то и дело твердил Хозяин, сидя за столиком с остатками вчерашнего пиршества. — Давай заправимся, надо опохмелиться…

Была уже середина дня.

— Для друга я найду мировецкого адвоката!

— А что же все-таки случилось там, на Бутырской? — мрачно спросил Анатолий.

— А я, думаешь, понимаю? Все по пьяной лавочке… А может, это дело каждому из нас стоит полжизни. Ведь прохожий-то помер, дуба дал… Но не от царапины ножом… Ножик только чуть задел. Просто с испугу у него лопнуло сердце.

— Да ну? Умер? — Анатолий вскочил, щеки его побелели.

— Вот тебе и ну! У него, оказывается, было огромное давление, чуть не пятьсот атмосфер… Словом, симплекс-комплекс!

— А почему же в протоколе записано: «бессознательное состояние в результате удара ножом»?

— Ну, сразу не разобрались, — вдохновенно врал Хозяин. — Судебная экспертиза установила. Тебе лучше день-другой отсидеться здесь. Дома-то мать покою не даст, пилить будет, из школы всякие начальнички припрутся, учить уму-разуму начнут. Слезы там всякие, попреки, грызня… А тут мы с тобой, надежные дружки!

На третий день Анатолию опротивело всё: опекуны, карты, водка, затхлая комната. Он запросился домой.

— Не дури! — Хозяин был обеспокоен. — Я уже видел адвоката. Жди его здесь. Учти — дома на тебя все навалятся, и всем нам будет крышка. Ты ведь еще не судился?

— Нет!

— Сразу видно!

Хозяин рассказал несколько историй, когда подсудимого осуждали на больший срок, чем полагалось по закону, только потому, что он не послушался совета своих Друзей.

— Теперь у нас одна дорожка, — то и дело твердил Хозяин. — Держись с нами — не пропадешь!

— «С вами, с вами»! — насмешливо повторял Анатолий.

— Ну да, с нами! Мы люди свободные, не шпаки, знай гуляй, веселись!

— Вы воры! — вдруг сердито бросил Анатолий.—

Теперь я знаю…

— Ну и что? — улыбнулся Хозяин, обнажив гнилые зубы.

— К черту! — закричал Анатолий. — Никогда! Вор —

последний подлец, дерьмо!

Тогда встал один из парней и прогудел:

— Я — человек! Ты меня оскорбил в самую печенку!

Ударом в скулу он свалил Анатолия на пол и навалился на него. Мальчик отчаянно сопротивлялся. На помощь первому пришел второй вор. Вмешался Хозяин.

— Сам погибну, а не дам дружка бить!

Хлипкий Хозяин набросился на здоровенных парней с кулаками, и они разлетелись по разным углам. Уже потом Анатолий понял, что все это было заранее подстроено, а в тот час он так был благодарен Хозяину! Тот быстро помирил его с парнями, и по этому случаю снова выпили. Хозяин долго рассказывал об удачливых ворах, о их развеселой жизни, упрямом характере.

— Знаешь что? — сказал под конец Хозяин. — Бросай-ка ты школу, бросай и мамашу. У нас тебе будет лучше, чем дома. На кой тебе ляд идти на суд? Плюнь! Завтра смотаемся в Ленинград, и всё!

Анатолий не согласился. Ему противны и ненавистны стали «дружки» Хозяина. Он метался по каморке, и казалось, вот-вот взбунтуется всерьез. Хозяин испугался и едва унял его.

— Мамахен твоей, — сказал он, — я позвоню, успокою. Наш спец по юридической части приезжает сегодня. Дура! О твоей пользе пекусь. Думаешь, мне самому интересно сидеть? Да не будь тебя — я уже давно бы по Ленинграду или Горькому гулял.

«Адвокат» приехал. Странное впечатление он произвел на Анатолия. Этот «адвокат» жалел воров, восхвалял их верность дружбе. Поругивал за излишнюю смелость, а больше хвалил и восхищался: «Рисковая бражка!» Он тоже убеждал Анатолия не являться на суд. Анатолий был непреклонен. Он не хочет подводить мать — это раз, и второе — ведь на суде его оправдают. В чем же дело?

Тогда «адвокат» сказал:

— Обязательно оправдают, если ты будешь вести себя как надо, — и принялся поучать, как вести себя на суде. — Во-первых, не признавать себя виновным, от протокола отказаться: подписал, мол, с испугу. Говорить, что ударили какие-то двое неизвестных, из которых один был высокий, другой низкий, а действовали они так…