Бегство от любви - Линдсей Рэчел

— И каковы ее шансы?

Грейнсфорд помедлил с ответом.

— Я не могу вводить вас в заблуждение. Тем более, что вам это известно не хуже моего. — Он отвернулся. — Я сомневаюсь, что она доживет хотя бы до утра.

Кровать Жанет была отгорожена ширмами, и теперь Лесли сидела посреди этого крохотного островка приглушенного света, не сводя глаз с сестры. Рано утром медсестра принесла ей чашку чая, и она залпом опрокинула ее в себя, как будто даже радуясь той боли, что обожгла ей горло.

Уже начинало рассветать, когда к Жанет наконец вернулось сознание. Сначала она смотрела по сторонам не видящим взглядом, пока наконец ее глаза не остановились на склонившейся к ней Лесли.

— Все хорошо, дорогая. Была авария, а теперь ты в больнице.

— Бобби? Он… он ранен?

— У него сломана нога, а так с ним все в порядке.

— А ты — ты в этом уверена?

— Клянусь. Только не надо волноваться. С Бобби и Тодом все в порядке.

— Мне плевать на Тода… Бобби… Я не переживу, если он будет мучиться. Я…

— Тише, дорогая. Не разговаривай. Тебе нельзя разговаривать.

Жанет закрыла глаза и Лесли уже начала думать, что она, должно быть, опять потеряла сознание, но тут веки снова поднялись.

— Должна сказать… Теперь уже все равно…, — лицо Жанет исказилось от боли. — Мне не долго осталось, Лесли… пообещай, что ты позаботишься о Бобби… больше у меня никого нет… Пообещай.

— Ну конечно же, дорогая, — грустно согласилась Лесли. — А теперь, пожалуйста, не говори больше ничего.

В рассветной полутьме было видно, как Жанет слегка взмахнула рукой.

— Дай мне руку Лесли, мне страшно.

Лесли нежно взяла холодную ладонь и прижала ее к своей щеке.

— Не надо плакать, — прошептала Жанет. — Ты была права насчет Тода… Когда он расстроен, он пьет…, — она с трудом вздохнула. — Иногда он бил меня… и Бобби.

— Почему же ты не ушла от него? — не выдержала Лесли, голос ее дрожа. — Вы могли бы жить вместе со мной.

— Теперь уже поздно… незачем говорить… — Жанет становилось все труднее говорить. — Не бросай Бобби… моего сына…

— Я всю жизнь буду заботиться о нем, — прошептала Лесли и тут же уткнулась лицом в покрывало. Ладонь, что она держала в своей руке слегка сжала ее пальцы, и тогда Лесли еще крепче сжала ее, как будто пытаясь передать ей хотя бы частичку своей собственной силы.

— Ты обязательно поправишься, Жанет. Не сдавайся, дорогая. Ты должна бороться за жизнь — ради меня и Бобби. Ты нам нужна.

В ответ — тишина, и тогда Лесли подняла голову. Губы сестры тронула чуть заметная улыбка, но взгляд уже невидящих глаз был остекленевшим и остановившимся, и тогда Лесли подалась слегка вперед и дрожащими руками осторожно опустила веки.

И раньше много раз ей приходилось видеть, как умирают люди, но до сих пор она была не более, чем просто сторонним наблюдателем. Но это была Жанет, ее сестра, и сегодня впервые в жизни ей довелось в полной мере познать боль потери самого близкого и любимого человека.

Глава четвертая

Первый более или менее связный разговор между Лесли и Тодом произошел на похоронах Жанет в Ливерпуле. Не взирая на протесты зятя, что она непременно должна остаться на ночь, Лесли была непреклонна в своей решимости вернуться в Лондон тем же вечером.

— Полагаю, что для тебя просто невыносимо находиться со мной под одной крышей. Ты же считаешь, что это я убил Жанет.

— Пожалуйста, Тод. Говорить и думать можно, что угодно, но ее уже не вернуть.

Он устало отвернулся.

— Никчемный я мужик. Никогда я им не был, и никогда не буду.

— А теперь ты жалеешь себя!

— Это все из-за меня! Она была лучше всех, такой жены как у меня, не было ни у кого, а я как последний дурак, не смог уберечь ее, и спохватился лишь когда было уже слишком поздно.

— Хватит, Тод. Я больше не могу этого выносить. — Она взяла свою сумку и направилась к двери. — Бобби выпишут из больницы примерно через месяц. Тогда я привезу его обратно сюда и поживу несколько недель вместе с вами, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Как ты считаешь, наверное лучше будет нанять экономку, или может быть у тебя уже есть другие планы на этот счет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты выбрала самое подходящее время для обсуждения планов на будущее, — с горечью сказал Тод.

— Но должен же ты предпринять хоть что-нибудь.

— Знаю я. Я все знаю. Я поговорю с одним из ребят на работе. Он вроде говорил что-то о своей кузине, которая возможно будем время от времени наведываться сюда и убирать в доме. Конечно, это не выход из положения, но этого по крайней мере хватит до тех пор, пока я не придумаю что-нибудь получше. Дай телеграмму о вашем приезде, и я встречу вас на станции.

— Не стоит беспокоиться. Мы приедем прямо сюда.

Но когда Лесли вместе с Бобби наконец приехали в Ливерпуль, Тод встречал их на платформе. Шесть недель прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, и теперь он показался ей таким худым и неухоженным, что она даже ощутила приступ непривычной жалости к нему.

— Я не ожидала, что ты придешь, Тод.

— Я не мог не прийти. Да и некому больше вас встретить. Наклонившись, он провел рукой сыну по волосам. — Приходящей прислуги хватило ненадолго, и поэтому мне пришлось самому заниматься хозяйством.

Это стало очевидным в ту же самую минуту, как они едва переступил порог дома. Повсюду царил беспорядок и решительно на всем был заметен тонкий слой пыли. Кухонный стол был завален старыми газетами и заставлен грязными тарелками, а в воздухе витал сладковатый душок гнилых фруктов. Бобби тоже немедленно отметил эту разницу, и его круглое личико капризно сморщилось.

— Когда была мамочка, у нас такого не было.

— Я знаю, дорогой, — быстро сказала Лесли. — Но скоро я все приберу, и здесь снова станет чисто и хорошо. А первым делом тебя нужно будет искупать и уложить в постель.

— А можно я буду тебе помогать? Я совсем не устал.

— Завтра, дорогой. Мы с тобой приехали издалека, и поэтому я хочу чтобы ты как следует отдохнул.

Купая ребенка, и затем укладывая его в постель, Лесли не переставала думать о том, что Бобби теперь наверное сравнивает ее суетливые действия с тем, как уверенно управлялась со всем его мать. Он притих, полностью подчиняясь ей, и в своей бело-голубой пижамке он был очень похож на розовощекого мальчика из церковного хора, и неудержавшись, Лесли крепко-крепко прижала его к себе.

— Сейчас придет папа и пожелает тебе спокойной ночи.

— Он раньше никогда не приходил ко мне.

— А теперь придет.

— Это потому что мамочка умерла, да?

Не ручаясь, что ей удастся ответить на этот вопрос, Лесли поспешила поскорее выйти из комнаты. Не смотря на свою полную зависимость от взрослых, дети необычайно прямолинейны в оценке обстоятельств, и это его замечание застало ее врасплох.

Утерев катившиеся по щекам слезы, она вошла в гостиную.

— Пойди сейчас к Бобби и пожелай ему спокойной ночи.

— Я никогда раньше не делал этого, — ответил Тод, почти в точности повторяя слова сына. — Я не знаю, что ему сказать.

— Ничего, это придет со временем. Просто поцелуй его, пожелай спокойной ночи и скажи, что ты очень рад тому, что он снова дома.

Стремительно летели дни, сменяя один другой, и отпуск Лесли вдруг как-то незаметно подошел к концу. Бобби, казалось, считал само собой разумеющимся, что тетя останется с ним вместо мамы, и Лесли начинала задумываться о том, как он отреагирует на ее отъезд. Но ни один ребенок, пусть даже самый дорогой и любимый не мог заставить ее пренебречь своими обязательствами, и поэтому она предупредила Тода о том, что скоро ей придется уехать обратно в Лондон.

— А ты не можешь устроиться в какую-нибудь из местных больниц?

— Нет, — тут же возразила Лесли. — Но в любом случае, это ни к чему. Ты должен найти экономку. Не можешь же ты оставлять Бобби на целый день одного.

— В понедельник начинаются занятия в школе. Там он будет обедать, а потом сможет оставаться в игровой комнате, откуда я и буду забирать его в шесть часов.