Иллюзия греха. Разбитые грёзы - Диана Соул

И все же я продолжал ломать голову, как девчонка и ее брат умудрились исчезнуть буквально из-под носа у опытных агентов? Конечно, Грегор Харрисон не был идиотом, и если Аманда рассказала ему обо всем, что произошло между нами, то как хороший брат он поступил абсолютно верно, увезя ее из Столицы. У него наверняка нашлись нужные связи, чтобы надежно скрыться. Вот только бросить все столичные дела фирмы было как-то глупо с его стороны. Правда, с Юга уже через несколько дней после отъезда Харрисона приехал один из поверенных его отца и принял руководство делами. Я, конечно, подослал нужных людей с расспросами, но господин Фауст распространяться не пожелал, грамотно увильнув от всех скользких тем, никак не связанных с делами фирмы.

Поэтому вопрос, куда делись Аманда с Грегором, по-прежнему оставался открытым. Конкретно сегодня меня посетила идея написать их отцу Томасу, и представившись женихом его дочери, потребовать всю информацию, которой он располагает о ее местонахождении. Харрисон-старший всегда был рассудительным человеком, и если действительно лелеет надежду выдать Аманду замуж поудачнее, то обязательно расскажет.

В дверь рабочего кабинета постучали, я едва ли не вздрогнул от этого звука, потому что это был не обычный робкий стук, который позволяли себе служащие, а громкий, рваный, не прекращающийся. Излишне навязчивый, так стучат, когда что-то случается.

– Войдите!

В кабинет ворвался старший лейтенант из отдела связи, в его руке длинной лентой развевалась стенограмма, явно только что вырванная из аппарата.

Запыхавшись, он жадно хватал воздух, и было видно, что недавно он несся по этажам сломя голову, чтобы успеть ко мне. Лейтенант пытался приложить руку к голове, соблюдая все воинские правила, но я, видя, что произошло нечто из ряда вон выходящее, поднялся кресла, обошел стол и вырвал из рук вояки бумагу, одновременно спрашивая:

– Что случилось?

– Взрыв…Здание редакции “Панема вестника” уничтожено.

* * *

Первое правило ведения боевых действий – вначале нужно уничтожить узлы связи. Если исчезнет координация между отрядами войск, командиры будут вынуждены принимать решения самостоятельно. А устранить разрозненные скопления врагов – легче, чем собранный воедино и сплоченный организм.

Эту элементарную основу тактики очень часто любил повторять отчим.

Была у него и вторая любимая тема для рассуждений, на которую генерал часто разглагольствовал:

“Не можешь сломить тело врага, сломи его дух! В запале боя солдат не боится отдать жизнь, его ведут толпа, адреналин и желание стать героем. В этот момент он не думает головой и способен на любые поступки. Опасные, невозможные для предугадывания. Поэтому, твоя главная задача заставить врага бояться до того, как он выдернет чеку гранаты. Причем бояться не за себя, а за собственных детей и родных. Чувствовать шаткость почвы под их ногами, зыбкость воздуха и ненадежность порывов ветра. Враг должен быть дезориентирован. Смута в обществе, страх выйти на улицу, чтобы все, чем он дышал, было пропитано опасностью”.

И сейчас, стоя на угасающем пепелище бывшей редакции, я дышал этим самым страхом. Не своим, а людей, собравшихся вокруг меня.

Они смотрели выжидающе, с надеждой и искали в моих действиях что-то, что даст им опору. Мне бы и самому ее найти, потому что она стремительно ускользала из-под ног.

Теракт – первая гиря, качнувшая весы стабильности общества. Значит, будет и вторая.

– Анджела Сильвер, – спросил я у подкопченного клерка, топчущегося чуть позади. – Она была внутри?

Бедняга вздрогнул, не сразу понимая, что обратился я именно к нему.

– Я-я-я не знаю, – прозаикался он. – Я только в-в-вышел на обед.

Жестом остановил его, приказывая не продолжать дальше.

Собственно, огромных жертв только из-за обеденного времени и удалось избежать. Большинство работников были вне здания. Меня же продолжал волновать вопрос – осталась ли внутри владелица газеты.

Кому могла не угодить женщина, чей голос даже на выборах в совете всегда был нейтральным? Впрочем, причин и мотивов для взрыва могло быть несколько. Одного злоумышленники добились точно – новый выпуск главной газеты страны выйдет не скоро. Типография со станками уничтожена, половина редакторского отдела мертва, и ключевой рычаг по управлению общественным мнением потерян на неопределенный срок. Но самое главное, в обществе посеян страх, и все это накануне выборов.

Просто прекрасно.

– Кто-нибудь знает, где была Анджела Сильвер во время взрыва? – крикнул я в толпу собравшихся за моей спиной.

Там, среди людей – полицейских, зевак, было много работников газеты, вернувшихся после обеда.

В ответ только тихий гомон и ничего конкретного.

– Ее сегодня не было, – наконец раздалось из-за спины широкоплечего пожарного. Навстречу шагнула миниатюрная толстушка в юбке с рюшами, белой блузе и шляпкой-клош, в которой утопала вся макушка. – Лия Кравец, секретарь миссис Сильвер, – представилась она. – Госпожа ещё вчера уехала в морской санаторий, поправлять здоровье. В это время года соленый воздух крайне благоприятен при болезнях легких…

У меня внутри что-то отлегло. Значит, спаслась.

Сильвер была дамочкой весьма своеобразной и своенравной, но в то же время – без пафосного налета, свойственного многим потомственным аристократам. С ней всегда можно было договориться, завести конструктивный диалог, но самое главное, Анджела давала толковые советы. Иногда было сложно понять, что руководило это женщиной, когда она выпускала в печать очередную бредовую статью с дешевой сенсацией. Чьи цели преследовала, тоже не ясно. Свои или того, кто больше заплатил за выпуск нужной информации?

Отчим ещё десять лет назад “за глаза” называл ее “шлюхой печатной машинки”. У кого деньги, тому и отдалась. Но и идти против Сильвер генерал не рисковал, предпочитая если не “дружбу”, то нейтралитет.

И все же, за годы своих собственных наблюдений, одно я мог сказать уверенно: зла Анджела не несла. Скорее, даже наоборот…

Я знал, что Сильвер тайно присматривала за всеми “отпущенными" на волю суккубами после аукциона и ночи любви. Бдила за каждой, следила, чтобы владелец-однодневка не преследовал девчонок позже и действительно отпускал на волю… А я бдил за ней. Потому что когда-нибудь одна из “моих" бывших суккубов все же умудрится встретить свою настоящую любовь и забеременеет. Как решит поступить с этой информацией журналистка, предположить я не мог. Но если Анджела решит состряпать обличительную статью, то я вставлю ей все палки в колеса, которые только найду. Если же промолчит, то это станет ещё одним подтверждением, что мы по одну сторону баррикад в этой многоцветной шахматной партии. Где кроме черного и белого десятки оттенков серых фигур.

– Сообщите госпоже Сильвер о случившемся, – отдал приказ одному из прибывших вместе со мной на место взрыва полковников Бюро Безопасности – А также усильте меры безопасности в столице. На каждом углу по полицейскому, и обо всех странностях докладывать лично мне и незамедлительно.

На этом я развернулся и направился к служебному автомобилю. Приказал на всех парах нестись в Бюро, где созвал экстренное совещание совета. Необходимо было срочно обсудить произошедшее, а ещё посмотреть лишний раз в глаза власть имущим. Вполне вероятно, взрыв был делом рук кого-то из них. Быть может, даже сейчас на сцену решит выбраться еще один игрок – третья сторона. Весьма подходящее время для того, чтобы оттянуть у меня два-три голоса на свою сторону. Это позволит Кранмерду вырваться вперед и занять кресло канцлера. Вот только раз игра затеялась грязная, то и мне поздно играть в благородство. Похоже, настало время намекнуть многим проигравшим, что пришел час отдавать долги.

Все три часа пока проходило совещание, Кранмерд не сводил с меня гадкой улыбочки и взгляда. Это был взгляд победителя, который уже предвкушал, в каком порядке развесит будущие трофеи по стенам. И мне это не нравилось.

Не нравилось ровно настолько, что после завершения совета я произнес:

– Председатель Кранмерд, останьтесь. Нам необходимо переговорить.

Его и без того тонкие губы поджались, но ослушаться Фредерик не решился. Все же я пока ещё занимал кресло канцлера, пусть и временно исполняющего.

– И о чем же вы хотели поговорить, уважаемый? – с прищуром спросил он, едва двери за последним членом совета закрылись. Уголок его губ при этом был приподнят в особо издевательской ухмылке. – Наверное, посоветоваться со мной, как с более опытным политиком?

Настал мой черед кривиться, но я сдержался. Сумел сохранить все то же ровное выражение лица, что и раньше. Кранмерд всегда кичился тем, что начинал свой путь еще с отчимом, поэтому быть под моим руководством его бесило в особенности.

– Нет. Ваш совет – последнее, о чем я мог бы попросить.