Эх, Россия. Pulp Fiction - Михаил Буканов

Ночь на Ивана Купалу

Однажды, во время оно, на старом заброшенном кладбище, Кащей Бессмертный вышел в полночь из полуразрушенного склепа, уселся на могильные камни погреться под лучами неяркого света Луны, и, сразу душевно успокоившись, тихо и мирно улыбаясь беззубым ртом, задремал. Вот и сны ему снились очень добрые, хорошие. Красота вокруг, лепота, а герой наш, молодым ещё Кащеюшкой, идёт среди гор Карпатских и речных долин родной Киевщины, да и Подольщины с Волынщиной! Восхищается возделанными тучными полями пшеницы вокруг городища Триполье. Сердце его ровно играет величавую музыку! Гопак! Переложение для бандуры с цимбалами и дудкой! Сегодня рано утром сам Гетьман, вартовый атаман, великий и грозный повелитель укров, Лал Бахадур Шастри Днипровский назвал его лучшим воином, первым среди всех поединщиков – багатуров современности. Богата и велика держава укров. Сильны её воины. Умеют и охранить труд мирных селян и наказать зарвавшихся противников. Только вот где они, те кто мог бы покушаться на людей, говорящих на укрском диалекте санскрита? От моря и до моря, от просторов седого Урала и до Испанских Пиринеев тянутся владения могущественной державы. Прячутся в лесах злые руссы. Бессильна их злоба. Гордо реет над Отчизной родной жовто-блакитный стяг, от одного вида которого разбегаются в разные стороны проклятые ляхи и чехи, то выползающие с Карпатских своих гор, то из извилистых подземелий Стракониц! Нет, не помогут им в войне с украми такие умелые поединщики чехов как легендарные Летадла с Водитлой, а ляхам мощный воитель Лях-Ляхович Подляхскер. Он сам, Кащей, отменный воин и сильномогучий бахадур, порвёт всех на священный знак летнего солнцеворота! Как говорится: Хинди укры пхай пхай! – так принято восклицать при дворе повелителя. Именно в этот момент нечто тяжёлое, мокрое и противное упало на старое, худое, морщинистое лицо Кащея. Запахло резко и совсем не духами. Оказалось, что он, и сам не заметив как, уснул, да так крепко, что выкатился на дорожку, ведущую через кладбище. Тут-то и перешагнула его оборвавшая привязь корова, спешившая домой, к позабывшим про неё хозяевам! И, о злыдня, не преминувшая опорожниться именно сейчас и здесь! Ей то что? Пошла себе дальше, скотина истинно неразумная! А Кощей наш был вынужден распустить свои нетопыриные крылья и тяжело взлететь в высоту. Знали бы вы, как ему этого не хотелось. В отличие от желания киношного водяного! Редкий Кащей долетит до середины Днепра, и этот не был исключением. Устал, может, или завод кончился, но, по кривой дуге, ляпнулся с высоты наш пилот в глубокие и мутные воды. С трудом выбрался из придонного ила, прошёл по дну по направлению к берегу и ахнул. Именно в этом месте могучую реку перегораживала плотина Днепровской гэс. Cтояла она перед ним как скала невиданной высоты и крутизны. B далёком тумане виделся берег и жёлтые огоньки каких-то строений. Идти туда Кащею предстояло немерено. Взлететь же он никак не мог. Отмокли крылья, отяжелели, а где ты их под светом луны высушишь? Долгой была дорога до берега. Где вплавь, а где и в припрыжку, но выбрался старый на песчаную отмель, yпал на мокрый песок и зашёлся хрипом и кашлем. Оно конешно, смерти для него нет, а вот от болезней разных и он не застрахован, берёт старость и природа своё! Хорошо хоть огонёк, что поблизости был, славным костерком оказался. Подошёл Кощей, встал и учтиво так поздоровался. Разрешите, – говорит, – обогреться и обсушиться? Садись с нами, – слышит в ответ, – у нас без церемоний. На, хлебни хлебного. Сразу и согреешься. Кто-то флягу глиняную ему сунул, а он и сам отказываться не думает. Отхлебнул из горла раз, отхлебнул два. Хорошо пошла! Зело! Водка настоящая, изо ржи произведённая, ох, хороша, по зябрам пробирает! А ему бы и чего угодно. Если смерти нет вовсе, так тебе отрава любая не страшна. Хотя бы и алкогольная! Ништяк! Пригляделся старый, вокруг, лица всё известные, герои лет незапамятных. Давние знакомцы eщё по-юности. Сидят вокруг костра этого: Солнца славянский бог Дадж, бог грома и молнии Перун, дождей и урожая бог Стрибог, войны бог Сварог, да скотий и кузнецов бог Велес! Это в наше время и с Днепрогэсом рядом! Начал было изумляться Кащей, а тут как серпом по препуциям. Сам-то я каким образом по земле шляюсь? Давно ведь в небытие ушел, а тут вона, гляди-ка, летаю, тону, по дну путешествую, вот и старых знакомцев встречаю! Которых быть не может, потому что их быть не может никогда! Как сказал один отставной военный у Чехова. Правда, по другому совсем поводу! Присел Кащей: – 3дорово говорит, браты! Как вы тут, или где? То-есть, теперь вы откуда, куда и надолго ли? Извините, заговариваюсь от радости. Вот, вроде, никогда не дружили, а всё своих, со времён стародавних знакомых, встретить приятно. И опять в своей руке флягу ощутив, припал к ней надолго! Но постепенно успокоился, подсел поближе к костру, и полилась беседа. Тон всему задавал, конечно, Дадж-бог. Слушай, – начал пояснять древний символ славянского отношения к небу и особому первенству в нём Солнца. – Мы, древние боги, по сущности своей, бессмертны. Пока стоят наши статуи и капища, приносятся жертвы и совершаются молитвы, живём и благоденствуем. Но ничто не вечно под луною, на смену одним богам приходят другие. Однако, как и всё в природе, ничто не исчезает бесследно и не создаётся из ничего! Новые верования включают часть нашего естества, а мы уходим на третий и четвёртый план, о нас забывают, но, внезапно, приходит опять наш черёд. Может чуть в иной ипостаси, под другим именем, мы возрождаемся на радость или страх людям. И процветаем! Сегодня, в день летнего солнцестояния, в ночь на Ивана Купалу, кстати, одного из нас, все мы тут встречаемся и поздравляем друг друга с этим великим славянским праздником. Ты-то, Кащеюшка, всё по склепам отлёживаешься, спишь себе сотни лет напропалую, а люди тебя поминать начали. Так что гляди, оживёшь и народу послужишь. Только с народом вот беда. Три части славян ноне. Русичи в державе могучей, ляхи и чехи в союзе мощном, а между ними Украйна птицей вьётся, рушником заслоняясь. То ли цену себе набивает, то ли стесняется чего! И с верой проблема! На Руси все славяне христиане православные. В Ляхии и Чехии католики. А на Украине и те, и другие, и третьи. Из смеси первых двух религий! Так народу много, и все друг на друга крамолу куют! Восток и Запад друг друга не жалуют, а центр болтается аки собачий хвостик от радости. Вот такие дела наши славянские дуже скорбные! Мы, как боги и ипостаси тех или иных природы характеристик, людей характеров, или политеса государственного, для Запада ничто! В России великой все востребованы, весь пантеон! Не для молитвенных нам возношений, на то христианские символы есть, а на жизнь влияния, и в разных совсем областях возможного применения. Вот гляди, – вступил в разговор Сварог. Десантники России в кино показаны, геройствуют, а студия, что про них фильм снимала, носит имя моё. Сварог! Мелочь, а приятно. Книги разные появляются, где все мы представлены. И популярные, и художественные, и научные! То Велесову кузню поминают, то в школе, при Ярославне плаче, про Стрибога говорят. Вот и оживаем мы понемногу. А уж про тебя сколько всего в кино отснято. Ты и девок воруешь, и в статуи золотые их обращаешь, короче, беспредельничаешь! Просто, фу-ты ну-ты ухарь какой! На ходу подмётки режешь. Кащей слабо улыбнулся: Я такой, я могу, – сказал он. Да вот руки ни до чего не доходят, да и коровы какие-то отвязанные стали. А они при чём тут? – сразу переспросил Велес. Животное нужное, полезное. Да и в моём ведении. Просто так, к слову пришлось, – отвечал Кащей, продолжая потреблять из фляги. Ты не останавливайся, – встрял Стрибог, – добра у нас этого навалом. Дуй до горы, понужай! А помнишь как когда-то парнями в царя горы играли? Во время было! А как ты за девками подглядывал в бане, а они тебя поймали, да крапивой? То по едалу, то по сидалу! От всего горячего девичьего сердца! А… Но, в это время к костру из синей темноты ночи вышла живописная фигура, одетая в черную шляпу с большими полями, алую, цвета пламени, рубаху, плисовый жилет, армейские брюки-галифе, заправленные в яловые сапоги. Чёрная борода и усы, огромный кривой нос, смоляные с сединой волосы. Просто артист театра «Ромен» на репетиции. Здорово, люди добрые, – изрекла фигура. А что, погреться у вашего костра можно? Я тут мимо проходил, дай думаю помогу от всего сердца своего чистого, тем кто Ивана Купалу встречает и цветок папоротника заветный ищет. Я-то сам нашёл уже. Отдам недорого, но в хорошие руки! За деньги! Велес гостеприимно указал на траву рядом с собой и предложил: Садись, на вот тебе! И протянул гостю гранёный стакан. – Дёрни аршин за ромалов и чавелов! Что, своя своих непознаша? Нашёл людей, чёрт цыганский старый. Всё бродишь по свету Широ Баро? Kоней воруешь, девок портишь? В кузне давно был? Помнишь, как на пару коней ковали? Вона, приятель твой старый. И он указал на Кащея. Жив, курилка! Поиздержался малость, жизнью трачен, а жив! Сидит! Я помню, как вы из Индийских стран к нам сюда пришли, оба здесь и остались. Только Кащей по украм всё отирался, гонорился, пытался нас, славян, гонять, a ты, с кибитками своими и обычаями, на землю не осел, бродил как проклятый Богом и людьми за дела его Агасфер! Ба! – произнёс густым басом пришедший. Послушайте вы меня, люди! Весь Пантеон здесь. Вот так встреча! И быстро опрокинул куда-то в бороду поднесённое зелье! Хорошо! Спел бы я вам други, гитары нет. Ночь идёт себе, мы пьём. Давайте истории по кругу рассказывать. Могу и с себя начать. Вот только добавлю маленько. Так вот! Праздник был большой при дворе государя-императора Чандрагупты. Соревновались колесничие в скорости и меткости стрельбы из лука. Пешие бойцы показывали свою удаль в рукопашном бою и метании копий. Боевые слоны охраняли ристалище. Народу, народу! Украшенные балдахинами трибуны, мягкие сиденья для придворных, cотни слуг, потчующих весь цвет императорской короны, родню, придворных дам и мужей прохладительными напитками и сластями. Bот приближался главный момент. Большой заезд всадников-одиночек на необъезженных, получаемых по жребию жеребцах. Ездоки должны были укротить коней, подчинить их своей воле и преодолеть круг вдоль арены, с ловушками, горящим огнём и ямами с водой. Ах! Что это были за кони! Никогда не знавшие человека, серые в яблоках, вороные, белые с черными чёлками на лбу, соловые, отливающие цветом подсохшей рисовой соломы, да буланые в крапинку и глазами с поволокой! Победителю полагался великий приз – дочь императора и место наследника престола. Не было у отца империи детей мужского пола, вот он и решил таким путём избрать себе наследника. Нас было пятеро, и я увидел как всех моих соперников постигла страшная участь. Кони сбрасывали седоков и забивали копытами, рвали зубами, ломали кости падая на лежащего на земле человека. Я участвовал в соревнованиях наравне со всеми, ибо мой придворный титул, Охранителя королевских конюшен, по-значимости, был вторым в империи! И я любил коней так, как может любить женщину человек. Для этого заезда я сменил обычное дхоти и сандалии на алую рубаху и широкие шаровары, сапоги из мягкой кожи, да взял с собой ременную плеть, не раз помогавшую мне в работе. Чёрного смоляного цвета с белым пятном на крутом лбу, таков был выпавший мне по жребию конь. Огромный зверь, призванный повелевать табунами, свирепый и не знающий жалости! Шум прекратился. Все затаили дыхание. Заиграли карнаи, загремели литавры и тулумбасы! И вот из укреплённого укрытия на арену вылетел конь, предназначенный для меня. Как воитель он бил землю копытами, взвизгивал, грозно ржал, вставал на дыбы, рвался в битву. Его глаза налились кровь, из ноздрей, казалось, валил огненный дым! А я спокойно вышел на арену и начал обходить зверя посолонь, приветствуя, как боец бойца. Солнце мешало коню видеть, но с чутьём у него всё было нормально. Так что он бросился на меня, встал на дыбы и резко опустил передние копыта вниз. Так кулачный борец резко опускает ладони на плечи врага, подставляя колено под его подбородок. Но, пока что не я оказался раздавлен. Пустота встретила эти манёвры животного. Я же уже сидел на неосёдланном зверюге и шенкелями сдавливал его бока, a через мгновение я сумел изловчиться, и жёсткая уздечка, сплетённая из конского волоса, раздирала рот коня. Что с ним стало! Взвившись на дыбы зверь с размаху упал вниз и принялся кататься по земле. А я покинул его крутые бока, дождался пока его пасть не оказалась рядом со мной и с силой обрушил кулак на его темя. Я и тогда был не слаб. Конь опешил, вскочил на ноги и попытался отпрыгнуть в сторону. Но, я уже сидел на нём и силами бёдер так сдавил его бока, что он не выдержал и вновь упал на землю. Не зря же все мальчишки моего племени с самого раннего детства каждый день стояли по колено в ледяной воде горной речки, сжимая между ног камень, вес которого год от года увеличивался постоянно. Попытки продолжались несколько раз. Конь, почувствовав необходимость полного смирения, наконец-то, подчинился моей воле, и я смог просто проехать на нём несколько шагов перед императорским троном. Трибуны рукоплескали, впереди был круг, который надо было преодолеть. Но, что это? От трона ко мне приближался человек, которого не любил я, и который ненавидел меня. Это был сам Чоутхарти, верховный полководец и первый мудрец, любимый советник императора Чандрагупты. Только его преклонный возраст мог не позволить ему занять место мужа дочери императора. Слезай с коня, – приказал он. Приказ императора, результаты соревнования отменяются. Ты одолел коня не умением, а колдовством и обманом. Я раскрыл глаза императорy на всю твою невиданную волшбу и коварство. Следуй за мной в подземную тюрьму. И помни! Лет через несколько, когда я соберу все необходимые материалы, будет суд. Тебе нечего бояться. Если ты невиновен, судьи тебя оправдают. Таков приказ. И радостно мерзко захихикал. Кровь прилила к моим глазам, всё вокруг стало багровым. Подняв жеребца на дыбы, я висящей у меня на запястье плёткой поблагодарил гонца за благую новость. Видно я не рассчитал сил. Голова придворного распалась на две половины. Я увидел как от императорской трибуны ко мне мчатся всадники личной охраны императора, дал жеребцу шенкеля, и мы исчезли в ближайших зарослях. Прискакав к себе в племя, я приказал всем собирать лёгкие вещи, грузить их в кибитки, взять все запасы еды. Мы бежали на Запад, и вот мы здесь. Рассказчик замолчал, тяжело вздохнул и с благодарностью принял флягу, переданную ему со словами: Давай, давай! Рассказ хорош! Но тут вмешался Кащей. А резрешите и мне, братья-товарищи, вспомнить то время, когда я был сыном вождя одного из племён, что жили по берегам реки Ганг. Был я молод, и только это извиняло мои, иногда, не совсем праведные действия. Не знаю, удачной, или неудачной можно назвать минуту, когда решился я на почти открытое святотатство. Высоко в горах был замок волшебницы Делии, владелицы грёз и иллюзий. Уйдя от мира, не вступая ни в какие связи с окрестными вождями, Делия искала себе забаву в познании высших наслаждений и давно уже перешла грани добра и зла. Но что ей, могущественной повелительнице стихии чародейства, магии и волхования, было до пусть и богатых, но людей? Её охраняемый иблисами волшебный дворец, сад с чудесными плодами и фруктами, водопады и фонтаны. О! Сколько легенд ходило об этом, a я просто взял и решил, пойду и увижу всё сам. Был я удал, не знал страха, прекрасен обликом и могуч. Пять подряд колец пробивал я стреляя из лука, а были они на локоть одно от другого. Клинок, моей сабли, сделанный из того же железа, что и священная колонна Ашоки, рубил чужие клинки пополам.