Смерть или Слава - Владимир Васильев

– Это как-нибудь связано… с кораблями чужих?

Я только кивнул. Хотя не знал наверняка – связано ли?. А с чем это еще может быть связано? Только с ними, проклятущими. Раз крысы (то бишь наш директорат) приготовились бежать с бригантины – бригантине конец. Это каждый пацан знает.

Костя вздохнул.

– И что им здесь нужно… Столько кораблей, даже дрожь пробирает. А я-то надеялся, что все обойдется, покрутятся и уйдут…

– Да уж, – вздохнул и я. – Почти три десятка. Хватит, чтоб дюжину Волг распылить…

Теперь удивился Костя.

– Три десятка? Да их уже несколько сотен! Ты что, космодром не слушаешь?

Я опешил.

– Сотен? Нет, не слушаю. Часа полтора уже не слушаю.

Вот оно что. Мы дернулись бежать, едва услышали о первой волне инопланетных звездолетов. А они все прибывали и прибывали, оказывается, выныривали прямо из пустоты, подчиняясь загадочной технике чужих.

Ну и дела. Ты, дядя Рома, не иначе стронул камешек, который в итоге породил лавину.

– Ладно, – буркнул я, собираясь с мыслями. – Некогда разговоры разговаривать. Пакуй жратву, и на борт. А я пока привод починю.

– А, – догадался Костя. – У тебя привод гавкнулся? То-то я смотрю, ты на горизонтали садился.

– Ненавижу горизонтальную тягу, – вздохнул я. – Но она меня сегодня спасла.

– Ты ее лучше полюби, – проникновенно посоветовал Костя. – А то в следующий раз спасать не станет.

Он такой – мечтатель и добряк. Улыбчивый и мягкий. Сначала я удивлялся, как он умудряется выжить среди наших местных волков с бластами? А потом однажды увидел его в драке. В «Меркурии». Другой человек. В принципе другой. Шесть человек прирезал – ножом, обычным ножом! «Меркурий» до сих пор помнит. Те шестеро, если начистоту, были подонками и грабителями. Настоящей волжской мразью. И были вооружены бластами, правда пьяны в полный дупель. Они приставали к какой-то девчонке – а оказалось, что Костя ее знает. Ну, он и ввязался. Директорат потом приговорил его к крупному штрафу, но кое-кто из местных скинулся и помог Косте монетой – эта шестерка давно уже многим стала поперек горла.

– Ты шевелись, шевелись, – посоветовал я. – Не приведи-свет, принесет кого. Василевского и Семецкого уже застрелили. И заимку его разнесли в щепы. Да и мою, наверное, тоже – меня Плотный по местному вызывал – ругался. Сейчас вся шваль за кораблями охотится, надо взлетать от греха подальше.

– Рома, – ужасающе спокойным голосом позвал Чистяков. – Погляди-ка.

Я, уже навострившись нырнуть в люк, обернулся. И обмер.

К Костиной заимке, вздымая косматые пыльные шлейфы, тянуло несколько вездеходов. Кажется, колесных. Или гусеничных – но точно не гравиприводных.

– Тля! – в груди сконденсировался неприятный холодок – эдакая локальная Антарктида. – У тебя оружие есть?

– Есть, – ответил Чистяков и быстро извлек из узкого кармашка устрашающих размеров нож. Сверкающий, зазубренный с незаточенной стороны, с продольными впадинами на лезвии.

Я не нашелся что ответить. У меня перехватило дыхание.

А вездеходы быстро приближались.

8. Наз Тео, вершитель, Svaigh, зал Галереи, планета Свайге.

Галерея вершила четвертый нао кряду.

Прямой канал пробился, наконец, к далекой звездной системе, около которой был обнаружен крейсер Ушедших. Премьер-адмирал Ххариз Ба-Садж почтительно прижал гребень перед вершителями расы свайге, но новости целиком оправдали его ожидания.

Союзники, конечно же, перехватили шифрованные депеши адмирала Шшадд Оуи, и не замедлили поиграть мускулами перед первооткрывателями чудо-корабля. Теперь в системе вились четыре мини-флота помимо боевого клина армады свайгов. Больше двух сотен кораблей. Там теперь так тесно и жарко, что вакуум может накалиться…

Наз Тео вновь обратился в слух. Вершитель Гурос спорил с вершителем П'йи; Галерея и представители союзников, которым тоже обеспечили прямой доступ к каналу, внимали.

– Главная проблема состоит в том, что планета обитаема, – Гурос оставался бесстрастным, как известковая статуя с Меченых Отмелей.

– Проблема? – П'йи презрительно шевельнул горловым мешком и кончиком гребня. Одновременно шевельнул, это не укрылось от глаз Наз Тео. – Уважаемый вершитель Гурос считает дикарей-млекопитающих проблемой? Да на них можно просто не обращать внимания!

– Не паясничай, П'йи, – Гуроса трудно было вывести из равновесия. – Ты, как и вся Галерея, прекрасно знаешь, что эти дикари самостоятельно вышли в космос и колонизировали добрых восемь-по-восемь планет…

– Восемь-по-восемь! – П'йи продолжал насмешничать. – Глубина, целых восемь-по-восемь! Ты не боишься, что они нас вытеснят? А? Вытеснят из Галактики, вышвырнут, как мы вышвырнули прочь передовые клинья дашт. Или, как бишь их группы кораблей зовутся?

– Свайги тоже когда-то выходили в космос впервые. Люди отстали от нас, это правда. Но люди развиваются. У них бедные технологии и примитивная наука. Но они совершенствуют технологии и углубляют научные знания. Я бы не стал от них с ходу отмахиваться. Люди – действительно проблема, хотя бы потому, что крейсер Ушедших направился к их дому, а не к нашему.

– Вместо того, чтобы развивать разум, – веско заметил Первый-на-Галерее, – эти существа совершенствовали физиологию. Совершенствовали тело. Их эволюция представляет из себя сущий курьез. Мне кажется, они чересчур сложны, неоправданно сложны для живых организмов, обладающих разумом. Млекопитающие загоняют себя в щели узкой специализации и поэтому они обречены на вымирание, как обречены на вымирание гигантские рептилии любого из исследованных миров. Я не разделяю легкомысленные настроения вершителя П'йи, но и не вижу в людях значимой проблемы, как вершитель Гурос. Что они в состоянии нам противопоставить? Жалкие скорлупки, на которых едва удастся дотянуть до соседней звезды? Примитивное оружие? Мы пришли, и возьмем все, что захотим, не обращая внимания – есть ли рядом люди, нет ли их.

– Рой просит слова! – лишенный интонаций голос представителя Роя неприятно толкался в слуховые перепонки. Наз Тео недовольно приподнял гребень, но тут же спохватился, и прижал его к голове. Первый-на-Галерее покосился на него с неодобрением и дважды мигнул.

Но Первый ничего не скажет – Наз знал наверняка.

– Рой считает разговор о людях беспредметным. Мы зря тратим время. Предлагаем выработать стратегию осады чужого звездолета и приступать к самой осаде.

– Рой спешит? – корректно осведомился Первый-на-Галерее. – Почему? Ведь Рой бывает торопливым только в исключительных случаях.

– Найденный крейсер являет собой лакомую добычу не только для союза. Нетленные тоже с удовольствием заполучили бы его в изучение. Информация имеет свойство рассеиваться. Если союзные расы раздобыли сведения о появлении и нынешнем местонахождении крейсера Ушедших, значит это же сумеют проделать и нетленные. Завязать бой в этой системе – означает потерять находку.

Похожий на продолговатую каплю представитель Роя вобрал в себя членистые конечности и расставил пошире эффекторы-антенны. Он приготовился слушать. Или, как наверное выразился бы он сам, обрабатывать поступающую информацию.

Наз никак не мог подавить двойственное чувство после речи Роя. Обычно Рой изъяснялся на сухом техноподобном языке, лишенным ярких образов, сравнений – лишенным всего, что делает речь речью а не голой информацией. И вместе с тем вдруг то и дело проскальзывают обороты совершенно чуждые подобному стилю общения – взять хотя бы «с удовольствием заполучили бы». Так могли сказать птички-азанни, свайги, или даже люди. Но не Рой. Или это переводчики пытаются придать лексике Роя видимость эмоциональной окраски? Хотя, нет, Рой обходится без переводчиков. Язык Роя никто, кроме самого Роя, не понимает. Интересно – найди крейсер Ушедших не свайги, а Рой, узнали бы об этом остальные союзники?

Компетенции Наз Тео не хватало, чтоб ответить на подобный вопрос. Наз встопорщил чешую на плечах, выражая неутоляемое сожаление. Тут кто-то говорил о щелях узкой специализации, якобы губительных для некоторых видов? Так вот, на Галерее эта узкая специализация процветает. В своей области Наз – повелитель и творец. Но стоит шагнуть вправо или влево, отклониться от доверенного направления хоть на самую малость, как тут же тебя обволакивает предательская тьма глубины, и бесконечные «Почему?» вязнут в этом осязаемом плотном мраке, оседают навеки где-то за гранью видимости. Обидно. Но выхода, как ни изощряйся, иного нет. Либо специализация, либо дикость, что бы не утверждали догматики Галереи.

Слово взяли правители цоофт – крупных, крупнее свайгов, птиц, утративших способность к самостоятельному полету еще в доразумный период. Цоофт сильно изменились с тех пор. Они совершенно лишились перьев, у них вдвое возрос объем черепной коробки, но, конечно же, сильнее всего изменились бывшие крылья. Теперь это стали руки – настоящие четырехпалые руки, пригодные для тончайших манипуляций. Другие птицы – азанни – умели летать и поныне, и их полуруки-полукрылья казались Наз Тео куда менее приспособленными для созидания. Что до Роя и а'йешей – тут разговор вообще получался особый. Рой, как сообщество квазинасекомых, лепил рабочие особи в соответствии с сиюминутными потребностями. А а'йеши вообще могли поставить в тупик кого угодно – они скорее являлись сложными кристаллами, чем органическими растворами. Ведь в сущности что есть живое существо? Вода плюс органика, и все это достаточно сложно организовано. Исключение – а'йеши, да еще, наверное, нетленные.