Комкор М. В. Калмыков - Давид Алексеев

— Ну, коли так, аксакалы, — громобойно выпалил Михаил Васильевич, — то закачу вам в Першино большой-пребольшой курбан-байрам!

Тут уж не промолчали старики:

— Зачем шутит начальник?

— Какой курбан без барашки?..

— Какой байрам без мулла?..

Нашелся что ответить Калмыков:

— Без муллы обойдемся. А барашки будут. Разобьюсь, но достану. И на славу сыграем курбан-байрам!

Теперь-то пронял, заулыбались аксакалы. Приосанились по-молодому, пошагали действительно, как на праздник.

В Першино комполка лично выторговал у местных крестьян дюжину самых упитанных барашков, не скупясь, расплатился, добавив к деньгам из общей кассы целиком свое жалование, полагавшееся ему за месяц боевой работы. И пир получился, точно, на весь мир. Молодые бойцы-башкиры даже раздобыли где-то несколько фляг добрейшего кумыса. Когда же все сытно отобедали, Калмыков распорядился о построении полка.

— Товарищи! — обратился в полную силу могучего голоса. — То, что вы сейчас услышите, безмерно обрадует всех вас. — И отдельно к старикам: — А вам, аксакалы, эти новости станут куда весомей самых пышных мулловских проповедей. Итак, полк, слушай приказ главкома Василия Константиновича Блюхера.

Приказ этот за № 55 был необычным от первой же его строки:

«Объявляю копии телеграмм, полученных мною за последние дни, и телеграмм, отправленных мною. Мною 14 сего сентября отправлена телеграмма следующего содержания:

«Москва. Совнарком. Пермь. Областком. Командующим армиями и всем, всем.

Приветствую вас от имени южноуральских поиск в составе Верхнеуральского, Белорецкого, 1-го Уральского, Архангельского, Богоявленского, 17-го Уральского стрелковых полков, 1-го Оренбургского казачьего Степана Разина, Верхнеуральского казачьего кавалерийских полков, отдельных кавалерийских сотен и артиллерийского дивизиона. В вашем лице приветствую Рабоче-Крестьянскую Советскую Республику и ее славные красные войска. Проделав беспримерный полуторатысячеверстный переход по Уральским горам и области, охваченной восстанием казачества и белогвардейцев, формируясь и разбивая противника, мы вышли сюда, чтобы вести дальнейшую борьбу с контрреволюцией в тесном единении с нашими родными уральскими войсками и твердо верим, что недалек тот день, когда красное знамя социализма снова взовьется над Уралом».

15 сентября получены следующие приветственные телеграммы:

I. «Областная конференция профессиональных союзов металлистов, горнорабочих и железнодорожников Урала, узнав о вашем прорыве через стан врагов, приветствует вас как смелого солдата, героя революции и в вашем лице также приветствует верные революционные войска, которые твердой поступью следуют за своим вождем. От имени конференции — президиум: Андреев, Кузьмин».

II. «Военный совет приветствует вас и ваши доблестные части с прибытием в район наших войск. Мы твердо верим, что дружным совместным ударом мы сокрушим дрогнувшего уже врага. Передайте вашим храбрецам наше восхищение и товарищескую благодарность за исторический переход, за славные бои. Военный совет III армии Берзин»[10].

И после шли и шли восторженные депеши в адрес краснопартизанского главкома.

Секретарь Уралобкома РКП(б) и окружной Уральский военный комиссар Ф. И. Голощекин обратился к Василию Константиновичу с особо теплой телеграммой:

«Приветствую вас, родной. Весь пролетарский Урал сердечно радуется вашему появлению. Искренне говорю вам, что все время мы все думали, гадали, где вы, и ждали чуда вашего появления»[11].

Большое, взволнованное поздравление прислал Реввоенсовет Республики:

«…Смерть витала над вами, и ожесточенный враг готовился поглотить… храбрецов, но ваша стойкость и храбрость сохранили вас для новых побед над врагом…

Ваши геройские подвиги не будут забыты свободной Родиной. Высший Военно-революционный Совет Республики приносит вам, славные солдаты отряда Блюхера, и вашему бесстрашному командиру тов. Блюхеру горячую благодарность и выражает надежду, что скоро увидит вас, оправившихся от тяжелых боев, в рядах своих революционных войск и вновь услышит о ваших великих подвигах»[12].

19 сентября и Владимир Ильич, выздоравливающий после злодейского покушения, узнал о первых героях Страны Советов:

«…Ленин беседует с членом Уральского областного Совета и обкома РКП(б) А. П. Спундэ о главнокомандующем южноуральскими партизанскими отрядами В. К. Блюхере…; просит Спундэ в тот же день прислать ему письмо с биографическими сведениями о Блюхере.

Ленин знакомится с письмом Спундэ о Блюхере, в котором сообщалось, что Блюхер участвовал в ликвидации дутовщины, вышел из вражеского кольца, значительно увеличив свои войска, во всех случаях его стратегические планы оказывались удачными. Уральский обком РКП(б) и областной Совет просили в письме, чтобы Блюхер с его отрядами был отмечен высшей наградой»[13].

Десять тысяч уральских красных партизан, пройдя свыше 1500 километров труднейших дорог, одержав в сплошном окружении врагов более двадцати побед и разгромив до десятка отборных частей противника, дезорганизовали тыл белых войск и оказали непосредственное содействие развертыванию в начале осени 1918 года первого наступления Восточного фронта, в результате которого от контрреволюционеров и интервентов были освобождены Казань, Симбирск, Самара и другие города.

С РОДНЫМИ КРАСНЫМИ ВОЙСКАМИ

1.

«Цель похода была достигнута… Настроение было приподнятое, — вспоминал в тридцатые годы Михаил Васильевич Калмыков. — Мы не предполагали тогда, что нас отделяют от полной победы над врагом еще два с лишним года тяжелой гражданской войны. Но могли ли мы тогда все это предвидеть!.. Богоявленский полк по существу только начинал еще свой путь борьбы против белогвардейцев и интервентов»[14].

…В двадцатых числах сентября почти все части партизанской армии сосредоточились в Кунгуре. Лишь Богоявленский полк остался на постое в Першино. Бойцы чинили обувь, одежду, седла, телеги. Все требовало ремонта, обновления.

Каждый день проходили митинги. Красные партизаны, почти четыре месяца ничего не ведавшие о жизни республики, хотели узнать сразу все. Время было суровое и тревожное. С большим опозданием богоявленцы, как и бойцы других частей, вырвавшихся из вражеских тисков, услышали о трагедии, случившейся в Москве 30 августа 1918 года. Доложил им об этом сам командир полка.

— Эсеркой Каплан совершено подлое покушение на жизнь Владимира Ильича Ленина, — говорил он с дрожью в голосе. — Прихвостни буржуазии — меньшевики и эсеры — предали пролетарскую революцию, обманули трудовой народ. Они пытались лишить нас вождя, обезглавить партию и республику Советов. Ленин страшен русской и мировой буржуазии тем, что за ним и по его учению идут рабочие и крестьяне-бедняки не только России, а и всех других стран.

Богоявленцы напряженно выслушали Михаила Васильевича и в своих выступлениях заверили, что не сложат оружия до полной победы над эксплуататорами и их военными слугами.

Последним взял слово известный всему полку своей храбростью пулеметчик Михаил Дублистов.

— Наш полк, — заявил он, — рвался сюда из окружения для совместной борьбы с регулярными частями Красной Армии. И что же? Вышли и стоим на мосте. Надо сполна заплатить за раны Ильича. Требую передать товарищу Блюхеру, чтобы нас сегодня же отправили на фронт. Наше место в бою!

— Даешь фронт! — дружно поддержали бойцы.

Через два дня на общеполковом сходе зачитали приказ о том, что все полки партизан вливаются в 4-ю Уральскую дивизию 3-й армии. Блюхер назначен командовать этой дивизией. Каждые три полка образуют бригаду. Богоявленский полк входит в третью, командиром которой утвержден И. С. Павлищев.

Затем слушали обращение Блюхера.

— Кунгуру стала угрожать опасность захвата противником, — писал новый начдив, — а с падением этого пункта противник приложит все усилия для захвата Перми… Со взятием Перми противник может нанести смертельный удар нашим войскам, действующим на Северном Урале. Вот почему, не считаясь с усталостью, во имя спасения завоеваний революции нам приходится выступать на позиции…

После митинга Калмыков отправился в штаб бригады. Там встретился с Иваном Степановичем Павлищевым. Они не раз бывали соседями боевых участков, помогали и выручали друг друга. Павлищев был храбр, никогда не терялся в трудной обстановке.

— Ну вот, Михаил Васильевич, — сказал при встрече комбриг, — теперь в нашей жизни начинаются новые страницы. Мы в регулярной Красной Армии. Нам нужен образцовый порядок и дисциплина.