На Меркурии - Гордон Джайлс

Человеку нетрудно сделать это, стоит лишь посильней оттолкнуться.

Но большинство из нас только стояли и смотрели вверх на великолепные вращающиеся небеса. Полчаса дня, полчаса ночи… Солнце мчалось вокруг нас, как большая комета. Звезды мелькали так быстро, что оставляли за собой слабый след. Это было похоже на фильм, запущенный с большой скоростью, и производило незабываемое впечатление.

Странно думать о нашей способности восхищаться этим зрелищем в то время, как наши шансы вернуться на Землю оставались еще неизвестными. Но хорошо, если люди могут смеяться и с любопытством заглядывать прямо в оскаленные зубы опасности. Я говорю о всей человеческой породе, не только о нас.

Тарнэй и Карсен после тщательного обследования сделали доклад. Мы не можем лететь. Дюзы не выдержат ускорения. Нельзя оставаться и на планетоиде.

— Назад на Меркурий, ребята, — заявил капитан Атвелл. — Придется нам остаться еще на три месяца. Их как-то нужно прожить.

День двести сорок третий

Через пять часов мы сманеврировали в Сумеречную зону. Наш корабль поднял ртутные волны, сев на озеро, перелившееся в долину. Капитан Атвелл приказал подсчитать запасы.

— Горючего больше, чем требуемый минимум для перелета, — сообщил Линг. — Провизии на три недели. Воды дней на десять. Кислорода на неделю.

Мы переглянулись с нескрываемой тревогой. Недельный запас кислорода, немного больше провизии и воды, а наши двигатели почти бесполезны! Негостеприимный пейзаж Меркурия словно издевался над нами. Фон Целль немного истерически засмеялся.

— Мы никого не потеряем, ребята, и останемся все вместе. Все десять здесь!

Капитан Атвелл, сильно размахнувшись, ударил его по лицу, прежде чем он успел прибавить что-нибудь еще. Но удар, на деле, предназначался нам всем. Фон Целль просто успел высказаться.

— Держитесь, — резко крикнул капитан Атвелл. — Не все так плохо, как кажется! На Ночной стороне есть воздух, которым можно запастись. Есть там и чистый лед. Мы пойдем сначала за воздухом, потом за водой. Не все сразу. А что касается пищи и машин, то посмотрим.

— Простите, капитан, — прошептал фон Целль за всех нас.

Дисциплина — странная вещь, потому что она или есть, или ее нет. С тех пор она у нас была, вернее, был капитан Атвелл. Его имя войдет в историю, встанет рядом с именем Александра, Цезаря, Наполеона и будет звучать гораздо громче их. Это я говорю неофициально. Если бы Атвелл услышал, он бы, наверное, вместо меня посадил радистом Линга.

Теперь об Омеге. Вскоре после того как мы сели на ртутное озеро, Суинертон вдруг закричал. В последующий момент, надев скафандр, он кинулся в шлюз, а потом на ртуть. Как неуклюжий конькобежец, он бежал изо всех сил, но едва продвигался вперед.

С трудом преодолев сотню футов, он подобрал что-то и вернулся. Задыхаясь, биолог показал это нам. То было одно из мыслящих растений, или растительных мозгов, — первое, которое мы увидели. Мягкая, белая масса, в извилинах, как обнаженный мозг, сидящий в чашечке из толстых, зеленоватых листьев. Стебель и корень у него были оторваны. Острые глаза Суинертона заметили его на поверхности ртути.

Как оно выжило, испытав сокрушительный ревущий поток металлической жидкости, заливший его подземную пещеру? Суинертон пробовал выяснить это, опрашивая существо вслух. Он говорит, что таким образом беседовал с ними в пещере. Они улавливали мысли, высказанные им вслух, и давали телепатические ответы, казавшиеся Суинертону внутренним голосом.

Так он, во всяком случае, рассказывает. Но теперь на одного знака не было от этого растительного мозга, ни малейшего мысленного шепота, хотя все затаили дыхание в ожидании его.

— Он умер, — скорбно произнес Суинертон. — Омега, последний из своей разумной расы!

Остальные улыбнулись. Пораздумав, мы посчитали смешным ожидать от растения способности мыслить. Если всмотреться, то оно было похоже больше на цветную капусту. Суинертон только вообразил, что разговаривал с ними под землей, подумали мы.

— Живой он или мертвый, — насмешливо оказал Маркерс, — вы никогда не говорили с ним телепатически.

Суинертон готов был с гневом ответить, но тут вмешался капитан Атвелл.

— Отряд за жидким воздухом выйдет через час. Парлетти, Тарнэй, Робертсон, фон Целль и я. Готовьтесь, ребята.

Спасибо за музыкальную передачу, Земля. Нам уже надоели те несколько записей, имеющиеся у нас. И спасибо, Президент Мира, за вашу речь от лица всей планеты, за то, что вы так рады нашему спасению. Мы едва можем поверить, что Земля, от полюса до полюса, ликовала, когда мы вчера возобновили связь, и что целую ночь все радиостанции, газеты и телевидение праздновали это событие. Мы так глубоко взволнованы этим, что не можем даже говорить.

День двести сорок четвертый

Немного времени займет рассказ о том, как мы пополнили свои запасы воздуха и воды, хотя это потребовало недели на подготовку и работы.

Экспедиция капитана Атвелла в обогреваемых скафандрах нашла на Ночной стороне озеро жидкого воздуха в трех днях пути. Оно питается каким-нибудь подземным источником из страны жестокого холода.

Века назад, объяснил Парлетти, когда Меркурий перестал вращаться, большая часть его атмосферы замерзла на Ночной стороне. По краям этого полушария, где оно соприкасается с более теплой Сумеречной зоной, газы тают и текут.

Я называю озерцо, которое мы используем, "жидким воздухом", но этот воздух не похож на Земной. В нем всего семнадцать процентов кислорода. Остальное — по большей части азот, а также высокое содержание инертных газов (до пяти процентов) — неона, аргона и криптона. Но здесь был живительный кислород, а это самое главное.

Работая посменно, мы запасли кислорода на две недели. Парлетти и Робертсон перекачивали жидкость из озерца в открытый круглодонный сосуд из листового металла. Потом они тащили его пять миль в Сумеречную зону, где находились Тарнэй и Линг со своими приборами. Они засасывали жидкость в трубку, давали ей испариться и накачивали воздух в баки под давлением. Насосом была наша гидростатическая система из двигателя, временно снятая с корабля. Энергия поступала от моих аккумуляторов, непрестанно заряжавшихся при помощи селеноустановок под постоянными лучами Солнца.

Мы с Маркерсом таскали баки взад и вперед, от корабля к месту перекачки. Это место выбрано на такой широте, чтобы край диска Солнца находился как раз под горизонтом и прямые лучи не достигали его. Еще шаг "южнее" — и жидкий воздух стал бы кипеть слишком быстро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});