Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вы готовы?» — пришел вопрос. «Да, все уже сделано». «Принесите таз из ванной, — пришло сообщение. — И поставьте рядом с кроватью. Будет рвать».
Я принес таз. Знаете, серенький такой, алюминиевый, я в него грязное белье собирал. «Готовы?» — пришло сообщение. «Да, я все сделал». «Положите телефон на столик рядом с кроватью. Сделайте подушку повыше, так безопаснее. Укройтесь одеялом, так вначале будет немного легче. Принимать какие-либо препараты до особого разрешения Лиги строго запрещено. Удачи».
Это циничное «удачи» словно что-то переключило у меня в мозгу. Я все исполнил в точности. Вплоть до одеяла, которым надо укрыться. Только тогда до меня дошло, что все, сейчас начнется. Эта гадость уже во мне, и я ничего не могу с этим сделать. Я уговаривал себя, что надо будет только немного потерпеть. Но я не знал ни что придется вытерпеть, ни сколько времени это продлится.
Еще с полчаса я чувствовал себя вполне хорошо. Я даже начал успокаиваться и подумал, что это очередная проверка, и, ничего страшного не будет. И тут у меня начали холодеть пальцы рук и ног. И я понял: вот оно. Холод медленно поднимался вверх, но это была только прелюдия. За холодом шла боль, также, от кончиков пальцев. Вначале мышечная, но очень сильная, словно и руки, и ноги мне сдавливали те самые испанские сапоги. Я застонал. Потом начало крутить суставы. Я задышал чаще, подушка тут же пропиталась потом.
У меня часы висят над кроватью, прямо напротив меня, в ногах. Я на них смотрел, чтобы хоть как-то отвлечься. Когда я ввел препарат, было около семи утра. Боли начались в половине восьмого. И продолжались больше двадцати часов. Без перерыва. Это был ад. Преисподняя.
После полудня меня начало мутить. Появился противный привкус во рту. При этом боль никуда не делась. Я сначала сглатывал слюну, чтобы меня не стошнило. Потом решил: пусть лучше вырвет. Вырвало где-то около трех. Тазик очень помог. Я бы не дополз до туалета.
После этого чуть полегчало. Боль осталась, но хоть мутить стало меньше. Зато резко захотелось в туалет, причем по-всякому. Очень не хотелось ходить под себя, и я решил: «Ничего, доползу». Я спустил ноги на пол и… Вы когда-нибудь ходили босиком по раскаленному на солнце камню?
— Приходилось.
— Это конечно не передает полного впечатления. У болгар есть такое искусство — нестинарство — танцы на раскаленных углях. Это ближе. Особенно, если представить, что вместо углей раскаленные наточенные клинки. Я попытался встать на ноги и тут же рухнул обратно. С трудом переполз по кровати в ноги, к стене. Оперся о нее рукой. И рука среагировала также. Словно стена была из раскаленных клинков. Я смог встать, опираясь на стену рукой. Боль была невообразимой. Думал: только не упасть. Если не удержусь на ногах — точно не смогу встать.
У меня там метра четыре до туалета, квартирка малюсенькая, но это был самый трудный путь в моей жизни. Я его не прошел. Не дошел метр. Упал уже в туалете, рядом с унитазом. Меня тут же пронесло и почти сразу вырвало. Я не мог приподняться даже на локте и упал в это все. И несколько часов пролежал в грязи и вони.
Наконец, боль чуть-чуть отпустила. Не прошла, нет! Но я смог подняться с пола и содрать с себя вонючую майку и трусы. С трудом добрался до кухни и сложил все это в пакет, чтобы утром вынести на помойку. Я не обратил внимания на часы, но за окнами было темно. Вымыл пол в туалете душем. У меня там слив. Душевая кабина и унитаз — все в одной комнатке. Залез в душ сам. Долго отдраивался мочалкой и отмывался шампунем. Боль стала терпимой. Я мечтал добраться до кровати и лечь, но стоять мог.
Выходя из душа, увидел себя в зеркале: землистый цвет лица, огромные круги под глазами, в гробу самое место. Вышел в комнату и увидел тот самый вонючий тазик, полный рвоты. Я его вылил в унитаз и даже смог помыть.
Доковылял до кровати. Лег, наконец. На часах было пять утра. Следующего дня, естественно. Я промучился почти сутки. Прикрыл глаза. Понадеялся, что усну. Но тут пришло сообщение: «Вы должны взять кровь у себя из вены. Все, что нужно — в нижнем ящике стола».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})В нижнем ящике был контейнер и шприц. Эта операция тоже была доведена до автоматизма, так что оказалась не очень сложной, несмотря на боль. Больше всего я боялся, что меня пошлют куда-нибудь относить контейнер с кровью. Но Лига сжалилась: «Поставьте контейнер в холодильник. Закройте дверь в свою комнату и ложитесь спать». Я отрубился сразу, несмотря на боль.
— Женя, у вас не возникло ненависти к вашим мучителям?
— Мучителям? Это к кому? Меня не связывали, не держали за ноги и за руки. Я сам ввел препарат. И меня предупредили, что после этого жизнь медом не покажется.
— Но они вас приговорили.
— Я был виноват. И у меня была возможность избежать последствий. Я сам напросился. Не было никакой ненависти, Олег Николаевич. Было совсем другое чувство. Преодоления себя. Торжества над собой. Я научился ходить по углям.
Я проспал до полудня. Боль ушла, но слабость была жуткая, я по-прежнему ходил по стеночке. Первое, что мне надо было сделать — это написать отчет о последних сутках. Написал. Выслал им. Потом мне разрешили есть и пить. Я пошел завтракать на кухню. Контейнера с кровью в холодильнике не было.
Вечером пришло письмо от Альбицкого: «Женя, у вас очень хороший анализ крови. Вы ввели себе полную дозу. И не пили никаких обезболивающих. Многие сыплются на этом этапе. Пять штрафных баллов с вас снято. Если вы хотите остаться кандидатом в отряд исполнителей — оставайтесь. Учтите, что это может быть не последнее такое наказание.
Препарат, который вы себе ввели, называется «нейрос-д». Его широко применяют на Западе в тюрьмах для террористов. Официально он запрещен, так что правозащитники стоят на ушах. У нас, думаю, тоже применяют, против правозащитников — так что тишь да гладь. Если вас все-таки заметут и будут грозить применением «нейрос-д» — вы уже знаете, что это такое. Очень полезное знание для исполнителя, как бы цинично это ни звучало. Остаетесь?»
«Да, конечно», — ответил я. Мне хотелось ввернуть что-то вроде: «А вам не надоело спрашивать?», но я сдержался.
«Больше не грешите», — закончил Альбицкий.
— Вам хоть дали прийти в себя после нейроса?
— Вам известен этот препарат?
— Естественно. В Психологическом Центре его не применяют, конечно, но я помню несколько пациентов со следами применения. СБ развлекается. Мы возмущались каждый раз, но ни разу делу не дали хода.
— Многие после него выживают?
— Мне неизвестны случаи, чтобы кто-то умер. У СБ хватает ума не применять его к людям старше шестидесяти. Действие у него ужасное, конечно, но для здорового молодого человека он практически не опасен. У Лиги были какие-то сведения о вашем здоровье?
— Еще бы! Обходил всех врачей еще в самом начале, перед зачислением в кандидаты. Мне кажется, меня не планировали убить.
Передышку мне дали. Дней на десять. Потом пришло письмо от Андрея: «Евгений, мы обсудили Вашу кандидатуру и сочли возможным зачислить вас в отряд исполнителей с испытательным сроком три месяца. Вы еще не станете полноправным членом отряда, но ваш статус и ваши права изменятся.
Прежде всего, вы должны произнести Клятву Отречения. Текст в приложении. Просто наговорите ее на диктофон и вышлите запись нам. До этого момента вы можете задавать любые вопросы, и это не будет нарушением. И это последний раз, когда мы спрашиваем у вас согласия на что-либо. После отречения от своей воли, никто вам больше не задаст подобных вопросов. Вы передадите Лиге право на решение всех важных вопросов вашей жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Это монашеский обет, пожалуй, даже серьезнее. Если вы провинитесь, вас накажут без вашего согласия, могут даже не предупредить. Хорошо подумайте, все взвесьте и внимательно прочитайте клятву прежде, чем согласиться. Это не пустые слова. Клятву легче произнести, чем нарушить. Андрей».
Клятва была не очень длинной: «Здесь и сейчас (число, месяц, год, город) я (имя, фамилия) отрекаюсь от своей воли в пользу Лиги Свободы и Справедливости. Я вверяю Лиге мою жизнь и свободу. Я передаю Лиге право на принятие решений. Я обязуюсь не заводить и не разрывать никаких связей (в том числе интимных) без разрешения Лиги. Я обязуюсь не менять место жительства, номер телефона, аккаунты в интернете без разрешения Лиги. Я обязуюсь не разглашать никакие сведения о Лиге и о моей принадлежности к ней без разрешения Лиги».
- Рейд обреченных - Дмитрий Виконтов - Боевая фантастика
- Дитя скорости Коэ. Часть первая - Alan ZeroX - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Привычка жить - Мария Симонова - Боевая фантастика
- Раскат Грома - Стел Джест - Боевая фантастика
- Молния - Дин Кунц - Боевая фантастика
- КОЛОКОЛА ОБРЕЧЁННЫХ - Pferd im Mantel - Боевая фантастика
- Муравейник - Майк Гелприн - Боевая фантастика
- Цена победы - Сергей Садов - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен Коллинз - Боевая фантастика
- Драго Том 1 (СИ) - Извольский Сергей - Боевая фантастика