Конец земной истории - Инна Бачинская

– Это Кара, – отчетливо произнесла актриса. – Это в ее стиле. Эй, подруга! Ты нас видишь?

– Мамочка, это ты? – закричала Лика, задирая голову.

– Лика, уймись! – приказала Лариса. – Дурацкие шутки!

– Интересно, это только у нас или везде… – уронил Левицкий. – Почти все время проблемы, представляете, Олег? Дом разваливается на глазах.

Из коридора донеслись грохот и чертыхание.

– Ленька навернулся! – взвизгнула Лика. – И выругался! Наконец-то!

– В прошлый раз света не было три дня, – заметил старик.

– Вы боитесь темноты, Олег? – спросила актриса.

– Конечно, боюсь! – Монах нащупал в кармане мобильный телефон. Вспыхнул зеленоватый свет. Виталий достал свой телефон. В комнате разлился призрачный, пещерный свет. – В темноте прячется зло.

– Ой, снег пошел! – закричала вдруг Алиса. – Смотрите!

– Снег?! – Лика бросилась к окну. Прильнула, заслоняясь щитками ладоней. – Пошли играть в снежки! Ну!

Все повернулись к окну. Ночь была не очень темная; они увидели густое и беспорядочное мельтешение снежинок за окном.

– Еще одна зима, – пробормотал старик, дергая бубенчик. – Слышишь, Володя, еще одна зима! Спасибо, Господи!

– Еще постриптизим, мальчики! – сказала старая актриса.

Хлопнула дверь. Вошла Юлия со свечами в двух массивных подсвечниках. Поставила в центр стола. Тотчас заметались черные тени по стенам. Красноватое пламя подрагивало на сквознячке. Она принялась передвигать что-то на столе.

– Знак? – негромко произнесла Ирина. – Как по-вашему, Олег, это был знак? То, что погас свет.

– Вряд ли, – ответил Монах. – Скорее проблема с электросетями.

– Док, ты сказал «хотя», – напомнил хозяин.

– Я действительно сказал «хотя».

– И что бы это значило?

– Хотя – это хотя. В смысле, сомнение. То есть не знаешь, что и думать.

– Не томи!

– Владимир Семенович, пожалуйста!

– Дядя Володя!

– Ну что ж… вокс мулиебри, вокс деи[6], – произнес доктор. – То есть голос женщины – голос Бога, как, возможно, говорили в Древнем Риме. Извольте, господа. Но предупреждаю заранее: я не терплю критики, а потому слушать молча и не перебивать. Молча! Без глупых замечаний и глупых вопросов. Рома, слышишь?

– Я превратился в одно большое ухо и буду нем как немая рыба.

– Смотри. – Он помолчал, собираясь с мыслями, и начал неторопливо: – Так вот, господа, много лет назад приключилась со мной некая история, и я до сих пор не знаю, что это было. Много думал, прикидывал и так и этак, но ясного понимания, что же произошло на самом деле, у меня нет до сих пор.

– Дядечка Володя, я так люблю ваши истории! – воскликнула Лика с радостным ужасом. – И снег пошел, и света нет! – прибавила она ни к селу ни к городу. Вдруг стремительно поднялась и задула свечи. – Так страшнее!

Никто не успел ничего сказать. Снова тьма, замешательство, визг дам. Первой опомнилась Лариса:

– Немедленно зажгите свечи! У кого есть зажигалка? Лика, опять твои идиотские шуточки!

– Доктор, рассказывайте!

– Сию минуту зажгите свечи!

Виталий защелкал зажигалкой. Вспыхнули свечи. Снова заметались по стенам черные тени…

Глава 7

Где-то мистическая история. Рассказ доктора

– Я был тогда молодым человеком, – начал доктор неторопливо, – студентом третьего курса мединститута. Считал, что знаю и понимаю больше профессуры, среди которой такие были мастодонты… Профессор Лепешинский Станислав Юрьевич, например, известный психиатр, восьмидесяти лет отроду… повторял часто, что не хлебом единым, имея в виду, что не только материя, но и дух. И, говорили, верил в Бога, что нам было совсем уж непонятно. Такой оригинал, полностью устаревший и годившийся только для музея. И другие. А мы… Молодость самонадеянна, чем и хороша. Все ясно, все понятно, а что непонятно, то вскрытие покажет. Это потом, с возрастом, оказывается, что есть вещи, которые с кондачка объяснить не получается.

– Минуточку, не согласен, – перебил его Виталий. – Считаю, наоборот. С опытом все меньше неясных жизненных моментов.

Лика фыркнула и закатила глаза.

– Зависит от опыта, не буду спорить, – сказал доктор. – У каждого по-своему. Да, так вот, снимал я тогда однокомнатную квартиру в хрущевке, на пятом этаже. С балконом. Брали с меня немного, почти ничего, сдавала школьная подруга матери, а то не потянул бы, хотя и подрабатывал в морге санитаром. Хорошая тетка, добродушная, смешливая, только с замужествами не везло. Или, наоборот, везло – семь раз была замужем.

– Семь раз!? – ахнула Алиса. – Как это?

– Замечательная, должно быть, женщина, – заметила актриса.

– Семь. И что примечательно, все мужья умирали не свой смертью. Один на фронте погиб, другой в мирное время уже под машину попал, третий, прораб, упал с крыши новостройки, четвертый утонул, и так далее. Другую бы такие несчастья согнули, а она ничего – поплачет и снова замуж. Разное говорили – и ведьма, и проклятая, и на роду написано, а только всегда находился желающий испытать судьбу. Ну, да не о ней речь.

– Точно ведьма, – заметил старик Левицкий. – Знавал я таких.

– Возможно. Ну, жил я там, не тужил. Сами знаете, какая студенческая жизнь. Все на бегу, все хип-хап. Ни поесть толком, ни поспать. Она меня подкармливала, славная женщина. И вот как-то ночью… – Доктор сделал паузу, обведя присутствующих взглядом. – …Как-то ночью выхожу я на балкон… а было не то два, не то три уже. Осень, начало октября, но еще тепло. Ночь, полная луна прямо над балконом, в лицо смотрит. Сна ни в одном глазу, и читать уже не могу – голова гудит, и перекусить вроде не помешало бы – желудок подает сигналы, а только нечего. Чертыхнулся – хлеба и то не купил, забыл. Сейчас бы в самый раз краюху на свежем воздухе. Но, увы.

Скольжу взглядом по окрестностям. А там, необходимо вам заметить, многоэтажки стояли вкруговую, а в центре – двор: деревья, детская площадка, трансформаторная будка, все как полагается. Все спят, редкие окна светятся. И вдруг вижу, что в доме напротив, тоже на пятом этаже, стоит в окне фигура в белом. Явственно так вижу, как будто рядом. Лица, конечно, рассмотреть не могу, но фигура и белая одежда говорят о том, что это женщина. Стоит неподвижно, смотрит. Видимо, на меня. Во всяком случае, не могла не заметить – я торчу на балконе, как дырка на картине. И луна-лунища сверху ухмыляется. Ну, я возьми и помаши ей обеими руками – сцепил над головой и помахал, как будто призывал к миру и дружбе. К моему удивлению и радости, она отвечает! Тоже махнула рукой. Тут я совсем раздухарился, луна, что ли, подействовала – показываю ей, что спускаюсь.

Лика пискнула, и доктор погрозил ей пальцем. Она зажала рот рукой и вытаращила глаза.

– Я вообще довольно стеснительный был, хоть и делал вид, что бывалый, – продолжал доктор, – а тут вдруг как с цепи сорвался, и что-то такое уже мнилось мне – романтическое знакомство, красавица, которой не спится, луна-сводница, и так далее. Человек молодой, гормоны играют, несмотря на ночные бдения над учебником. Ну, помчался я как был, только рубашку схватил. Одевался уже на ходу.

Выскочил, оглядываюсь – ее еще нет. Присел на бортик песочницы и чувствую, колотит меня всего от нетерпения. А ночь такая ясная, такая тихая, восторг, а не ночь. Я уверен: каждый из вас знает это чувство ожидания, когда трясет всего, сердце готово выскочить, выбрасывается адреналин и наступает общее затмение мыслительных процессов. И вдруг меня обжигает с головы до пят – а если я не так понял? И она не придет, или пошутила, или вообще мне показалось? Не успел подумать, как вижу, идет, как плывет. В белом платье, в темной шали с блестками, что особенно красиво в лунном свете. Привстал, бормочу что-то, она засмеялась, как жемчуг рассыпался. А я уставился, обалдел, потом от растерянности протянул руку. Она – свою, ручка у нее прохладная, мягкая, такую ручку только целовать, и села рядом. Луна искажает лица, кажется ведь и светло, а рассмотреть и получить правильное представление почти невозможно. Приятное лицо – очень белая кожа, темные волосы, а какие – черные или каштановые – понять невозможно. Глаза блестят, зубы, голос глуховатый, и постарше меня лет так… я прикинул – на шесть-семь. И пахнет, как я почувствовал на голодный желудок, приятно, терпко и нежно. – Доктор замолчал.

– И что дальше? – спросила Алиса. – Только не говорите, что не помните деталей. Давайте с деталями.

– Детали вам подавай, – хмыкнул доктор. – А если я сейчас вам скажу, что не было деталей? Что посидели мы так с полчасика, покалякали ни о чем да разошлись? А луна спряталась в тучи?

– Ни за что не поверю! – воскликнула Алиса.

– Ври больше! – скептически заметила актриса. – А то я вас, мужиков, не знаю.