Из морга в дурдом и обратно - Андрей Шляхов

— Чем-чем, — проворчал Валера. — Да ничем. Скандалом. Что они себе думают? Хотят, чтобы я оплатил им пропажу. Так пусть сначала докажут, что коронки были золотыми. Может, там обычный металл с напылением…

— Тогда зачем их красть?

— Наши люди — как сороки. Что ухватят, то к себе и тащат. Коронки ладно, по весне с одного трупа искусственный глаз украли. Кому и зачем понадобился — ума не приложу. Разве что себе в жопу вставить и народ пугать?

Ой, мать! Только с зубами разобрались, как дневной напарник во дворе разбился. Прикинь — вез пустую каталку, споткнулся и об нее же мордой приложился. Да так хорошо, что с сотрясением в травму положили. Пришлось за двоих отдуваться. Ну а про мелочи, вроде того, что кислотой облить пообещали, я вообще молчу…

— Кислотой-то за что? — ахнул Данилов.

— За то, что в кардиореанимации молодой мужик от инфаркта помер. Жена так и сказала — похороню и вернусь разбираться со всеми. И со мной в первую очередь.

— Почему? — так и не понял Данилов. — Ты же его не лечил.

— По кочану! Потому что я в белом халате, потому что рожа у меня сытая и наглая и потому, что я пока живой, а ее муж — нет. Вот такие пирожки. Надоело все так, что хочется бросить все и уйти в таксисты. Пусть в деньгах потеряю, зато спокойнее жить стану!

Последняя фраза сильно удивила Данилова, полагавшего, что таксист в любом случае должен зарабатывать больше, чем санитар морга, но задавать вопросы больше не хотелось. Пора было возвращаться к препаратам.

— Ты потом не исчезай, — сказал Валера вдогонку, — расслабимся немного.

— Да мне как-то… — замялся Данилов, которого угощали уже дважды: с другими дежурными санитарами тоже пришлось выпить «за знакомство».

— Отказы не принимаются! — санитар погрозил толстым пальцем.

— Но мне неудобно…

— Неудобно штаны через голову надевать! — заржал Валера. — Я же тебе от души предлагаю, как своему в доску, а ты выкаблучиваешься.

— Больше не буду, — пообещал Данилов, закрывая за собой дверь.

На этот раз Валера накрыл на стол прямо в приемной и пригласил присоединиться охранника Лешу, с которым у него явно были хорошие, если не дружеские, отношения. Санитар выставил литровую бутылку водки, по банке маринованных огурцов и грибов, тарелочку нарезанного сала, упаковку ветчины и, разумеется, душистый бородинский хлеб.

— Настоящий мужской обед! — одобрил охранник Леша.

— Ужин, — поправил Валера. — А для меня лично — завтрак. Я сегодня еще ничего не ел…

После первой заговорили о наступающей зиме.

— Хорошо зимой будет, — Валера с наслаждением потянулся, да так, что кости хрустнули.

— Почему это? — полюбопытствовал Данилов.

— Главным образом потому, что, если холодильник сломается, жмуры не потекут: в подвале и так холодно будет.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — проворчал охранник, с аппетитом поедая сало. — Хоть за едой можно о работе не говорить.

— Можно, — согласился Валера. — Зимой люди катаются на лыжах…

— И ты тоже? — спросил охранник.

— И я.

— Тебя, слонопотама, небось только усиленные лыжи и выдерживают, — поддел охранник.

— Представь себе — лыжи у меня обычные! — окрысился Валера, зачерпывая столовой ложкой из банки с грибами.

Вилок не было; впрочем, Данилов давно подметил, что ложками есть вкуснее.

После второй Валера вдруг спросил:

— Вова, а что ты делаешь по ночам?

— Сплю, — ответил Данилов. — Сном праведных.

— А способен ты, к примеру, ночью не спать?

— Спрашиваешь! — хмыкнул Данилов. — Я столько лет на «скорой» отработал…

— Значит, если когда-нибудь я попрошу тебя подменить меня часиков так до шести утра, то ты не откажешься? В шесть, максимум в полседьмого, я буду здесь как штык. Естественно, не затак, а за деньги.

— Если тебе очень надо, то я могу, — после недолгого размышления ответил Данилов.

— Ему очень надо! — осклабился охранник. — У Валеры ревнивая жена и очередная девушка, которую можно посещать только в рабочее время.

— Сам пойми — не сюда же мне ее приглашать, — пригорюнился Валера. — Она вообще-то думает, что я сосудистый хирург.

— Во даешь! — восхитился охранник. — Сосудистый хирург, надо же!

Валера выглядел таким расстроенным, что Данилов не мог ему отказать.

— Иногда я могу, — осторожно сказал он. — Только не очень часто…

— Да мне хотя бы раз в неделю! — Валерину печаль как рукой сняло.

— Раз в неделю — легко, — подтвердил Данилов.

«Вот ты уже и до санитара докатился, Вольдемар».

Мысль оказалась непонятной — то ли шутливой, то ли горькой. Данилов поспешил разлить по третьей.

— За друзей! — провозгласил Валера и, поставив стопку на стол, добавил, словно боясь, что Данилов передумает: — Делать практически нечего, сиди себе, да отдыхай за полторы тысячи.

— Сколько? — поразился Данилов, которому сумма показалась заоблачной.

— Ну и то, что на карман упадет станешь оставлять себе, — быстро сказал Валера. — Насчет начальства не беспокойся. Для Юю главное, чтобы все было спокойно-достойно. Ну что, по рукам?

— По рукам!

Данилов и Валера обменялись рукопожатием.

— Тогда в четверг я могу рассчитывать? — Валера веселел прямо на глазах.

Данилов молча кивнул.

— Не забудь виагры прикупить, — посоветовал охранник.

— Гад ты, Леша, — беззлобно огрызнулся Валера. — Пьешь мою водку и мне же хамишь. Ступай на пост, беречь мой покой.

«А жизнь-то налаживается! — подумал Данилов. Перспектива поспать до утра в морге за полторы тысячи не могла не радовать. — А если Валера захочет посещать свою пассию по два раза в неделю, вернее — если предоставить ему такую возможность, — то за месяц получится плюс двенадцать тысяч к зарплате. Неплохой, в сущности, приработок. А Валера еще о каких-то падающих на карман деньгах говорил…

Осталось сделать самую малость — объяснить Елене причину своих регулярных ночных отсутствий». Данилов так и не смог решить по дороге домой — сказать жене все как есть или же сослаться на аврал и большую занятость. Впрочем, разговор так и так пришлось бы отложить на завтра — к возвращению Данилова Елена уже спала.

Глава четвертая

Первая ночь

Так бывает: думаешь, что знаешь человека всего, досконально, до последней черточки, но вдруг он поражает тебя каким-то новым, ранее неведомым талантом. Или недостатком.

Елена, оказывается, могла предсказывать будущее, а Данилов об этом не знал.

— Дежурный сотрудник, — произносить слово «санитар» Данилову почему-то не хотелось, — попросил меня время от времени подменять его до утра. Так что завтра я ночевать не приду. Прямо оттуда поеду на кафедру.

— Разве так можно? — удивилась Елена.

Ее как администратора настораживали подобные подмены.

— Допускается, — уклончиво ответил Данилов. — Да и потом — дело несложное. Патологоанатомическое отделение — самое спокойное из всех. Привезут труп — сверю соответствие маркировки с документацией и приму. Позвонят родственники — дам сведения о наличии интересующего их трупа. Вот и все.

— Не боишься? — Елена прищурила левый глаз и испытующе посмотрела на Владимира.

— Чего тут бояться? — не понял Данилов.

— Того, что в первое же твое так называемое дежурство кто-то из знакомых по «скорой» привезет тебе труп. И пойдут разговоры о том, до чего, мол, дошел доктор Данилов — санитарит в морге. Разговоров хватит на полгода.

— Собака лает — ветер носит. К тому же среди «труповозов» у меня знакомых нет.

Бригады транспортировки умерших и погибших граждан (сокращенно ТУПГ, или «труповозы»), которых на всю Москву около двадцати, базировались на трех подстанциях, одна из которой занималась только перевозкой трупов, а две другие обслуживали и живых, и мертвых.

Бригада ТУПГ состоит из двух человек: водителя-санитара и фельдшера. Когда-то давно вместо фельдшера был второй санитар, но потом его заменили, повысив статус бригады. Во время работы на «скорой» Данилову не раз приходилось слышать рассказы о баснословных заработках «труповозов», ради которых многие врачи работали на бригадах ТУПГ в должности фельдшера. Правда, ни с одним таким врачом Владимир не был знаком.

— Я знаю, почему я это делаю, ты тоже знаешь, а мнение общества меня никогда не интересовало. Можно подумать, что я в сутенеры пошел!

— Данилов, ты отстаешь от жизни! — деланно рассмеялась Елена. — Сутенеры в наше время — уважаемые люди. Благородные поставщики секс-услуг!

— У каждого свое понимание жизни, — пожал плечами Владимир.

Утром он нашел на кухонном столе записку: «В холодильнике для тебя бутерброды в фольге, возьми на работу» — и улыбнулся растроганно, подумав, что забота — это очень приятно. Бутерброды с сыром и копченой колбасой брать с собой не захотел — съел их прямо за завтраком, рассудив, что на ночь ему хватит пачки печенья, которое, кстати, нужно было вспомнить купить.